Подумаешь, какие-то шарики (СИ)

Время от времени кот не выдерживал, терял свое ледяное спокойствие и делал молниеносный выпад лапой в ее сторону. Не то, чтобы нападал по-настоящему, а скорее лишь обозначал нападение, после чего ворона в панике бросалась прочь, вопя во все горло. А когда ее инсинуации в адрес кота приобретали совершенно гнусный характер, зверюга терял всю свою лощеную выдержку, прижимал уши, выгибал дугой спину, скалил зубы и шипел в адрес серой бестии что-либо не менее непечатное. Впрочем, мгновенно выплеснув гнев, он тут же снова надевал маску непроницаемости. Сфинкс да и только, честное слово! Только маленький.

Полетав вокруг и повозмущавшись, а заодно вернув себе уверенность в своих силах, пернатая зараза повторяла свою попытку. Впрочем, с тем же результатом.

Некоторое время старая колдунья от души любовалась на эту милую сердцу картинку, но кот заметил ее и спрыгнул прямо под ноги. Ворона, довольная тем, что поле боя осталась за ней, что-то удовлетворенное каркнула, мгновенно успокоилась и отправилась восвояси.

Драдзикодора лихорадочно старалась вспомнить, звала она кота или нет. Потому, что ежели встретить его обычным "Чего приперся?", то потом вряд ли удастся уговорить отправиться на разведку. Но, с другой стороны, если он пришел незваным, а она тут начнет перед ним бисер метать, то эта блохастая зараза в конец обнаглеет. Вот старуха и молчала в растерянности, пока кот, задравши хвост трубой, не стал тереться об ее ноги.

- Может, сметанки мне или молочка? - заискивающе заглянул он ей в глаза.

Ага, все понятно! Он пришел сам по себе, она его не звала. Теперь даже ясно, почему он так быстро появился. Ну, что ж, очень даже хорошо! Сметанки она, конечно, ему даст. Но пусть не зазнается, пусть заслужит!

- Ишь, чего захотел, дармоед! Сметанки ему, видите ли! Как нужен старухе, так не дозовешься, а как пожрать - так тут как тут!

Главное, чтобы он не понял, насколько ей необходима его помощь!

- Ну что ты, бабуль! Право слово!

- Эх, бесстыжие твои глаза!

Что правда, то правда. Глаза действительно были без малейшего намека на стыд или совесть.

- Ну, бабуль, не упрямься, дай голодному котику покушать!

Старуха решила, что достаточно уже помариновала кота и сменила гнев на милость.

- Ладно уж, лодырь. На этот раз покормлю. Правда, не обессудь, чем есть.

- Благодарствую! - он снова ласково потерся о ее худую ногу

Драдзикодора плеснула молока в плошку и сунула коту под нос.

- Молоко? И так мало? А сметанка?

- Сказала же: чем есть.

Кот состроил недовольную физиономию и брезгливо подошел к плошке. Понюхал. Отошел на полшага. Снова подошел и понюхал. И так раза три или четыре. В конце концов стал медленно лакать, и при этом весь его вид выражал немыслимое отвращение и вселенскую скорбь по поводу того, какой же гадостью приходится питаться приличному коту.

А бабка стояла рядом и размышляла. Надо же, думала она, что за странные создания - кошки! Она прекрасно понимала буквально всех животных и птиц, и не только их несвязную речь. Их инстинкты, желания, стремления - все читала Драдзикодора словно в книге, могла предсказать, предугадать, а, следовательно, использовать в своих целях кого угодно.

Только не кошек!

Этот угольно-черный кот был, естественно, далеко не первым питомцем колдуньи и, как она сама надеялась, не последним. Кошачий-то век короток. Но буквально каждый представитель этого племени время от времени ставил Драдзикодору в тупик. Она не понимала, что движет этими блохастыми пройдохами, не могла предугадать их поступков. И поэтому боялась. Не то, чтобы прям от страха тряслась, нет. Просто постоянно чувствовала дискомфорт, напряжение от того, что не владела ситуацией.

Естественно, она бы никогда не связывалась с представителями их племени, если бы ни нужда. Ибо никто из птиц или зверей не мог сравниться с ними в выполнении различного рода магических поручений. Что да, то да, здесь им не было равных! Ловкие, хитрые, сообразительные и отважные, коты и кошки могли проникнуть куда угодно, все высмотреть, выведать, а при необходимости и стащить, а потом развалиться и дремать где-нибудь на солнышке с самым тупым и невинным видом.

Между тем кот с поразительной быстротой управился с "отвратительным" молоком и довольно жмурился, а старуха в очередной раз подумала, даже нет, скорее, ощутила какую-то древнюю силу, магию, знание, исходящее от животного. Как будто ему, простому коту, было ведомо нечто давнее и тайное, закрытое семью печатями от самой Драдзикодоры. И, несмотря на теплое солнышко, ее пробрал озноб.

Как же ей перехитрить этого мохнатого проходимца?

- Не вовремя ты пришел, - нарочито сердито заворчала старуха. - Даже и угостить нечем. Сам виноват, являлся бы чаще да не пропадал, так держала бы специально для тебя сметану или сливки. Ты же знаешь, я их не ем, у меня печень жирного не переносит.

- Ну бабуль, ну ты же знаешь, я стараюсь! - промурлыкал кот, который после этой жалкой плошки молока так и не понял, ел он или нет.

- Старается он! - Драдзикодора покачала головой. - Ладно уж, угощу тебя рыбкой, только вот чуть попозже. А ты глаза мне тут не мозоль, давай, сбегай тут недалече да глянь кое-что.

Кот сладко потянулся, выпрямив сначала передние лапки, потом задние, затем стал точить когти о крыльцо и перестал только после того, как разбуженная и рассерженная избушка возмущенно закудахтала. Наконец он заговорил:

- Ладно, бабуль! Так и быть, сгоняю. Ну, а ты не оплошай, побольше рыбки раздобудь, ведь неделю кормить меня ею придется. Да, и о сметанке не забудь. И хорошо бы хотя бы пару ломтиков сала в день, - он почесал за ухом задней лапкой. - Кажется, ничего не забыл. Ну, как, согласна?

Драдзикодора чуть не села там, где стояла. А она еще хотела его обмануть! Вот зараза мохнатая, мало того, что сразу все понял, так еще и условия ставит!

- Ах ты плут этакий! Охальник, бесстыдник! Вместо того, чтобы поблагодарить за пищу, так он еще командует мне тут! Да я тебя.... - колдунья завелась не на шутку и все никак не могла остановиться.

А кот между тем совершенно спокойно вылизал лапку, затем сел на попу и принялся за животик, не обращая ни малейшего внимания на разоряющуюся Драдзикодору. А когда та наконец унялась, как ни в чем не бывало спросил: