Капитан Брингдаун и книга пророка (СИ)

Однако моё положение ничуть не изменилось, и я подумал, что имеет смысл повторить свои рассуждения вслух. Или даже вначале стоит представиться. Вежливость ещё никому не мешала. Хотя и помогала лично мне тоже нечасто.

- Здравствуйте, меня зовут Брингдаун.

Я постарался изобразить улыбку, но потом решил, что и чересчур любезным быть не обязательно.

- Капитан Брингдаун, - уточнил я. - Я мне ужасно надоело болтаться в подвешенном состоянии. Прошу разрешения на посадку.

Второй вариант неожиданно быстро принёс результат. Что-то не слишком твёрдое, а скорее, упругое, бережно поддело меня под коленки, потом подхватило под локти и зафиксировало во вполне комфортном сидячем положении. То есть, я по-прежнему висел неизвестно где и как, но при этом чувствовал себя, словно в мягком домашнем кресле. Вот это другое дело! И не говорите теперь, будто бы звание или официальная должность, произнесённые вслух, не меняют отношения к тебе окружающих.

- Спасибо, - снисходительно кивнул я и решил взять инициативу в свои руки. - Слушаю вас.

Действительно, раз уж за мной кто-то наблюдает и даже реагирует на мои слова, пора бы ему уже переходить к делу. Объяснить, куда я попал и что должен, по его мнению, дальше делать. Своё мнение я выскажу позже.

И опять мои слова возымели какое-то действие. В белом тумане образовались тёмные сгустки, между ними заискрили слабые электрические разряды, и, в конце концов, всё это безобразие приняло форму человеческой головы. Правда, безобразие тоже никуда не делось. Голова производила отталкивающее впечатление.

В цивилизованном мире голографические изображения принято транслировать в полный рост или по пояс, в уменьшенном виде, либо в натуральную величину. А когда на тебя смотрит одна голова, без плеч, шеи и каких-либо других приличествующих атрибутов, да ещё и размерами она приближается к древним идолам с острова Пасхи, то невольно начинаешь ощущать дискомфорт. В общем-то, я не привык навязывать свои привычки и порядки окружающим и не стал бы акцентировать внимание на неприятных, но мелких деталях, как, например, грязь в ушных раковинах или волосы в носу. Но при таких гигантских размерах изображения они сами бросаются в глаза и не прибавляют обаяния собеседнику. Который, кстати, и без того напоминает того самого моряка из древних легенд, что потерпел кораблекрушение и десять лет провёл на необитаемом острове, без мыла, шампуня, горячей воды и приличного парикмахера.

Редкие чёрные с сединой волосы незнакомца, если когда и причёсывались, то исключительно пятернёй хозяина. Щёк и подбородка давно не касалась бритва, и они не покрылись щетиной лишь потому, что от природы зарастали крайне неохотно, либо когда-то были обработаны обезбороживающим составом. Но опять же очень давно, так что действие препарата уже заканчивалось, и кое-где начали уже пробивались одинокие и оттого ещё более заметные чёрные волоски. Услугами биоскульпоторов владелец головы тоже пренебрегал, и его изначально асимметричное лицо окончательно портила кривая улыбка тонких, бледных губ.

А круглые, навыкате, серо-голубые глаза незнакомца лихорадочно блестели и никак не хотели останавливаться в каком-то одном положении. Да и всё лицо демонстрировало необычайную и раздражающую подвижность. Примерно так должен выглядеть ваш старый школьный друг, не видевшийся с вами много-много лет, а теперь ужасно обрадовавшийся встрече и горящий желанием непременно поговорить по душам, сразу после того, как вернётся из туалета.

Однако в данном случае жажда общения взяла верх над другими потребностями организма, и человек заговорил таким же дёрганым, срывающимся на взвизгивание и пришепётывание дискантом:

- Здравствуй, дорогой неведомый друг! Моё имя - профессор Хьюберт Твишел, и я счастлив видеть тебя здесь. Ты находишься в изолированном от гравитационных, электромагнитных и биополей монохронном коконе, создаваемом аппаратом, который я сам разработал, и которому дал имя Гудвин, в честь волшебника из моей любимой детской сказки. Это и в самом деле волшебное устройство. С его помощью ты сможешь исполнить своё самое заветное желание. А оно у тебя есть. Иначе ты не пришёл бы сюда и не отыскал мою чудесную машину. Сейчас твои мечты сбудутся. Но сначала я бы хотел рассказать о себе, о том, как и для чего я сконструировал Гудвина.

Почтенный профессор забыл поинтересоваться, хочется ли мне его послушать, но я за последнее время с такой невнимательностью и нечуткостью пообвыкся. Да и нет у возможности отказаться, разве что вздремнуть, пока он витийствует. День-то выдался напряжённый, полный событий и впечатлений. Не всегда приятных, следует признать. Так что я вроде как слушаю.

- Сейчас ты увидишь перед собой панель управления, - радостно продолжал взлохмаченный Твишел. - С помощью её клавиатуры можно самостоятельно задать последовательность подачи материала и даже пропустить какие-то разделы, тебе уже известные или, допустим, сложные для понимания. Хотя я постараюсь изложить всё доступным языком, не вдаваясь в технические подробности, научное обоснование и философские концепции. Но общее понимание проблемы необходимо для успешного использования моей машины. Итак, дорогой друг, выбор за тобой.

И тут к моему удовольствию, изображение свернулось и исчезло. Я ожидал, что теперь откуда-нибудь из-под невидимого кресла действительно выплывет некий пульт с кнопками, на которые можно будет надавить изо всех сил, чтобы хоть таким образом снять раздражение. Но кнопки оказались такими же виртуально-голографическими, как и сама голова профессора Твишела. Надписи на них были мелкими, к тому же слабо мерцали, и мне пришлось напрячь зрение, чтобы разобрать текст.

Так, "краткую биографию и основные научные труды профессора Хьюберта Твишела" я, пожалуй, пропущу. Дальше идёт "история развития физики временных полей и возникновение дискретной теории времени". Тоже как-нибудь обойдусь. "Революционные открытия проф. Х. Твишела в области физики времени". Тем более переживу. Только что ж это он всё про время, да про время? Оно-то здесь причём?

Ладно, посмотрим, что там дальше. "Первые опыты Х.Твишела по созданию машины времени". Ах, вот оно что! Ну, как же без неё, голубушки? Похоже, уважаемый профессор в детстве слишком много сказок прочитал. Нет, бывает же такое невезение - еле избавились от одного сумасшедшего доктора, как появляется новый чокнутый профессор. То-то мне его физиономия сразу не понравилась!

Прочитать, что ли, надписи на других кнопках, или и так всё понятно? Ну, хорошо, ещё одну. Ага, "принцип работы аппарата Гудвин". Что ж, включаем.

Твишел не заставил себя долго ждать. Тут же материализовался, и заголосил:

- В упрощённом виде аппарат можно представить состоящим из пяти отдельных блоков: собственно темпорального редуктора, в просторечии - машины времени, экранирующего устройства, дистанционного психозонда, источника питания и управляющего компьютера. В основу действия темпорального редуктора положена теория хронального поля, подробно рассмотренная в предыдущих разделах доклада. И здесь мы лишь в общих чертах коснём...

Тут я разглядел кнопку "пропустить" и нажал на неё из простого любопытства - посмотреть, что получится. Получилось очень забавно. Профессор подавился последним словом, заморгал синхронно с аппаратом, транслирующим его изображение и, как ни в чём не бывало включился в разговор с другого места:

- ... доказанным, что любое физическое тело обладает определённым хрональным потенциалом, который излучается в пространство дискретными порциями - так называемыми темпонами...

Я усмехнулся почти так же криво, как и почтенный профессор, и снова приставил палец к клавише "пропустить". И не убирал до тех пор, пока изображение окончательно не погасло. Практически одновременно исчезло и невидимое кресло, в котором я так удобно расположился. Причём, расположение моё при этом ничуть не изменилось. Я всё так же полулежал в невесомости, немного покачиваясь с боку на бок. Нет, я ни на что не жалуюсь, но можно было бы и предупредить.