Штамм «Андромеда»

Он, сколько мог, подался вперед в своей тесной кабине. Летели они довольно низко, и сначала ничего не было видно, кроме мелькания снега, песка и ветвей юкка. Затем впереди в лунном свете появились очертания домов.

– Вас понял. Вижу.

– Ладно, Стрелок. Дай нам уйти подальше…

Он отстал, увеличив дистанцию между собой и ведущими до одного километра. Они перестраивались в пеленг, чтобы обеспечить визуальную съемку объекта с помощью осветительных бомб. Собственно, необходимости в прямом видении не было – «Скевенджер» мог бы обойтись и без него. Но база Ванденберг требовала собрать всю информацию о поселке, какая только возможна…

Ведущие разошлись в стороны и легли на курсы, параллельные оси улицы.

– Стрелок, ты готов?

Уилсон осторожно накрыл пальцами кнопки камер. Четыре кнопки – четыре пальца, словно на клавишах рояля.

– Готов.

– Заходим…

Ведущие плавно нырнули вниз, к самому поселку. Теперь они шли далеко друг от друга, и, казалось, до земли оставались считанные метры, когда они сбросили бомбы. При ударе о землю каждая бомба выбросила вверх ослепительно белый шар, и поселок залило неестественно ярким светом, отразившимся от дюралевых тел самолетов.

Ведущие, выполнив свою задачу, взмыли вверх, но Стрелок уже не видел их. Все его внимание, помыслы и чувства сосредоточились на одном – на поселке Пидмонт…

– Цель твоя, Стрелок.

Уилсон не ответил. Он отдал ручку от себя, выпустил закрылки, и самолет мучительно задрожал, падая камнем вниз. Свет заливал песок на сотни метров вокруг. Уилсон нажал на кнопки и скорее ощутил, чем услышал вибрирующий стрекот камер. Падение продолжалось один бесконечный миг, затем он рванул ручку на себя, самолет словно уцепился за воздух, подтянулся и полез в небо. Взгляд Уилсона скользнул вдоль улицы и запечатлел тела, тела повсюду, распростертые на мостовой…

– Ну и ну, – сказал он.

А потом он снова был наверху и все набирал высоту, одновременно разворачивая машину по широкой дуге, чтобы начать второй заход, и стараясь не думать о том, что видел. Одно из первейших правил воздушной разведки – «снимай побольше, размышляй поменьше»; оценивать, анализировать в обязанности пилота не входит. Это дело специалистов, – летчики, которые слишком интересуются тем, что снимают, обязательно попадают в беду. Чаще всего – гробятся.

Когда самолет вышел на повторный заход, Уилсон старался вовсе не смотреть на землю. Но все же не удержался и взглянул – и опять увидел тела. Фосфорные бомбы уже догорали, внизу стало тусклее и мрачнее. Но тела на улице лежали по-прежнему, они ему не померещились.

– Ну и ну, – повторил он опять. – Вот чертовщина…

Надпись на двери гласила: «Просмотровая Эпсилон». Чуть пониже, красными буквами: «Вход по специальным пропускам». За дверью была комната вроде как для инструктажа, только получше оборудованная: экран во всю стену, перед ним – с десяток железных стульев из гнутых труб с кожаными сиденьями, а у противоположной стены – проектор.

Когда Мэнчик и Камроу вошли, Джеггерс уже поджидал их у экрана. Этот невысокий человечек с упругой походкой и энергичным, довольно выразительным лицом отнюдь не принадлежал к числу любимцев базы и тем не менее заслуженно считался мастером дешифровки аэрофотоснимков. Ему доставляло истинное наслаждение разгадывать разного рода маленькие загадки, он был будто создан для такой работы.

Мэнчик с Камроу уселись перед экраном.

– Ну так вот, – сказал Джеггерс, потирая руки, – давайте прямо к делу. Кажется, сегодня у нас есть для вас кое-что интересное… – Он подал знак оператору, застывшему у проектора:

– Первую картинку!..

Свет в комнате погас, в проекторе что-то щелкнуло, и на экране возник поселочек среди пустыни, снятый сверху.

– Снимок не совсем обычный, – пояснил Джеггерс. – Из архивов. Сделан два месяца назад с нашего разведывательного спутника «Янос-12». Высота – вы, наверное, помните – 299 километров. Качество снимка превосходное. Не можем только прочитать номерные знаки у автомобилей, но работаем в этом направлении. К будущему году, вероятно, сможем…

Мэнчик поерзал на стуле, но ничего не сказал.

– На экране поселок Пидмонт, штат Аризона, – продолжал Джеггерс. – Жителей – сорок восемь человек. Поселок как поселок, ничего особенного, даже с трехсоткилометровой высоты. Вот магазин. Бензоколонка – обратиге внимание, как отчетливо читаются буквы на рекламной надписи, – и почта. Вот – мотель. Остальное – частные дома. А это церковь… Давайте следующую картинку.

Еще щелчок. На этот раз изображение было темнее, с красноватым оттенком, явно тоже снимок поселка сверху. Контуры зданий казались очень темными.

– Теперь начнем с инфракрасных снимков, сделанных «Скевенджсром». На инфракрасной пленке, как вам известно, изображение получается под воздействием тепловых, а не световых лучей. Теплые предметы получаются на пленке светлыми, холодные – темными. Вот, взгляните, здания совсем темные, потому что они холоднее земли. С наступлением ночи здания отдают тепло быстрее…

– А эти белые пятна? – спросил Камроу.

На экране виднелось сорок или пятьдесят белых точек и полосок.

– Это люди, – сказал Джеггерс. – Одни внутри домов, другие на улице. Мы насчитали пятьдесят. В отдельных случаях – вот здесь, например, – ясно видны четыре конечности и голова. А вот этот распластался прямо на мостовой.

Он закурил сигарету и указал на белый прямоугольник.

– Здесь, по-видимому, автомобиль. Обратите внимание: с одного конца яркое свечение. Значит, мотор все еще работает, все еще сильно разогрет…

– Фургон, – сказал Камроу. Мэнчик кивнул.

– Теперь вопрос, – сказал Джеггерс, – все ли люди мертвы? Уверенности на этот счет у нас нет. Температура тел не одинакова. Сорок семь из них относительно холодные – значит, смерть наступила некоторое время назад. Три тела теплее. Два из них в машине…

– Наши, – заметил Камроу. – А третий?..

– С третьим посложнее. Вот он, на улице, то ли стоит, то ли лежит, свернувшись клубком. Заметьте, пятно совершенно белое, то есть тело достаточно теплое. Мы определили температуру – около тридцати пяти. Конечно, это немного ниже нормы, но такое понижение температуры кожных покровов может быть связано с сужением периферических сосудов. Ночи в пустыне холодные… Следующий диапозитив!..

На экране появилась еще одна картинка. Мэнчик посмотрел на пятно и нахмурился:

– Оно передвинулось!

– Так точно. Снимок сделан при втором заходе. Пятно переместилось метров на двадцать… Еще картинку!..

Новое изображение.

– Опять передвинулось!

– Именно. Еще на пять-десять метров.

– Значит, кто-то там внизу живой?

– Таков предварительный вывод, – ответил Джеггерс.

Мэнчик прокашлялся, – То есть это ваше мнение?

– Так точно, сэр. Это наше мнение.

– Что один человек остался в живых и разгуливает среди трупов?

Джеггерс пожал плечами и легонько постучал по экрану.

– Трудно истолковать эти данные как-нибудь иначе, да и…

Вошел солдат с тремя круглыми металлическими коробками в руках.

– У нас есть еще пленки прямой съемки, сэр…

– Прокрутить, – приказал Мэнчик.

Оператор вставил пленку в проектор. Секундой позже в комнату впустили лейтенанта Уилсона.

– Эти пленки я еще не просматривал, – заявил Джеггерс. – Пожалуй, лучше попросим летчика прокомментировать их…

Мэнчик кивнул и бросил взгляд на Уилсона; тот вытянулся и, нервно вытерев ладони о брюки, прошел вперед. Встал у экрана, обернулся и начал монотонно, деревянным голосом:

– Сэр, я прошел над целью сегодня вечером, между 23.08 и 23.13. Сделал два захода, первый с востока, затем с запада. Средняя скорость при съемке – триста сорок километров в час. Высота по скорректированному альтиметру двести сорок метров…

– Постой-ка, сынок, – Мэнчик поднял руку, – ты не на допросе. Рассказывай спокойнее, не торопись…

Уилсон кивнул и сглотнул слюну. Свет в комнате погас, застрекотал проектор. На экране появился поселок, залитый ярким белым сиянием осветительных бомб; эти кадры были сняты с малой высоты.