Загадка ракеты «Игла-2»

Те несколько часов, которые Ольга провела в обществе Гусева в горах и на самолете, внесли в ее жизнь что-то новое.

Ей было хорошо и просто с этим спокойным человеком, который никогда не стремился говорить то, что должно было понравиться собеседнику.

И когда она собиралась ехать на полигон, она с радостью думала о встрече с инженером: что-то в нем напоминало товарищей по институту. Ольге казалось, что ей будет легче на полигоне, даже если и там начнутся неудачи.

Всеми правдами и неправдами Ольга добилась от отца обещания не меньше восьми часов спать, вовремя есть и, подготовив запасный комплект аппаратуры, уехала на полигон.

Через несколько часов езды в автомобиле, сначала по горной дороге, а затем пыльной выжженной степью, постепенно переходившей в песчаную пустыню, Ольга очутилась в поселке.

Молодые люди встретились как давно знакомые товарищи.

Они зашагали нога в ногу по улице поселка и незаметно для себя пересекли весь его и оказались рядом с испытательным полем двигателей. Они шли по асфальтированной дороге, с боков которой трепетали и стелились по земле побелевшие на ветру, высушенные солнцем пыльные травинки. Молодые люди поднялись на едва заметный холмик, и когда по другую сторону открылась даль, Ольга, внезапно замолчав, остановилась.

Перед ними простиралась бурая равнина, на краю которой протянулись фиолетовые вечерние силуэты гор. Между горами и тем местом, где стояли они, определялся темный, казалось выгоревший, квадрат с крохотными коробочками одноэтажных домиков — ракетодром. Поодаль от домов возвышалась гладкая, отблескивающая на солнце странная стальная башня, оканчивающаяся необычно вытянутым, отточенным как острие иглы, конусом. Башня эта сама по себе казалась отсюда небольшой, она как бы терялась среди разбежавшейся до самых гор равнины. Но когда необычайное сооружение разглядывали в сравнении с коробками рядом стоявших домиков, оно словно росло на глазах. На вопрос Ольги Гусев сказал, что это ракета, поставленная на хвост вертикально вверх. Девушка никогда не видела ионосферных ракет Гусева и теперь была поражена размерами летательного аппарата — по всей вероятности, высота его достигала шести-семиэтажного дома.

Справа, значительно ближе к ним, неподалеку от застекленного здания, похожего на ангар, на высоких металлических козлах были укреплены какие-то сигарообразные аппараты.

Ольга хотела спросить, что это такое, как вдруг клокочущая огненная струя вырвалась из одного такого аппарата.

Вначале это был сравнительно короткий язык красноватого пламени. Но вот он начал вытягиваться, сужаться, превратился в огневой вихрь. Клокотанье переросло в грохот, и этот звук повис над пустыней, поглощая все остальные шумы и голоса. Пламя, яростно хлестало, жадно вытягивалось, словно стремясь подобраться ближе к застекленному цеху.

— Испытания нового двигателя, — прокричал инженер в самое ухо Ольги.

Она стояла оглушенная, ошеломленная и не могла отвести взгляд от ревущего пламени. Так вот какой могучей и непокорной силой повелевал стоящий рядом с ней спокойный и сильный человек. И вдруг она подумала, что он еще не до конца властвует над этой силой; она уже слышала, что конструкцию ракет надо совершенствовать.

Когда пламя угасло, они пошли обратно в поселок. И теперь Ольга была молчалива. Она думала о том, сколько тревожных дней было и еще будет в жизни этого инженера — ведь он хочет сам летать в ракете, которую будет двигать та пламенная струя. И она была уверена, что рано или поздно он осуществит задуманное.

И когда Алексей, заметив ее задумчивость, также замолчал, а потом, как-то вдруг прямо и открыто взглянув на нее, спросил, о чем она думает, девушка робко ответила:

— Не знаю, что вам сказать…

— А я знаю, — неожиданно объявил он.

И оба они рассмеялись и снова, горячо заговорив, пошли дальше. И тогда ей показалось, что впереди все будет хорошо.

Потом они несколько дней работали вместе над чертежами новой установки в ракете — с приборами для регистрации космических лучей. Ольга ежедневно стала появляться в цехах, следя за изготовлением необходимых приспособлений.

К вечеру, окончив все дела в конструкторской и в мастерских, они садились в машину и отправлялись в пустыню.

Прошло еще несколько дней в бесплодных поисках аппарата инженера Гусева.

Вначале Ольга находилась в состоянии радостного оживления. Ей казалось, что теперь ее работа будет выполнена без особых затруднений. Надо только дождаться полета ракеты с приборами.

Но чем дольше жила она на полигоне в ожидании опытов с ракетой, чем больше знакомилась с жизнью института, тем все чаще задумывалась над вопросом, необычайно волновавшим ее. Из разговоров с Гусевым, из услышанных ею в цехах споров она поняла, что здесь, в этом институте среди пустыни, поиски людей не менее напряженны, чем там, где работала она. В горах после первых неудач ей начало казаться, что избранная ею отрасль науки особенно сложна и запутана. Теперь же она начинала понимать, что и здесь, в пустыне, люди упорно бьются над разрешением тайн ракетных полетов и очень часто останавливаются перед какой-нибудь загадкой. Одной из таких загадок было, например, исчезновение ракеты.

Однажды Гусев сказал ей, что идея использовать ракету для окончательного раскрытия тайны «настоящих», первичных, космических лучей, пожалуй, будет способствовать осуществлению давно задуманного им плана — лететь самому в ракете. Ведь решение проблемы космических лучей очень важно для науки, ради этого могут согласиться на риск полета человека в ракете, тем более, что по мнению его, Гусева, риск не так уж велик.

После этого разговора Ольга вдруг вспомнила картину работающих реактивных двигателей, увиденную в день ее прибытия на полигоне, и то чувство, которое тогда охватило ее. Через тяжелые испытания решил пройти Гусев. Откуда у него столько сил? Она вспомнила, каким ударом были для нее неудачи с шарами-зондами. Но ведь эти и дальнейшие ее работы никак не связаны с личным риском для нее. А здесь неизвестно куда исчезла ракета, и этот спокойный сильный человек все-таки говорит, что самое заветное его желание лететь в ракете самому. Ольга убеждала себя, что она должна до конца разобраться во всем этом, понять те чувства, которые руководят инженером. Она, молодой, едва начинающий свой путь исследователь, должна все это понять, чтобы суметь так же как и он мужественно встречать неудачи, не падать духом в самые критические минуты. Она чувствовала, что сейчас столкнулась с самой жизнью, и хотела учиться у этой невыдуманной, неприкрашенной жизни, чтобы стать сильнее в борьбе.

И еще она чувствовала, что в надвигающихся событиях она не останется посторонним наблюдателем. Гусев сказал, что исследования космических лучей помогут ему добиться разрешения на полет в ракете. И ей становилось немного страшно от всего этого: столько здесь споров об этих полетах, столько разных мнений, и вот приехала она и помимо воли еще больше обострила события со своими космическими лучами. Может быть, и в самом деле идея Гусева слишком необдуманна, опасна!

Когда Ольга впервые услышала о планах Гусева, она восторженно приветствовала их. Осуществить то, о чем когда-то мечтал Циолковский, совершить перелет, о котором говорил Чкалов, — это было дерзко и смело. Но теперь Ольгу охватила тревога: разве мало ему того, что ракеты забираются на огромную высоту и автоматически передают по радио обо всем, что там происходит? Минуют годы, техника продвинется вперед, — и тогда люди полетят вокруг земного шара на огромной высоте с невиданной скоростью. Но сейчас еще слишком рано…

Раздумывая так, она с душевным трепетом вспоминала о том, что вот одна из ракет исчезла, словно растворилась в воздухе, как бы превратилась в ничто, и люди даже не в состоянии объяснить, как это могло случиться.

И тогда стремление разобраться во всем происходящем, понять смысл событий, понять внутренний мир Гусева заставило девушку подробно ознакомиться с конструкцией ракеты.