СССР-2061 (антология)

– Здравствуйте, – сказала девчонка. Горчично-жёлтый шарф с кисточками на концах взлетающих при резких движениях: – Вы Владимир Чесноков?

Влад заинтересованно кивнул. Подходя к проходной, он почувствовал, как дрогнул в кармане ком, извещая хозяина, что где-то рядом находится чей-то чужой ком, настроенный на уник Влада. Поэтому, выходя на улицу, Влад крутил головой, выискивая кого-то знакомого. Но вместо этого подошла незнакомая девчонка в горчично-жёлтом шарфе. На студентку похожа.

– Большакова Маша.

– Константин. Можно просто Костя, – без спроса, как всегда делал с молодыми и красивыми девушками, влез в беседу Синицын.

Девчонка кивнула, но продолжила обращаясь к Владу: – Вы подавали жалобу на окружённую забором свалку?

Надо сказать, что рабочая неделя выдалась суматошным. Как всегда неожиданно вскрылась ошибка планирования. Болванки обещали подвезти только в четверг, а готовые изделия требовались уже во вторник. Кто-то здорово отхватил по шапке и это, конечно, приятно. Но расхлёбывать ситуацию пришлось операторам станков. Нет болванок нужного типа, значит придётся использовать другие. Начальство сказало: думайте, ищите, генерируйте идеи – вы ведь советские инженеры. Колдуйте и крутитесь, инженеры. Сроки срывать нельзя.

Выкрутились. Переписали программы. Процент брака прыгнул до сорока процентов, в отсев уходила чуть ли не половина болванок, но план удержали. У Влада в станке лопнуло сверло, пришлось менять. В четверг пришли нормальные заготовки и все вздохнули свободно.

Поэтому нет ничего удивительно, что Влад не сразу вспомнил о какой жалобе говорит девчонка.

– Когда сможете начать? – спросила девчонка: – Инструмент дадут, я договорилась, одежду тоже.

Под вечер голова уже не варила, Влад уточнил: – Вы из службы разбора жалоб и заявок?

– Нет, я из Сот. В службе разбора вашу жалобу отклонили.

– Каких ещё Сот? Постойте, почему отклонили. На каком основании? – Влад достал ком и запустил приложение.

– Не хватает людей для разбора завалов и благоустройства территории. Сами знаете, сейчас людей нигде не хватает.

Влад машинально кивнул. У них на заводе тоже не хватало. Станков больше, чем инженеров. Обещали прислать народ на обучение после нового года, а до тех пор лишние станки стояли в режиме консервации и морально устаревали.

– Не совсем понимаю…

– Что тут непонятного. Вы жалобу подавали, что у вас вместо двора под окнами горелый пустырь и окружённая забором свалка? Когда у управления благоустройства дойдут руки до вашего двора неизвестно. Задача, увы, далеко не первоочередная. Придётся решать своими силами. Ну, или, ждать лет пять, если не десять. Насчёт инструмента и расходников, вроде мешков и перчаток, я договорилась. Технику тоже дадут, если у кого-то есть допуск к управлению. Если ни у кого допуска нет, будем выкручиваться. Нужно только собрать жильцов окружающих домов, которым мешает свалка. И вперёд, за дело.

– А вы кто?

– Маша. Я из Сот.

Как будто это всё объясняло.

– Кажется, я слышал о ваших «сотах», – заявил помрачневший Синицын: – Работы предлагается выполнять силами добровольцев? Баллы гражданской активности на уники вы начислить сумеете? Повысить рейтинг лояльности? Про деньги я даже не спрашиваю.

Девчонка, как там её, Большакова Маша, смутилась. Неотрывно глядя Коле в глаза, она сказала: – Начислять баллы активности я не имею права. Изменять рейтинги тоже. Из денежных ресурсов у меня только студенческая стипендия.

– То есть плюшек не будет? – уточнил Синицын.

– Не будет, гражданин. Забора и свалки тоже не будет, если мы как следует, поработаем.

– Простите, гражданка, но мы свои права знаем. Нельзя заставлять человека работать за кукиш с маслом. Для того старую власть и заменили новой.

– По-вашему, лучше жить рядом со свалкой?

– Не наша юрисдикция. Мы, с товарищем, на заводе работаем, а не в управлении по благоустройству.

– Жаль, что вы так думаете.

Она развернулась и пошла. Кисточки от шарфа болтались из стороны в сторону.

Влад попенял Синицыну: – Зря ты так резко. Всё же девушка.

В ответ Колька от души хлопнул Влада по спине и с каким-то удовольствием заявил: – Попал, братец. Придётся помучиться, пока эта отстанет.

– Скажи толком, – разозлился Влад. От дружеского хлопка заболела спина и непонятные тайны раздражали.

– На сайте «Голоса» писали о «сотах». Очередное новаторство. Кузница новых кадров. Подготовка передового отряда. Выявление пассионариев. Школа молодых руководителей с очень жёстким отбором, что-то в таком роде. Это у них вместо практики: каждый должен сам, без использования внешних ресурсов, собрать инициативную команду, так называемую «соту». Не смог собрать – вылетаешь с концами, плохой руководитель. Я сам не до конца понимаю, но суть в том, что уговорить тебя бесплатно вкалывать у них что-то вроде первого практического экзамена. Причём именно уговорить, чтобы ты сам согласился. Камрады пишут на форуме, что рычагов давления нет. Можно спокойно слать лесом без всяких последствий. Зайди на сайт «Голоса», почитай. Только через Google иди, из выдачи «Спутника» его выпиливают.

– Если можно слать лесом, то в чём подвох? – удивился Влад.

– Их там учат, как тебе качественно мозги заморочить. Психологически трюки, разные манипуляционные техники. Эта Маша ведь не отступится так просто. Всеми силами будет пытаться сформировать свою соту, чтобы практику не завалить. Серьёзно говорю, почитай форум на сайте «Голоса».

– Установил, блин, приложение…

Синицын виновато развёл руками. И снова хлопнул по спине: – Прорвёмся!

Ночью Владу снилось какая-то фата-моргана, будто Маша Большакова, девочка в жёлтом шарфике, щёлкает кнутом и гонит его, в одной набедренной повязке, разбирать свалку…

«Спутник» вырезал из поисковой выдачи одни сайты, «Гугл» вырезал другие. Если пользоваться обоими поисковиками сразу, можно худо-бедно попытаться составить полную картину. Ох и тяжёлое это занятие, пытаться совместить две практически не имеющие точек пересечения сетевые реальности.

В коме сохранился уник Большаковой. Влад вышел на её профиль в социальной сети. Тот оказался полностью открыт. В том числе и для гостевого доступа. И даже просмотр географического положения её кома в реальном времени был разрешен. Видимо в таинственных «Сотах» студентов, подобно руководителям высокого ранга, заставляли придерживаться принципа полной прозрачности личной жизни.

Самое интересное, что карта показывала, будто ком Большаковой находится в окрестностях его, Влада, дома. Он выглянул в окно и в тот же момент заметил ярко-жёлтый шарф пытающийся пролезть на оставшееся после торговых павильонов пепелище через дыру в заборе. Кажется, девчонка зацепилась и сейчас осторожно дёргалась, стараясь сорваться с крючка и при этом не порвать одежду.

Убедившись в отсутствии дыр, Маша принялась отряхиваться: – Большое спасибо!

Подсадивший её Влад пролез следом и сейчас они стояли с другой стороны забора и могли любоваться на торчащие из земли обгорелые остовы.

– Бросала бы ты эти глупости, – посоветовал Влад.

– Почему вы вообще терпели эту свалку столько лет? – удивилась Маша: – Собрались бы двором и устроили бы здесь каток или футбольное поле. Или парк.

А действительно – почему? Почему терпели?

Резче чем хотел, Влад сказал: «Это наш двор», – в смысле, не лезь.

– Но это мой город, моя страна и моя планета, – ответила девчонка. Вдобавок развела руками, показывая, что может быть и хотела бы бросить всё, но не может, потому, что город действительно, в какой-то мере, и её тоже. И страна. И, даже планета.

Наверное, в этих самых Сотах их учат так отвечать.

Влад потоптался, сминая распадающиеся в труху остатки горелых досок, не придумал ответа и просто спрыгнул обратно, оставляя девчонку копаться на свалке, если ей так того хочется. Несколько раз он выглядывал из окна, наблюдая за целенаправленными перемещениями жёлтого шарфа по огороженной забором свалке. Один раз выглянул, не нашёл. Залез в сеть, зашёл в сетевой профиль и по обновляющимся в онлайне координатам Машиного кома понял, что он не видит её из окна из-за забора вокруг свалки.