Архивраг. Книга третья. Контрмеры(СИ)

Бойцы отряда ГРУ выполнили приказ и незамедлительно вышли из леса к своему командиру, но никто не подавал признаков паники или нервозности - такие последствия нельзя скрыть даже под противогазом и защитной экипировкой.

- Осмотрите территорию, - произнес командир. - Нужно знать, кто мог еще выжить. Ноль седьмой - подготовь радиостанцию. На связь выйдем когда уберемся подальше отсюда.

Самонина с одним из бойцов оставили возле ствола поваленного дерева, дав указание проверить состояние выжившего и оказать ему медицинскую помощь. Дюжина человек направилась прочесывать территорию, где могли быть другие члены отряда, но поиск дал лишь один результат - тело погибшего сержанта, на которого рухнуло дерево и одной из своих тяжелых веток переломала его пополам. Общими усилиями труп вытащили и закопали чуть поодаль в лесу, чтобы не оставлять никаких следов. Останки еще двух человек, разбросанные в радиусе пятнадцати метров нашли несколько позже и с ними поступили также, как и с предыдущим телом, но закопали в других местах. Рано или поздно зверьё, обладавшее поистине невероятным нюхом, раскопает трупы, но до того момента нельзя, чтобы враг сумел получить улики. Тела трех человек так и не были найдены, а их единственные свидетельства в виде оплавленных частей автоматов и пулемета обнаружили недалеко от самой воронки из чего сделали вывод, что вся тройка попала в самый эпицентр взрыва. Даже экспертиза не сможет установить их принадлежность к российской военной разведке, особенно с учетом экипировки отряда, которая почти вся состояла из вещей, используемых разными сталкерами, а про анализ ДНК в условиях Зоны и речи не могло быть. Исключение составили некоторые приборы и вставки костюмов, но об их уничтожении позаботились в первую очередь. По окончании заметания следов отряд боевым порядком вышел в направлении зоны эвакуации, обозначенной под кодовым названием "Аврора". Хуже всего пришлось спасенному инженеру, который едва держался на ногах и нуждался в полноценной помощи. Все взятые у него документы, нес лично Филиппов, понимая, что теперь они представляют ценность не только сами по себе, но и как символ ненапрасных жертв его ребят, погибших в адском огне.

Через полтора километра от места взрыва отряд впервые направил зашифрованное послание на спутник, откуда оно попало в здание почти за восемьсот километров от Зоны.

***

Присланное сообщение произвело почти настоящий фурор среди узкого круга посвященных в детали спасательной операции. Омрачало все ликование сообщение о семи погибших, включая биолога, но такова была цена которую Зона взяла за спасение одного человека, владевшего исключительной информацией. Гибель Руденко тоже не добавляла оптимизма. В ГРУ надеялись, что его смерть не была мучительной и в этом они оказались не правы, но в царившей суматохе не было возможности подумать о судьбе ученого и тех десятков человек, которых уже никогда не дождутся их близкие. Селезнев, измученный непрерывным стрессом, ходил почти зеленого цвета, что не осталось незаметным для Остапова, который полусоветом-полуприказом просил Николая Федоровича сделать себе отдых хотя бы на несколько часов. Для этих целей у него, как и у других офицеров имелись специальные койки в кабинетах, о чем мало кто знал. Подобное отношение к работе могло вызвать исключительное уважение, ведь в случае необходимости офицеры могли круглосуточно не выходить из здания, благо ультрасовременная штаб-кваритира ГРУ позволяла такую возможность. К сожалению для многих настали такие времена и отныне до самого конца кризиса подобный темп станет нормой, упавшей на плечи военных разведчиков.

Ответственным за ход операции был сам Кирилл Петрович Остапов, поставивший на кон собственную репутацию. Именно с него в самую первую очередь будут спрашивать и в Генеральном штабе, и существенно выше. Как стало известно, министерство обороны совместно с коллегами из ФСБ, оповестило Президента о сложившейся ситуации и, насколько мог судить Остапов, реакция последовала весьма жесткая. Если праведный гнев обрушится на министра и начальника Генштаба, то и Управлению достанется по первое число. Собственно от результата операции зависело намного больше, чем представлялось генералу армии раньше. Если до этого момента казалось, что кризис затронет исключительно спецслужбы и приведет к существенным кадровым изменениям, то теперь, сидя в кресле своего кабинета и затягивая сигарету, Остапову открылась иная перспектива. Во-первых, родственники погибших начнут задавать вопросы на счет своих родных, от которых ни слуху ни духу. Рано или поздно придется отвечать на неудобные вопросы вроде "предъявите трупы" и так далее. Если в отдельных случаях погибших можно будет назвать пропавшими без вести, то когда речь зайдет о массовом характере "пропаж" отписки уже не пройдут. Спросят: "Если гибель произошла при исполнении своих служебных обязанностей, то где тела? Раз они погибли в ходе террористического акта, опять-таки, предъявите останки". Естественно, при создании комплекса учитывали семейный статус сотрудников и место их проживания. Вот почему персонал старались набирать из разных регионов, чтобы минимизировать вероятность случайно узнать своего напарника или просто друга. Просев был проведен тщательнейшим образом, но даже такие меры не давали страховки от неожиданностей. Во-вторых, повсеместные случаи "пропавших без вести" обязательно приведут к инициированию общественных разбирательств и подачи совместных заявлений в прокуратуру с целью начать расследование в отношении министерства обороны. Это привлечет серьезное внимание со стороны средств массовой информации, чьи дотошные журналисты обязательно если и не выйдут на что-то конкретное, то в своих статьях несомненно выскажут предположение об использовании гражданских и военных специалистов в Чернобыльской аномальной Зоне, а это вызовет настоящий скандал, особенно с учетом репутации Зоны у широкой общественности. Последняя - к удивлению серьезных аналитиков - даже не смотря на информационный век обладала весьма скромными познаниями относительно происходящего за Периметром. Отчасти такое положение вещей обуславливалось чрезвычайной закрытостью темы и в некоторой степени не желанием интересоваться какой-то чертовщиной в условиях мирового финансово-экономического кризиса, чья новая фаза грозит стать несравненно более мощной, нежели крах две тысячи восьмого года. Такой ход событий просто не мог устраивать нынешнее российское руководство, у которого и без того хватало проблем, а самое паршивое заключалось в невозможности сказать правду. Тотальная секретность была тем самым необходимым злом, без которого просто не могла проходить нормальная и эффективная деятельность военных и разведки не только в Зоне, но и в любой точке мира. Этим обстоятельством обязательно постараются воспользоваться западные "коллеги" и не упустят шанс поднять истерию о нарушении Россией договоренностей по недопущению секретных исследовательских проектов в аномальной области, формально запрещенной для каких-либо исследований. И плевать, что крупнейшие игроки делают все наоборот, но правило "не попался - не виноват" действовало на все сто, а всякие проплаченные либеральные СМИ в один миг по команде извне смогут развить такой вой, что мировая общественность "озаботиться" способностью и необходимостью со стороны России обеспечивать безопасность Периметра на протяжении его наибольшего участка. Причем не факт, что за этим не последуют провокации с целью дискредитировать Россию и вынудить ее отказаться от участия в охране границ Зоны. Дальнейшую перспективу Остапов и Селезнев прекрасно понимали: создание буферной территории в километров десять шириной и недопущение на пушечный выстрел стран ОДКБ к контролю Периметра. Естественно, невероятность таких событий видится очевидной, но только до тех пор, пока в этом нет особой заинтересованности или нужного повода. Зато на фоне криков и всеобщей истерики прижать к стенке аргументами о неспособности обеспечить безопасность Запад вполне может постараться и не факт, что руководство устоит перед всеобщим давлением. О последствиях чего-то подобного не хотелось даже и думать.