Операция Синий гном

Чем обуславливалось направление движения Космосианы, ее, так сказать, стратегия? Чувствовалось, что нечто неслучайное скрывается за ее внезапными поворотами. Никто не мог сказать, куда двинется она завтра, кого пощадит, кого оставит без крова.

Может быть, это была диверсия из космоса, и неумолимый бег травы направлял некто извне, с другого, конца Галактики, прокладывая по карте Штатов, как по шахматной доске, линии ее ходов? Но тут уже догадки вступали в область чистого домысла, и никакие электронные мозги не в силах были решить задачу, ибо само понятие о природе "Железной травы" лежало пока за пределами человеческого знания.

Пока что здесь, на Земле, зигзаги Космосианы открывали простор для грандиозных спекуляций на недвижимом имуществе. Биржа летела кувырком. О мелкой рыбешке и говорить нечего, она гибла десятками тысяч, кончали самоубийством крупные тузы, но нерушимо, как утесы, высились мощные монополии, которым не были страшны никакие бури. Они скупали впрок концерны, заводы, земли, пакеты акций, патенты и закладные. Игра на понижение приносила им, что ни час, несметные барыши, и все азартнее кидали они пачки денег в эту адскую топку, зная, что каждый доллар, возродившись, как Феникс из пепла, вернется удесятеренным.

Возникали и лопались всевозможные аферы, вроде "Компании универсальных травоубежищ", которые якобы давали возможность пересидеть в надежном месте нагрянувшую беду.

Это бедствие было, прежде всего, бедствием для простых, неимущих людей, чьим единственным средством существования являлся труд. Они теряли все скромный домашний скарб, крышу над головой, работу и огромными массами устремлялись к побережьям.

И как щепку, попавшую в Мальстрем, в этом грандиозном человеческом потоке несло и Купера с девятилетним Айком. Однажды, проснувшись после ночевки в поле, среди необъятного человеческого табора, он не обнаружил сына. Купер, как одержимый, метался туда и сюда, но никому не было дела до его горя.

- Я - Купер, - говорил он людям. - Это я первый предупредил о нашествии "Железной травы"... Умоляю: помогите мне найти ребенка!

Но его имени уже почти никто не помнил, а несколько озлобленных людей из тех, кто помнил - накинулись на него и начали избивать, как будто именно он напустил на людей "Железную траву".

Итак, миллионы людей тронулись с места и пешком шли по дорогам. Все это походило на великое переселение народов. Беженцев надо было накормить, напоить, где-то приютить на ночь. Красный Крест не мог удовлетворить всех, и они становились добычей самого бесстыдного, бессовестного бизнеса.

"Национальная переселенческая компания" и "Северо-Американская эмиграционная контора" (и та и другая оказались чистым блефом), темные дельцы, спекулирующие предметами первой необходимости и продуктами питания, сдирали с сограждан последнюю рубаху, отнимали последний доллар.

Люди с чековыми книжками устремлялись на Гавайские острова. Но в довершение всех бед "Железная трава" вдруг объявилась (каким путем, это навсегда останется тайной) на одном из них, маленьком островке Кауаи. И опять худо пришлось "кувшину": Канада, Мексика и страны Латинской Америки объявили карантин и закрыли государственные границы. Мера была жестокой, но - чего не подскажет страх! Пограничные линии ощетинились штыками и пулеметами.

В это время Купер вместе с беженцами оказался на границе одного маленького южно-американского государства. И здесь орду беженцев - иначе нельзя было назвать эту колоссальную толпу, неорганизованную, измотавшуюся от голода и усталости, попытались остановить войска этого маленького государства.

Диктатор его, человек весьма ограниченный и крайне жестокий, как все подобные мини-цезари, отдал приказ: "Ни один беженец не должен переступить государственную границу!"

Потом некоторые историки пытались доказать, что в этом приказе был какой-то резон: прежде всего, число беженцев превышало население маленького государства, и они, не считаясь ни с чем, как саранча, истребляли все на своем пути - все, что могло пойти в пищу или пригодиться в отступлении. Кроме того, среди беженцев начались эпидемии, неизбежные среди огромной людской массы, лишенной самых элементарных санитарных и гигиенических условий. "Орда" несла с собой сыпной и брюшной тиф, дизентерию, туляремию, наблюдались даже вспышки холеры.

Однако потуги остановить это нашествие были столь же наивны, как попытка остановить лавину голыми руками.

Увидев направленные на нее пулеметы и автоматы, масса беженцев, после минутного замешательства, ринулась вперед: отступать было некуда. Первые ряды смели проволочные заграждения и остальные, уже по телам упавших, как по ковру, пошли в наступление. Солдаты были смяты, успев дать лишь одну автоматную очередь. Пулеметы были втоптаны в землю.

Одной из первых пуль был поражен Купер, может быть смертельно, может быть нет. Дальнейшая судьба его неизвестна. Так погиб человек, имя которого вошло в историю, провозвестивший нашествие Космосианы и обреченный с того мгновения, как увидел первые зерна "Железной травы".

...Тем временем Англия, Франция, ФРГ, Италия наложили запрет на выход судов в Западное полушарие. Порты этих стран перестали принимать корабли, прибывающие оттуда. Экономика США шаталась, как дерево, подрубленное под корень и готовое рухнуть.

В начале июля Космосиана появилась у границ нефтяного Техаса. Монополии, эти подлинные господа страны, потребовали от правительства принятия чрезвычайных мер. Но какие меры можно было принять? Перепробовано было, кажется, все: взрывчатка, сверхнизкие и сверхвысокие температуры, электрический ток высокого напряжения, ядохимикаты, сильнейшие кислоты, радиация, ультрафиолетовые излучения... Не подействовало даже проклятие, которому папа римский публично предал Космосиану. В арсенале оставалось последнее средство - атомное оружие. Попробовать водородную бомбу?

...Истошно вопили "бешеные", обвиняя правительство в бездействии. Особенно усердствовал небезызвестный Гарри Балдуотер. Был он прежде удачливым бизнесменом и нажился, пустив в продажу трусики с изображением рыжих муравьев. Назывались они заманчиво: "Энтси-пэнтс" (Штанишки-муравьишки). И вдруг, перевалив за сорок лет, Гарри ударился в политику. Выставил кандидатуру на выборах в сенат и прошел, на удивление всем и самому себе. Уж очень хотелось реакции видеть его "спасителем Америки от красной опасности". Махровый демагог, отъявленный антикоммунист, теперь он старался вовсю.