Абсолютный слух (Счастливчик Майки) (СИ)

- Зачем девочку обидел, - недовольно спросил Томас - славная девочка.

- И в мыслях не было, я, просто, прекратил глупый, бессмысленный спор.

- Она обиделась.

- Может, это и к лучшему.

- Наверное я старею, может объяснишь мне старому, что может быть 'лучшего' в ссоре с хорошей девочкой?

- Я с ней не в ссоре, кто я такой что бы с ней ссориться? Совершенно очевидно, что девочка из хорошей, достойной семьи, а я даже не знаю, кто я такой.

- Ты назвался Гордоном, - голос его стал строгим - ты солгал?

- Вряд ли, скорее всего я и есть Гордон.

- Может, ты прекратишь говорить загадками? - Сказал он с заметным раздражением.

- А, может, вы от меня просто отстанете?! - Я тоже начал злиться, я, что обязан перед каждым, душу раскрывать?

- Он потерял память, - сказала Маша - он помнит только сегодняшний день.

- Маша, - нарочито строгим голосом сказал я - тебя разве не учили, что подслушивать не хорошо?

Очевидно, Маша не поверила в мою строгость, я даже не понял, как она оказалась у меня под рукой.

- Прости меня Майки сказала она - заглядывая мне в глаза - Я совсем забыла, что у тебя был очень трудный день, и что ты, еще не нашел свой дом, я тоже забыла.

- Зато, я знаю где его дом - сказал Томас - и отца твоего знаю, так, что нам есть о чем поговорить, пройдемте - ка со мной, молодые люди.

И он пошел, а мы пошли за ним. Каюта была небольшая, маленький столик у иллюминатора, узкая лежанка, одинокий стул у столика, да одежный шкаф невеликих размеров. Он, усадил нас на кровать, сказал ждать и вышел. Мы переглянусь и Маша спросила:

- Мир?

- Мир, дружба, жвачка - я расширил ассортимент.

- Мама не любит, когда я жую жвачку.

- Значит, жвачку выкидываем - легко согласился я.

- А, дружбу?

- Что, дружбу?

- Дружбу оставляем?

- Я, не знаю, сколько мне лет, если разница значительная...

- Да, мы с тобой, почти одного роста! - Возмутилась Маша.

- Ну да, - 'радостно' поддержал я ее - что нам, каких-то несчастных три дюйма!

- Три дюйма?! - Закричала Маша - Да, даже двух не наберется!

- Может, вам лучше, перейти на метрическую систему, - сказал появившийся Томас - там, даже одного дециметра не набирается.

- Ну конечно, - 'горячо' поддержал я инициативу Томаса - мерить разницу в возрасте дециметрами, это так по американски.

- Томас! - Обрадовалась Маша - Хоть ты ему скажи, он считает, что слишком стар для меня!

- Вот как? - Удивился Томас.

Он поставил две больших кружки с кофе на столик и прибавил к ним тарелку с сандвичами.

- Если все съедите, я открою вам, эту страшную тайну его возраста. - Сказал Томас и вышел.

Маша набросилась на еду с азартом, голодной хищницы, мне попался сандвич с какой то рыбой, меня затошнило и я не смог его доесть. Приналег на кофе, 'наверное мне теперь обеспечена, пожизненная аллергия на море - продукты' - подумал я.

- Ты, что специально не ешь? Думаешь Томас, не скажет мне, сколько тебе лет?

- Что - то, мне еда не лезет - сказал я - может, рыба не свежая?

- Нормальный тунец, я сама его ела. - Маша пригляделась к моему лицу - Ты сосем бледный стал, приляг.

Она уложила меня на лежанку Томаса и присела рядом.

- Майки, - сказала Маша - я и так знаю, что ты для меня, самый надежный и хороший друг, зачем ты споришь со мной все время? Я просто хотела узнать, кто я для тебя?

- Ты, просто чудо, - сказал я - чудо из черной машины, потом я уснул, последнее, что я слышал, объяснение Маши:

- Он, просто устал - говорила она кому - то.

Я проснулся в одиночестве, корабль, все еще куда - то двигался, на столике стоял высокий бокал с каким - то соком, меня как раз мучила жажда и я с удовольствием выпил сок, как оказалось манговый. Я был раздет до трусов и совершенно не помнил, кто и когда меня раздел. Самочувствие было отличным, решив, что без одежды, меня надолго в одиночестве не оставят, я завалился обратно на лежанку и не успел даже заскучать, как в каюту вошел Томас. Он принес графин с водой и что - то завернутое в фольгу. Я тут - же поднялся и налил себе воды.

- Правильно - сказал Томас - тебе нужно больше пить, по всему видно, нахлебался ты морской водички, как ты себя чувствуешь?

- Хорошо, просто отлично, - сказал я бодро - когда мы прибудем, в порт?

- Примерно, через полчаса, - Томас замялся - я поговорил с Мэри, поспрашивал ребят, из дорожной службы, по рации. Твой отец в рейсе и это хорошо, это означает, что он жив, теперь плохая новость, твою мать найти нигде не могут, как и ее машину...

- Я, все понял, - сказал я - именно она, осталась в той машине, которую я покинул на дне этого залива.

- Это был пролив, пролив Нэрроуз, там сейчас работает отряд из порта Ричмонда. Они говорят, что глубина в том месте, примерно сто восемьдесят футов.

- Вот, возьми, - он протянул, что - то завернутое в фольгу.

Я развернул фольгу, сначала унюхал, потом и увидел, половинку аппетитной курицы и тут же, занялся ее уничтожением, на этот раз, чем больше я ел, тем больше мне хотелось.

- Майкл, они мне не поверили, они говорят, что даже подготовленный человек, не смог бы всплыть, с такой глубины.

- И что, это их проблемы - пожав плечами, я продолжал жевать.

- Это не так, встает вопрос о достоверности сведений, которые мы даем и пойми меня правильно, я тебе верю, но у кого - то постороннего может возникнуть вопрос, а был ли ты в той машине?

- У меня железные доказательства, - сказал я - машина стоит на грунте с сильным наклоном на капот, примерно тридцать градусов, все двери закрыты, задние стекла закрыты, правое переднее стекло открыто, на заднем сидении остался расстегнутый ремень безопасности, водитель остался пристегнутым, этого достаточно?

- Даже больше, чем достаточно, - повеселел Томас - я на рацию, сейчас зайдет Мэри и принесет твои вещи.

Я доел курицу, собрал ее останки в фольгу, выкинул смятый комок в иллюминатор, поискал глазами где можно помыть руки и тут вошла Маша, застав меня с поднятыми руками, в позе хирурга перед операцией, она была завернута в простыню по типу древнегреческой тоги.

- Ты попала еще в одну катастрофу? - Спросил я опуская руки.

- Почти, - сказала она - я затеяла большую стирку, постирала все свои вещи и твои за одно.

Она сложила мои постиранные вещи на стул.

- Ну, что 'старичок', - ядовито спросила Маша - Томас сказал, сколько тебе лет?

- Он, вообще - то, по другому поводу заходил и сколько же мне лет?

- Всего - навсего шестнадцать! - Торжествующе, потыкала в меня пальцем Маша.

- А, тебе самой - то сколько?

- Мне уже пятнадцать! - Сказала Маша вильнув глазами, потом увидев мой скептический взгляд, добавила тихим голосом - Скоро будет. Но девочки развиваются раньше мальчиков, это общеизвестный факт!

- Вот, что 'старушка', отведи меня туда, где можно помыться, видишь какие руки грязные, не потискать, не обнять и вещи мои прихвати, а то я все испачкаю.

Вопреки моим ожиданиям, Маша безропотно взяла мои вещи и повела меня вниз по лестнице. Это была, одновременно, и прачечная, и душевая, под потолком на плечиках, сушилось знакомое мне зеленое платье, Маша встала на цыпочки но дотянуться до плечиков не смогла.

- Майки, не поможешь мне?

Не знаю, что она имела в виду, но ее платье испачкать мне не хотелось, поэтому я просто ухватил ее руками за талию и поднял на высоту вытянутых рук, при подъеме она сначала взвизгнула, потом застыв на высоте, удивленно поглядела на меня и спросила:

- Тебе, что, совсем не тяжело?

- Да, ты весишь - то, всего ничего, но может ты платье свое, все таки возьмешь?

Она сняла платье с веревки и я опустил ее, стараясь приземлить на ноги плавно. Она стояла напротив меня, очень близко и удивленно глядела снизу в вверх своими огромными глазами, я забеспокоился: