Эпидемия FV (СИ)

«Вот там и лежи!» — велел ему Женя. — «И не встревай!»

Аня отстранилась от него, села прямо, и несколько секунд просто смотрела ему в глаза. Он не отводил взгляда, ожидая ответа. Первый раз он делал предложение девушке вот так… Их с Леной решение пожениться не было неожиданным — оно родилось как-то само собой, а не возникло спонтанно. Зародилось, выкристаллизовалось, пожило немного и рассеялось как дым. Но и этот момент почему-то не был волнующим. Сердце гулко не билось в груди, дыхание не замерло — он просто ждал Аниного ответа, ожидая что скорее всего он будет положительным, но не будучи уверенным в этом до конца.

— О чем ты сейчас думаешь? — спросила Аня вместо ответа.

— О тебе! — без запинки солгал он. — О том, как мы будем жить вместе…

— А не думаешь, что я могу сказать «нет»?

Разумеется, он думал. Такой шанс, пусть и очень маленький, все равно оставался, и где-то на заднем плане сознания Женя, а вместе с ним и Бабай, обдумывали его.

— Нет, не думаю. То есть, ты, конечно, можешь и отказаться, но я об этом не думаю.

— Знаешь, — задумчиво сказала Аня. — Там, на дороге, после того как я потеряла сознание, ты тоже показался мне Терминатором. Помнишь, я спросила, что ты будешь делать, если я откажусь поехать в «Дзержинский», и решу отправиться в город, искать родных?

— Помню. Я сказал, что в таком случае тоже не поеду и останусь с тобой. И мы оба поедем в Медянск, и оба там погибнем, потому что эта затея была бы самоубийством.

— Ну, примерно так. И знаешь, я тебе не поверила.

— Ты думала, я смогу тебя бросить?

— Нет, хуже. Мне в тот момент показалось, что скажи я: «В таком случае, нам в Медянск», ты бы двинул меня чем-нибудь по голове, запихнул в Сережин багажник, и силой увез сюда, в санаторий. Потому что считал, что так будет лучше. Поэтому я и согласилась ехать сама. И не говори ничего. — вскинула она руку, видя что Женя открыл рот чтобы что-то сказать. — Я знаю, ты наверняка скажешь что ничего такого тебе и в голову не приходило. Ты ничего другого сказать и не сможешь, даже если все действительно обстояло так, как говорила я. Вот поэтому ты мне и напомнил Терминатора. Уверена, ты бы стал защищать меня любой ценой, вне зависимости от того, прошу я об этом, или нет. Потому что ты считаешь, что так будет лучше, и полностью исключаешь возможность того, что ты ошибаешься.

— Это не так!

«Да не оправдывайся ты, все равно не поверит!»

— Женя, ну я же просила, не говори ничего! Можно, я пока не буду тебе отвечать ни да, ни нет? Давай подождем немного…

— Немножко — это сколько?

«Покуда мы не помрем своей смертью!»

— Ну, по крайней мере, пока мы не вернемся домой. Женя, пойми, дело не только в тебе, и даже не только во мне. Еще и обстоятельства… Сам понимаешь, не время сейчас для таких решений, и не время что-то праздновать. Может быть дома придется еще траур одевать…

Она снова погрустнела…

«Смени тему, балбес! Она сейчас снова расплачется!»

«Тебе то что? Ты ж ее терпеть не можешь?»

«На нее мне плевать! Меня беспокоит то, что мы, ну, то есть ты, выглядишь круглым идиотом!»

Верное наблюдение.

— Анют, пошли к остальным? К тому же, уже, наверное, и завтрак готов. Если, конечно, нам его вообще сегодня кто-нибудь готовил…

На удивление, завтрак был действительно готов. Две поварихи из Дзержинца, получавшие свою копеечную зарплату в любое время года, и не важно, были ли в санатории отдыхающие, или нет, приходили сюда каждый день, кормя персонал. К числу персонала принадлежала уже знакомая Жене главврач с сыном, две уборщицы (в летнее время их число увеличивали до четырех), бухгалтер, и семь медсестер различного профиля, проводивших лечение отдыхающих.

Летом вся эта команда круглосуточно жила в санатории, зимой же все предпочитали обитать в своих домах и квартирах в поселке, тем не менее, прибегая в «Дзержинец» три раза в день, на завтрак, обед и ужин. И вкусно, и бесплатно… В обед уборщицы пробегались по пустым комнатам, создавая иллюзию порядка, и исчезали до ужина.

Одним словом, санаторий был просто островком во времени! Кусочком Советского Союза, дожившим в этой глуши до наших дней. С каждого по способности, каждому — по потребности. «Нет» капитализму! «Нет» стремлению получить прибыль! «Нет» логике и здравому смыслу! И летом «Дзержинец» существовал от силы «в ноль», обслуживая приехавших по выданным соцзащитой путевкам отдыхающих, а в остальное время — и вовсе работал «в минус». По хорошему «Дзержинскому» требовалось сделать ремонт, устроить грамотную пиар-компанию, и уволить к чертовой бабушке все руководство. И тогда санаторий превратился бы в рай для туристов. Тогда забыты были бы и Алтай и Баргузин! Но пока… Пока «Дзержинский» оставался «Дзержинским». Памятником эпохе!

В столовой, рассчитанной на две сотни человек, а от того казавшейся каким-то гигантским гротом с высоченными потолками, собрались все постояльцы и весь обслуживающий персонал. Женя и Аня вошли последними, и сели за заботливо накрытый к их приходу стол.

— Я не стал вам мешать, и звать вас на завтрак — объяснил Леха. — Но стол попросил накрыть. Налетайте, пока не остыло! Все как домашнее!

Собственно, почему «как»? Оно домашним и было. Великолепный завтрак из трех блюд, настоящих, а не размороженных в микроволновке, без сои, и прочих атрибутов современной пищи. Каша, котлетка, вкусный чай…

За завтраком завязался активный разговор с обменом новостей, когда кто-то то и дело вскакивал из-за стола и подсаживался за соседний, чтобы рассказать что-то, идущее вразрез с тем, что говорят там.

— По всем каналам новость одна — Медянск! — вещал с набитым ртом Леха. — И у всех на уме только один вопрос, что это было? Какая-то природная аномалия, какое-то космическое излучение, или наоборот, излучение из глубин земли. Погибших за эту ночь — как минимум две тысячи, точные данные еще неизвестны. МЧС обходит квартиры…

— По ОРТ передавали, что это был вирус самоубийства! — авторитетно заявила с соседнего стола не молодая уже медсестра. — Любой, кто заражался, выпрыгивал в окно.

— В одном верно, — подтвердил Леха, рассказывающий в первую очередь для Жени и Ани, не видевших утренних новостей. — Большинство самоубийц именно прыгали. Единицы пытались зарезаться, или сделать что-то еще!

— Может быть потому, что сделать это было проще всего? — спросил Женя. — Просто когда ты живешь на десятом этаже, и решаешь, что пора завязывать с этой жизнью, то первым что тебе придет в голову будет именно шаг из окна? Просто потому, что окно у тебя рядом, и лететь из него далеко!

— А может быть за столом поговорим о чем-нибудь более приятном? — проворчала из-за соседнего стола Марина. — У меня и так кусок в горло не лезет, а еще вы тут…

Леха пристыжено умолк, но персонал санатория Маринина просьба не остановила. У большинства были если не родственники, то как минимум знакомые в Медянске, и все, естественно, не спали большую часть ночи, ожидая что телевизор оживет и поведает им о происшедшем в городе. Однако очнуться телевизор, равно как и сотовый и стационарные телефоны, пожелал только около семи утра, когда все, утомленные ночными бдениями, уже крепко спали.

И теперь те, кто успели ухватить до завтрака хоть кусочек информации, делились ею с теми, кто сделать этого не успел, или ухватил другой кусочек, ничуть не менее интересный и пугающий!

— Многие дома разрушены…

— Еще ночью, когда в Медянск прибыли МЧСники, они не могли понять почему на определенном расстоянии от города полностью прерывается всякая связь! Как будто силовое поле в каком-нибудь фантастическом фильме!

— Передавали, что мэр воткнул себе в ухо отвертку!..

— Да не отвертку, шило!

— Да не мэр, а какой-то его зам!

— За ночь весь город раза три терял сознание! Представляете, все разом!

— А говорили, что все из-за сотовых! Что это какое-то их излучение! Я, вот, свой дома оставила, и тазом медным накрыла! Я с ума сходить не собираюсь!