Сирены Титана

Это неожиданное требование испугало Сэло: Индианаполис – далеко не лучшее место для бездомного старика.

Сам Сэло собирался высадить его возле шахматного клуба в Санкт-Петербурге, штат Флорида, США. Но Констант уперся на своем, как это свойственно старикам. Он хотел в Индианаполис, и все тут.

Сэло подумал, что у него в Индианаполисе родственники или старые деловые связи, но оказалось, что ничего подобного нет.

– Я никого в Индианаполисе не знаю, да и про сам город знаю только то, – сказал Констант, – что прочел в книжке.

– А что вы прочли в книжке? – спросил Сэло. Ему было очень не по себе.

– Индианаполис, в Индиане, – сказал Констант, – был первым американским городом, где белого повесили за то, что он убил индейца. Если там живут люди, которые способны повесить белого за убийство индейца, – сказал Констант, – этот город мне подходит.

Голова Сэло сделала сальто в кардановом подвесе. Ноги Сэло горестно зачмокали, переминаясь присосками по железному полу. Он отчетливо сознавал, что его пассажир практически ничего не знает о планете, к которой летит со скоростью, приближающейся к скорости света.

Но Констант, по крайней мере, имел при себе деньги. Это все же облегчало положение. У него было около трех тысяч долларов в самой разнообразной земной валюте – он их обнаружил в карманах костюмов Румфорда.

По крайней мере, он был обут и одет.

Одет он был в сидевший на нем мешком, но добротный твидовый костюм с плеча Румфорда, а вместе с костюмом захватил и ключ Фи Бета Каппа – он болтался на цепочке от часов, пущенной поперек жилета.

Сэло уговорил Константа взять ключ вместе с костюмом.

Констант был одет в хорошее пальто, он был в шляпе и даже в галошах.

До Земли оставалось не больше часа пути, и Сэло торопился придумать что-нибудь, чтобы у Константа была сносная жизнь, пусть даже в Индианаполисе.

И он задумал загипнотизировать Константа: пусть хоть самые последние секунды жизни Константа принесут старику несказанную радость. Жизнь Константа кончится хорошо.

Констант и без того находился почти в гипнотическом трансе – он, как завороженный, смотрел сквозь иллюминатор в открытый космос.

Сэло подошел к нему сзади и заговорил ласково и утешительно:

– Ты устал, ты смертельно устал, Звездный Странник, Малаки, Дядек, – сказал Сэло. – Отыщи самую дальнюю звезду, сын Земли, и думай, глядя на нее, как тяжелеют твои руки и ноги.

– Тяжелеют, – повторил Констант.

– Когда-нибудь ты умрешь, Дядек, – сказал Сэло. – Это жаль, но это правда.

– Правда, – сказал Констант. – А жалеть меня не надо.

– Когда ты поймешь, что умираешь, Звездный Странник, – сказал Сэло ровным голосом гипнотизера, – с тобой случится чудо. – И он рассказал Константу про те чудесные вещи, которые он увидит в своем воображении перед самой смертью.

Это будет постгипнотическое внушение.

– Проснитесь! – сказал Сэло.

Констант передернул плечами, отвернулся от иллюминатора.

– Где я? – спросил он.

– На тральфамадорском космическом корабле, летящем с Титана на Землю, – сказал Сэло.

– А, – сказал Констант. – Ну да, – сказал он минуту спустя. – Кажется, я заснул.

– Вздремните немного, – сказал Сэло.

– Пожалуй, надо поспать, – сказал Констант. Он лег на койку. И быстро заснул.

Сэло пристегнул спящего Звездного Странника к койке. Потом он сам пристегнулся ремнями к своему креслу у пульта управления. Он поставил указатели на трех датчиках, несколько раз проверил цифры на каждом из них. Потом нажал ярко-красную кнопку.

Он откинулся в кресле. Больше делать было нечего. С этой минуты все взяла на себя автоматика. Через тридцать шесть минут корабль приземлится возле конечной остановки автобуса в пригороде Индианаполиса, Индиана, США, Земля, Солнечная система, Млечный Путь.

В это время там будет три часа утра.

И там будет зима.

Космический корабль опустился на четырехдюймовый слой только что выпавшего снега на пустыре, в южном предместье Индианаполиса. Все спали, и никто не видел, как села летающая тарелка.

Малаки Констант вышел из космического корабля.

– Вон там остановка вашего автобуса, старый солдат, – прошептал Сэло. Приходилось говорить шепотом – всего в тридцати футах стоял двухэтажный каркасный домик и окно спальни было открыто.

– Придется подождать десять минут, – шепотом сказал Сэло. – Автобус доставит вас прямо в центр. Попросите шофера, чтобы он вас высадил поближе к хорошей гостинице.

Констант кивнул.

– Со мной все будет в полном порядке, – сказал он шепотом.

– Как вы себя чувствуете? – прошептал Сэло.

– Тепло, как в духовке, – прошептал Констант. Из открытого окна домика донесся недовольный голос потревоженного во сне обитателя.

– Эй, кто там? – промямлил сонный жилец. – Эфо уа, ди-йя умммммммммммммм.

– Вы и вправду хорошо себя чувствуете? – прошептал Сэло.

– Да, отлично, – прошептал Констант. – Тепло, как в духовке.

– Желаю удачи, – прошептал Сэло.

– У нас здесь не принято так говорить, – прошептал Констант.

Сэло подмигнул.

– Да я-то не здешний, – прошептал он. Он посмотрел на чистейшую белизну снега, укрывшего землю, почувствовал влажные поцелуи снежных хлопьев, задумался о том, с какой таинственной целью горят бледно-желтые фонари в этом мире, спящем таким белоснежным сном.

– Какая красота! – прошептал он.

– Правда? – прошептал Констант.

– Сим-фоу! – угрожающе вскрикнул спящий, отпугивая всякого, кто дерзнул бы нарушить его сон. – Суу! Э-со! Что там ва-ва? Нф.

– Вам пора улетать, – прошептал Констант.

– Да, – шепнул Сэло.

– Прощайте, – прошептал Констант. – И спасибо вам.

– Не стоит благодарности, – прошептал Сэло. Он забрался в корабль, задраил люк. Корабль поднялся с земли со звуком, похожим на тот, который получается, если сильно подуть, прижав к нижней губе горлышко бутылки. Он скрылся в снежной замяти, исчез из глаз.

– У-лю-люлю, – сказал корабль на прощанье.

Снег скрипел под ногами Малаки Константа, пока он шел к скамейке у остановки. Он смел со скамейки снег и сел.

– Фроу! – крикнул спящий, как будто внезапно все понял.

– Броу! – крикнул он. Видно, ему не очень понравилось то, что он понял.

– Сап-фоу! – добавил он, ясно показывая, как он с этим разделается.

– Флууф! – рявкнул он.

Судя по всему, заговорщики в ужасе бежали.

А снег валил.

Автобус, которого дожидался Малаки Констант, в то утро опоздал на два часа – по причине снегопада А когда автобус подошел, было уже поздно – Малаки Констант был мертв.

Сэло внушил ему под гипнозом, что перед смертью он увидит своего лучшего, единственного друга – Стоуни Стивенсона.

Снежная вьюга кружила над Константом, а ему вдруг почудилось, что тучи разошлись и сквозь них пробился луч солнца – солнечный луч для него одного.

Золотой космический корабль, усеянный алмазами, плавно скользнул по солнечному лучу, опустился в нетронутый снег посередине улицы.

Из корабля вышел коренастый рыжий человек с толстой сигарой во рту. Он был очень молод. На нем была форма Марсианского штурмового пехотного корпуса – прежняя форма Дядька.

– Привет, Дядек, – сказал человек. – Влезай!

– Влезать? – сказал Констант. – А вы кто такой?

– Стоуни Стивенсон, Дядек. Разве ты меня не узнал?

– Стоуни? – сказал Констант. – Это ты, Стоуни?

– А кто же еще выдержит эти чертовы перегрузки? – сказал Стоуни. Он засмеялся. – Давай влезай, – сказал он.

– Куда полетим? – спросил Констант.

– В рай, – ответил Стоуни.

– А что там, в раю? – спросил Констант.

– Там все счастливы во веки веков, – сказал Стоуни, – или, по крайней мере, до тех пор, пока эта Вселенная не взорвется к чертям. Влезай, Дядек. Беатриса уже там, ждет тебя.