Хэн Соло и потерянное наследство (Звездные войны)

Когда все было выполнено в лучшем виде, Хэн отвел Киека к трапу.

- Империя услышит об этом, - пообещал шеф безопасности. - Вам светит смертный приговор.

- Постараюсь не потерять из-за этого сон, - сухо пообещал Хэн Соло. Он очень живо представлял эту сцену: имперские законники и детективы пытаются вычислить его фрахтовик по поддельным документам. - И сделай одолжение, не пытайся выкинуть что-нибудь забавное, когда окажешься на свободе. На всей вашей планете не хватит огневой мощи, чтобы задержать мой корабль, но я могу рассердиться.

- И что будет? - спросил инспектор Киек и посмотрел на столпившихся бригийцев.

- Ну, я высажу этих ребят где-нибудь подальше от толпы. Все абсолютно законно; я имею право заключить контракт на стратосферный полет по собственному желанию. А потом мы выйдем на высокую орбиту, и Хиссал подключит свои передатчики к энергосистеме корабля.

Киек был не дурак:

- Но его услышат все приемники на планете!

- И что, по-твоему, он скажет? - с невиннейшей улыбкой поинтересовался Хэн Соло. - Лично я думаю: что-нибудь о Новом режиме. Собственно, мне наплевать, но я уже говорил, что наставлять на меня оружие - это большая ошибка. На твоем месте я бы начал усиленно думать о выходе в отставку раньше времени.

Чубакка так энергично направил шефа безопасности в нужном направлении, что по. трапу тот скатился кубарем. Хэн закрыл люк.

- Кстати, - обратился он к Боллуксу, - я забыл поблагодарить тебя, что ты сунул мне свиток во время драки.

Дроид, как обычно, пребывал в меланхолии.

- Видите ли, сэр, инспектор сказал, что свиток предназначен вам. Могу только надеяться, что последствий не будет, сэ-эр.

Хэн почесал в затылке.

- Последствий чего?

- Как я понимаю, из-за того, что они попробовали задержать ваш корабль, капитан, вы только что дестабилизировали местный планетарный режим.

Вот уж что Хэна заботило меньше всего!

- Пусть не передергивают карты, - сказал он и направился в рубку.

3

Хэн вышел под солнечный свет короткого полдня Рудрига с приятной тяжестью в кармане и непреодолимым желанием не менее приятно провести время. Вокруг него в гармонии с цветущими лужайками, рощами низкорослых раскидистых деревьев и газонов с пурпурной травой поднимались купола, башни и пирамиды университетского городка. Тем или иным образом учебные заведения пользовались каждым клочком земли на планете и очень напоминали этим Корускант. Но на этом сходство заканчивалось. На Корусканте властвовали камень, пластик и металл, на Рудриге - буйная, хотя и тщательно причесанная растительность. По всей планете были рассыпаны кампусы, общежития, аудитории, залы, библиотеки и лаборатории. Если кто-нибудь хотел получить разностороннее образование по высшему разряду, он ехал на Рудриг. Лично Хэн считал, что централизация не слишком благотворно влияла на образовательный процесс, но глуповатой, вялой Гегемонии подходила наилучшим образом. Впрочем, это было не его ума дело.

Некоторое время Хэн праздно озирался, отмечая множество представителей разнообразнейших рас - они беседовали, готовились к занятиям, сдували друг у друга конспекты, веселились и занимались спортом. Хэн пересек широкий бульвар, ловко лавируя между неторопливыми многоместными экипажами, серво-автоматами и небольшими грузовиками, потом спустился платформой ниже и погрузился на пассажирскую самодвижущуюся дорогу. Прокатился мимо многоэтажных зданий, театров, администраций, клиник... Читая отметки о маршруте и вспоминая координаты, которые он зазубрил у голографической карты в космопорте, кореллианин слез возле курортного комплекса.

Он направлялся ко входу, когда за его спиной раздался полузабытый голос:

- Привет, Ловкач!

Уже много лет Хэн не слышал, чтобы кто-то обращался к нему с этим прозвищем, поэтому, когда он разворачивался на зов, правая рука привычно скользнула под куртку, нащупывая рукоять пистолета. Оружие в этом дремучем спокойном мирке было запрещено, но прагматичный кореллианин решил, что с таким риском он уж как-нибудь примирится. Он только перевесил кобуру с бедра под мышку и надел куртку.

- Бадуре! - он убрал руку с оружия и протянул ее седоволосому здоровяку, окликнувшему его. - Привет, Солдат! Что ты здесь делаешь?

Бадуре совсем поседел, отметил Хэн про себя. И живот его все больше переваливается через ремень. Но он по-прежнему смотрит на мир с высоты своего немалого роста, а пожатие его крепкой ладони заставило Хэна довольно поморщиться.

- Тебя ищу, сынок, - мрачно ответил Бадуре. Насколько Хэн помнил, Солдат всегда говорил, словно хатт на похоронах. - Неплохо выглядишь, Хэн, правда, очень неплохо. Сколько мы с тобой не виделись? Даже вуки столько не живут. Кстати о вуках, как там Чуи? Пытался найти вас обоих, но в космопорту мне сказали, что вук нанял машину и куда-то слинял.

У Солдата, похоже, шла темная полоса жизни. Хэн старался не замечать изношенной рваной туники, потрепанных сапог и не раз залатанных штанов, расползающихся по швам и пузырящихся на коленях. Но - Солдат есть Солдат - на нем по-прежнему были и форменка со всеми регалиями, и берет, темный от давнего пота, но с начищенной кокардой.

- А как ты узнал, что мы здесь? Бадуре захохотал; живот его заколыхался над старым офицерским ремнем.

- Я слежу за тем, кто прилетает, кто улетает, Ловкач. Но в данном конкретном случае я просто знал.

Дружба дружбой, но Хэн немедленно преисполнился подозрений.

- Может быть, скажешь побольше, Бадуре?

Тот снова захохотал.

- Как ты думаешь, у кого те универские тыловики с Бригии выудили твое имечко, сынок? Не хмурься. Я краем уха услышал про ярмарку у сахиелиндиели... и кое-какие слухи просочились из Корпоративного сектора, а еще мне рассказали, как кое-кто вез контрабандой воду. Я тут вертелся и услышал, как кто-то спрашивает, нет ли у кого на примете ловкого шкипера с очень быстрым корабликом. Я запустил твое имя. Но прежде, чем мы предадимся воспоминаниям, может, скажешь "привет" моему деловому партнеру?

Как оказалось, деловой партнер стоял - вернее, стояла - тут же; просто они были так увлечены, что даже не обратили на нее внимания. Девушка, даже еще не женщина, низкорослая и очень гибкая, с бледным лицом и растрепанными рыжими волосами. Такую легко было принять за парня, особенно в ее мешковатой одежде (а ботинки вообще были на пару размеров больше нужного). Костлявые ручки знали, что такое тяжелая работа. Хэн встречал подобных ей людей - мужчин и женщин - потом всегда оказывалось, что они работают на местной фабрике или руднике, или они техи самого низкого ранга или еще что-нибудь в том же роде.