Убить зверя (СИ)

Жарко. Хочется пить. Трудно открыть глаза. Ну и не буду. Рядом негромко говорят. Обо мне. Очень интересно! Послушаем. Оказывается, я правильно догадался, оружие низранина было смазано парализующим ядом. Хорошо, что у охранника нашлось противоядие. Эй, а охранник-то откуда?! Черт, это ж я на себе его притащил! Ну, валяйте дальше. Я очнусь часа через три? А вот и неправильно сосчитали, я уже очнулся. Какая ты молодец, что догадалась втащить его лебедкой! Кто "какая"?! Кто "догадалась"?! С чего это Кен вдруг стал на лингве выражаться косноязычно, как Риссеу? И тут голос Тези сказал:

– Просто я поняла, что без лебедки мы не сможем их втащить, ведь на Арте еще охранник висел!

Меня как будто снова ширнули ядовитым кинжалом. Прямо в сердце. Да я теперь и через шесть часов не очнусь, и не ждите. Несколько дней сидеть в тесноте крошечной корзинки рядом с девчонкой, да от одной только мысли о такой перспективе можно на неделю в кому впасть! И тут в моем светлеющем сознании возник вопрос, от которого я сразу открыл глаза:

– Сколько часов мы летим?

Две пары вытаращенных изумленных глаз с выражением такой радости смотрели на меня, что я решил не обижаться на то, что наш компаньон оказался девушкой. В конце концов, она же в этом не виновата.

– Хочу пить! – хрипло добавил я.

В тот же миг Тези склонилась надо мной с пузырьком в руке. Ну, возможно я был не прав, и девица на корабле не такое уж большое несчастье. Сделав несколько жадных глоточков, отстраняю ее руку. Месяцы жизни с низранами научили меня ценить воду.

– Так сколько мы летим?- повторяю, пытаясь сесть.

– Часов шесть, скоро закат. – Ответил Кен. – А ты бы полежал еще, рановато тебе садится.

– Будет плохо – лягу,- бурчу я, в душе благодарный Кену за такую заботу. Приятно все – же, когда можно разговаривать, не опасаясь вечно подслушивающих низран.

Кстати, а интересно, как Кен отделался от этого гаденыша, который мало того, что продырявил мне ногу, да еще и слезать с нее не хотел?

И как – бы в ответ на эти мысли я наконец рассмотрел в углу стянутый веревкой тощий сверток с ужасом глядящий на нас.

– А это что еще за новогодний подарок? – невольно вырвалось у меня, – Вы почему его не выкинули?

Сверток тоненько всхлипнул.

– Не надо Арт! Ему и так несладко, – неожиданно заступилась за охранника Тези.

Вот оно! Дождались! Начались эти девчачьи штучки. Теперь еще только слез не хватает!

– А действительно что теперь с ним делать?- неожиданно поддержал меня Кен – Может, опустимся и сбросим? Неужели он назад дорогу не найдет?

– Да какое нам вообще дело, найдет или не найдет? – Я еще вредничал, но уже ясно понимал, что никогда бы не бросил человека посреди пустыни, даже если этот человек – низранин.

Но охранник еще не догадался об этом, потому что неожиданно, плача и захлебываясь, начал быстро что-то лопотать по низрански. Тези явно отлично понимала это бормотание, Кен тоже слушал очень внимательно, мне же были знакомы лишь несколько слов, которые к тому же совершенно не подходили друг другу по смыслу. Например что могло бы означать " новая мать царица " и еще что-то в том же духе – бред какой то.

Наверное, малый со страха сошел с ума. Надеюсь, он не будет буянить. Тези видимо рассудила так – же. Дослушав лепет низранина, она велела Кену развязать пленника, и он беспрекословно ей подчинился. А вот это мне сразу как-то не понравилось. С чего это девчонка здесь раскомандовалась? Мы с Кеном обычно принимали все решения вместе, после детального обсуждения, и менять этот порядок я вовсе не собирался.

Твердо решив немедленно заявить об этом Кену, я только начал открывать рот, как Кен, обернувшись ко мне, шепнул несколько слов на языке, которого здесь знать не могли. Это существенно меняло дело, и поэтому, не успев ничего придумать я брякнул первое, что пришло в голову:

– А где тут туалет?

Все как-то странно замерли, потом посмотрели друг на друга и вдруг начали хохотать. Секунд пять я пытался сохранить обиженный вид, потом не выдержал и захохотал громче всех. Несколько минут безудержного хохота разумеется, не сделали нас друзьями, но и врагами мы больше не были.

Перестав трястись от страха, низранин вдруг сносно заболтал на лингве и, объявив что его зовут Миссе, объяснил нам особенности устройства нашего летящего в неизвестность дома. Оказалось что у корзины двойное дно и промежуток засыпан песком для балласта. Ссыпать его можно, потянув за тросик, открывающий клапан в дне. И это самое простое. Наполнен шар водородом, который вырабатывают особые бактерии, живущие в специальном термосе, прикрученном к одной из стенок корзины.

Вот тут и начинаются проблемы. Им нужна вода и некая питательная смесь, запас которой у нас очень невелик. Также нужно их фильтровать и чистить термос, а для этой процедуры у нас вообще ничего нет. Поэтому мы не сможем приземляться каждый раз, как кому нибудь приспичит.

После этой информации Кен и Тези как-то странно притихли, и я сообразил, что проблема туалета волнует не только меня. Интересно, а сколько у нас еще таких проблем? В низранском поселке мне казалось, что достаточно вырваться на свободу имея такое мощное вспомогательное средство как воздушный шар, а все остальное можно будет решить по ходу.

А ведь мы уже сполна испытали на своей шкуре, как опасна и коварна деллийская пустыня! Низране нашли нас в самом плачевном состоянии, когда, бросив разбитый вдрызг о камни старенький примитивный вертолетик, мы неделю плелись наугад через раскаленные пески. Мы уже истратили к тому времени все свои болты, отстреливаясь от огромных хищных варанов, выпили всю воду и потеряли, спасаясь от хищников, единственное серьезное оружие. И это еще огромное счастье, заявили аборигены, что нам не встретилась ни одна туффа – жуткое исчадие местной фауны.

– Это может получиться! – произнес внезапно Кен и я вздохнул с облегчением, наконец-то метод – проблема – Кен – решение снова заработал.

Получив инструкции к действию и открыв лючок в подвальчик с балластом, я попытался пролезть в него. Не тут – то было. Это отверстие совершенно не подходило к моим плечам.

– Мозно я?- худенький низранин ловко юркнул вниз. За ним, несмотря на наши возражения, в люк решительно спустилась Тези. Кен хотел присоединиться, но ему заявили что там и без него тесно. Работать в подвальчике высотой около метра приходилось на коленях. Нам оставалось только взяться за расширение люка, чтоб как можно быстрее сменить Тези. Через час пыльной работы по пересыпке песка удалось освободить один угол. Отогнув край старой серебристой пленки, застилавшей дно и стенки корзины, так, чтоб песок не ссыпался обратно, мы проделали в уголке днища небольшую дырку и на этом устройство удобств было закончено.

Пока мы решали эту проблему, наступил вечер. Стоя у бортика и рассматривая нескончаемые волны барханов, я вдруг почувствовал нестерпимый голод и вспомнил, что по правилам Риссеу уже должен жевать хайку и пить свою законную бутылку воды. Ну, уж дудки! Даже за десять пайков я бы не возвратился к нему.

А вот глупый охранник летит в неизвестность и возможно никогда не вернется домой. Может кто-то сейчас горько плачет по нему. Мне вдруг захотелось сказать Миссе что-нибудь одобряющее и я развернулся лицом к обществу.

И тут же забыл свои благие намерения, завороженный увиденным действом. Стоя на коленках, на куске старой тряпицы Тези сосредоточенно делила куски хайки и бутылочки с водой. Скудные пайки с жестокой реальностью напомнили мне, что наши нищенские запасы, принесенные под одеждой, приходится делить теперь не на троих, а на четверых. Миссе, видимо, понимал это особенно четко, потому что сидел, отвернувшись от еды, и его худенькая спина была напряженно выпрямлена. И снова жалость к этому путешественнику поневоле поднялась в моей душе. А Тези, хлопнув низранина по плечу, молча, как равному, подала ему кусок хайки и воду. Потом, подвинув нам с Кеном наши пайки, спокойно откусила свой кусок.