Последние дни Атлантиды

Глава 4

Так повелось еще при прежних царях Атлантиды, что здесь, на самом обширном поясе солнечной и вечнозеленой столицы, возник весь этот громкоголосый мир. Суетливая жизнь в нем не умолкала и тогда, когда наступало время прохладных ветров и дождей, а солнце уходило по ночам за горизонт. Но даже и тогда на торговых площадях Аталлы, широко раскинувшихся здесь, вблизи главных морских ворот Атлантиды, звучали призывно голоса заморских купцов, преодолевших дальний, опасный путь, чтобы продать свой товар и закупить другой, диковинный и прекрасный, — яркие камни, золото, арихалк, слоновую кость, нежные ткани и сладкие плоды этой благодатной земли. Все это в изобилии присутствовало на торговых площадях Аталлы, где шла неумолчная, разноголосая, бойкая торговля.

Лессира лишь несколько раз, еще в ранней юности, побывала с отцом здесь, в этом пестром и кипучем мире. Она помнила, как тогда люди почтительно расступались пред царем и его дочерью, неторопливо шедшими в сопровождении приближенных по мозаичным плитам главной торговой площади. В таком близком присутствии царя все до единого купцы оставили свои товары и устремились к самому центру площади, туда, где шествовал царь, он ласковой улыбкой приветствовал торговый люд, столпившийся по обе стороны череды фонтанов, разделявших площадь на две равные части. Казалось, в присутствии царя сама жизнь замерла в почтительности и благоговении, не раздавались больше резкие, гортанные голоса, звучавшие здесь неумолчно с утра до вечера. Толпа, затаив дыхание, замерла в молчании. И вдруг кто-то крикнул: "Мир тебе, царь Хронос!", и толпа, с радостью и ликованием приветствуя царя, на разные голоса дружно подхватила эти слова и понесла по всей площади, передавая из уст в уста.

Сейчас же Лессира, попав одна в этот чужой и незнакомый мир, чувствовала себя потерянной, заброшенной чуть ли не на край света. Ей, привычной к всеобщему почитанию и поклонению, к степенной и размеренной жизни царского дворца и площадей первого пояса, где часто она бывала в сопровождении Назиры, здесь было неуютно и одиноко. Здесь никто не кланялся ей, завидев еще издали ее стройную изящную фигурку, никто не спешил исполнить ее желание. Здесь она, никем не узнанная, пробиралась сквозь толчею разномастно одетых людей, совсем непочтительно задевавших ее локтями.

Лессира, раскрасневшаяся от яркого солнца и раздражения, захлестывавшего ее, нетерпеливо остановилась у самого края чаши фонтана, где меньше всего было людей. Назира не поспевала за своей госпожой, едва переводя дыхание, она догнала ее уже у фонтана.

— Что ты плетешься, я тебя уже потеряла из виду? — грозно сдвинув брови, спросила Лессира.

— Не сердитесь, госпожа, здесь такая толчея. Я и не думала, что в столице столько купцов.

— Послушай, мне не нравится здесь! Уйдем отсюда!

— Надо поискать дорогу, я не знаю здешних мест.

— О, Боги, что за наказание мне с тобой! — Лессира с досадой топнула ножкой — Бестолковая!

Гневно сверкающая глазами прекрасная Лессира привлекла внимание высокого темноволосого юноши. Он, незамеченный девушками, стоял у фонтана, с наслаждением погрузив загорелые руки с тонкими, нежными, как у женщины, пальцами в его прохладную глубину. Только что он напился воды и освежил ею голову с завитками жестких, упрямых кудрей, и потому чувствовал себя снова, как утром, бодрым. Юноша незаметно поглядывал на гордую красавицу и ее служанку, в растерянности озиравшуюся по сторонам в поисках дороги для своей суровой госпожи. Наконец, он решился отойти от прохладной, переполненной прозрачной водой, чаши фонтана, и несмело приблизиться к ним.

— Простите меня великодушно, я невольно слышал ваш разговор, — смущаясь перед холодным взглядом Лессиры, юноша неловко потирал свои влажные, загорелые руки. Лессира, надменно вскинув подбородок, с вызовом в глазах глядела на него. — Простите! Услышав ваш разговор, я понял, что вам неизвестна эта местность, поэтому я и осмелился подойти к вам, чтобы предложить свою помощь. Позвольте вам помочь.

Лессира смотрела на юношу холодно и оценивающе, — с чего это он решил, что ей, царской дочери, надо помогать и покровительствовать, она не нуждается ни в сочувствии, ни в помощи, ибо она сама, если захочет, может быть благодетельницей и покровительницей. Да и по какому праву этот человек смеет стоять около нее, так вольно разговаривать с ней?! Она было собралась высказать юноше свое царское неудовольствие, как ей пришла на ум одна мысль. Она вдруг вспомнила, что она — будто бы и не она, никто ведь не знает, что она и есть Лессира, дочь Хроноса, царя Атлантиды. Разве можно узнать ее, одетую столь неприметно и просто? И она решила использовать в угоду себе свою тайную прогулку по последнему поясу Аталлы, чтобы, познакомившись с этим темноволосым юношей, бросающим на нее робкие, восхищенные взгляды, узнать о жизни столицы Атлантиды с иной, закрытой для нее стороны.

— Хотя и не пристало девице разговаривать с незнакомцами, — негромко заговорила Лессира, искры гнева погасли в ее глазах, — но ты прав, мы с моей служанкой здесь впервые. Мне захотелось побывать у самых морских ворот Атлантиды, но суета, царящая здесь повсюду, мешает. Я буду тебе признательна, если сможешь указать путь более спокойный.

Обрадованный словами гордой красавицы юноша, прижав руку к груди, с почтительной улыбкой отвечал:

— Сочту за счастье быть полезным тебе, о прекрасная незнакомка! Идемте! Я знаю другую дорогу, она выведет нас к морским воротам, где так много красот и величия.

— Скажи, как зовут тебя!

— Имя мое Тод. Я сын земледельца Беркана.

— Меня зовут… — Лессира на мгновение запнулась, бросив красноречивый взгляд в сторону Назиры, — меня зовут… Клита.

Тод шагал уверенно и широко, как и подобает человеку знающему местность. Он без труда, не раздумывая и не сомневаясь, вел Лессиру и ее служанку по тихим улицам. Девушкам после шума торговой площади было благостно их спокойное умиротворение. В отличие от мест Аталлы, где по обыкновению бывала Лессира, удивлял вид этих улиц — нешироких, огороженных с обеих сторон высокими каменными, а кое где и мраморными стенами с редкими проемами массивных дверей, ведущих, судя по всему, прямо во двор домов, почти незаметных с улицы. Посещая вместе с отцом последний пояс Аталлы, они бывали на торговых площадях, у главных морских ворот Атлантиды, осматривали морской арсенал, где отдыхают после бурных морских перипетий суда атлантов, но ни разу, по крайней мере, в присутствии Лессиры, не побывали они здесь, в этом тихом, загадочном, как будто скрытом от посторонних глаз каменном лабиринте улиц. Здесь все было иное: нет обычных для Аталлы площадей с фонтанами, тенистыми прохладными аллеями и скамьями для отдыха, нет разнообразных публичных мест — школ, купален, гимнасий для развития силы и ловкости тела, пиршественных залов, — вход куда открыт каждому. Здесь повсюду царили уединение и отрешенность от целого мира, радости которого, казалось, были чужды обитателям этих домов.

Тод, внимательно наблюдавший за Лессирой всю дорогу, чутко отзывавшийся на каждое ее движение, заметил удивление, застывшее на ее прекрасном лице.

— Чему же ты так удивлена, Клита? — спросил он.

— Я доселе не бывала здесь, не видела этих улиц. Тебе ведомо, почему здесь так все устроено? Я вижу здесь каждый живет уединенно.

— Такое устройство вызвано близостью морских ворот. Каждый день в Аталлу на судах прибывают заморские люди — все они любопытны, а некоторые и нечестны. Поэтому такое уединение, даже можно сказать, укрепление защищает от посторонних глаз и злых помыслов. Но все жители последнего пояса Аталлы с удовольствием посещают те места, где любят проводить свое время и жители других поясов. Все они искренни с живущими рядом с ними, двери любого дома открыты для ближнего.

— Ты, должно быть, преувеличиваешь искренность людей, живущих здесь. Тебе известно, какие распри начались в последнее время среди земледельцев из-за величины их полей? Многие из них просят народное собрание переделить их земли.