Золотое руно (сборник)

– Дженис, – сказал он, в этот раз произнося полное имя без запинки, хотя сразу же осознал, что это не было полное имя; полностью её звали Дженис Луиза Фалькони, и Фалькони была её фамилией по мужу, а девичья фамилия – Амундсен, и…

И ему ведь надо закончить фразу, которую он начал!

– Дженис, э‑э… у вас всё в порядке?

– Да всё вроде в норме, – ответила она. – А что?

– Да так, просто – ответил он, но обнаружил, что снова отступает назад.

Глава 9

У Сьюзан Доусон возникло странное чувство, когда она входила в кабинет на третьем этаже, и ей понадобилась секунда, чтобы его идентифицировать; то было нечто, о чём она слышала, но ни разу не испытывала сама. От неуместности впервые накатившего дежа‑вю на мгновение закружилась голова.

А то было действительно дежа‑вю: эта комната, этот затерянный в больничном здании небольшой кабинет, в котором она никогда не бывала, казался знакомым. И дело было не в том, что большинство офисных помещений выглядит одинаково – нейтральные цвета, жалюзи, плиточный пол, флуоресцентные лампы. Нет, всё было не так. Стол, крышка которого была сделана, по‑видимому, из сосны, имел характерную форму человеческой почки и выглядел…

Она слегка тряхнула головой, но…

Но сомнений не было: он выглядел именно таким, каким она его помнила .

И при этом она никогда в жизни раньше его не видела. Не могла видеть.

О. Может быть, видела такой в каталоге «ИКЕИ»; они продают массу мебели с покрытием под сосну. Но серебристо‑серое кресло на колёсиках также выглядело знакомым – как и прислонённая к стене теннисная ракетка вон там и кубок вот здесь. Она знала, за что эта награда, хотя и не могла с такого расстояния разглядеть выгравированных на ней букв: это был главный приз последнего больничного турнира по теннису.

И широкий книжный шкаф с его тёмно‑зелёными полками и рядами журналов с одинаковыми корешками почему‑то тоже был знаком. Возникло воспоминание, и в этот раз она опознала его как своё собственное: её раздражение много лет назад, когда «Нэшнл Джиографик» сделал спецвыпуск об океанах в голубой обложке и с голубым корешком вместо обычных жёлтых, нарушив однородность её коллекции; она начала собирать её ещё ребёнком, когда дед начал присылать подписку ей в подарок. И здесь, в этом кабинете, у одного из номеров был зелёный корешок вместо бордового, как у всех остальных.

Она посмотрела на стену. На ней висели три диплома, включая один из Университета Макгилла; она обрадовалась, когда сама вспомнила, что это в Монреале. Также там была фотография в рамке: темнокожая женщина и трое таких же смуглых детишек, и…

И женщину звали Деви, а детей – Харприт, Амнит и Гурисман.

Но она никогда раньше их не видела. Она была в этом твёрдо уверена. И всё же…

И всё же воспоминания о них полились в её сознание. Вечеринки по случаю дней рождения и каникул, проблемы с Харпритом в школе из‑за того, что он ругается…

– Вы агент Доусон? – раздался голос с сильным акцентом.

Она резко обернулась и оказалась лицом к лицу с сикхом в нефритово‑зелёном тюрбане и бледно‑голубом лабораторном халате.

– Ранджип, – имя словно само собой вырвалось у неё.

Его карие глаза слегка прищурились.

– Мы знакомы? – На вид ему было лет пятьдесят; в бороде проступали седые пряди.

– Гмм, – сказала Сьюзан, потом: – Э‑э… – и потом, наконец: – Нет‑нет, не думаю. Но… ведь вы в самом деле Ранджип Сингх, не правда ли?

Мужчина улыбнулся, и Сьюзан запоздало заметила, что он весьма симпатичен.

– Как любит говорить мой сын…

– «Это моё имя; не протри в нём дыру». – Слова снова вырвались у Сьюзан сами собой. От неожиданности она вскинула руку, чтобы зажать себе рот. – Я, э‑э… он ведь и правда так говорит, да?

Сингх снова улыбнулся; в его добрых глазах проскочила искра.

– Как и многие дети его возраста. Он ещё любит про курицу, которая переходит дорогу наполовину, чтобы…

– Чтобы отложить яйцо на линии, – сказала Сьюзан. Её сердце заколотилось. – Что, чёрт возьми, происходит? – Она отступила на полшага назад. – Я вас не знаю. Я не знаю вашего сына. Я никогда раньше не была в этой комнате.

Сингх кивнул и указал на единственное в кабинете кресло – знакомое и незнакомое серебристо‑серое кресло на колёсиках.

– Не присядете?

Обычно она предпочла бы остаться стоять – психологически более выгодная позиция. Но сейчас она была немного выбита из колеи и поэтому приняла предложение. Сам Сингх опёрся о тёмно‑коричневый книжный шкаф с зелёными полками.

– Как вы и сказали, – заговорил он, – что‑то происходит. И боюсь, что причиной этого могу быть я.

Сьюзан почувствовала, как её брови поползли вверх.

– Вы проводили здесь эксперимент, – сказала она. – Ну, не здесь; дальше по коридору, в комнате номер… э‑э… 324. Это… чёрт, слишком сложно технически; понятия не имею, о чём вы говорите.

– Я ничего не говорил.

Сьюзан замолкла.

– Да, правда, не говорили. Что в конце концов происходит?

Сингх вздохнул.

– Поначалу я думал, что подверглись воздействию лишь мы с моим пациентом, но теперь я вижу, что вас тоже зацепило. Этого я не ожидал. Похоже, вы получили доступ к моим воспоминаниям?

– «Как пить дать», как сказал бы ваш сын. – Она секунду помедлила. – Боже, до чего странно . – И тут её осенило. – Так значит, вы можете читать мои воспоминания?

– Нет, – ответил Сингх. – Не я. Мой пациент – он имеет доступ к вашим. Так я узнал, что вы сейчас с доктором Гриффином; он мне сказал.

– А… вы? Вы тоже… как про это сказать? Вы тоже имеете доступ к кому‑то?

– Да. Я знаю, как его зовут, но мы с ним никогда не встречались.

– Это кто‑то здесь, в больнице?

– Да. Хирург по имени Люциус Джоно.

– Но… но как это могло случиться? – спросила Сьюзан.

– Я проводил эксперимент, пытаясь изменить воспоминания молодого человека. Свет выключился – чего в больнице не должно происходить никогда  – а потом произошёл какой‑то скачок напряжения.

– Больше того, – сказала Сьюзан. – Был электромагнитный импульс.

– Ах, – сказал Сингх. – Возможно, это всё объясняет. В любом случае, это , по‑видимому, результат.

Сьюзан огляделась, пытаясь сориентироваться.

– Комната 324 дальше по коридору, верно? Я была рядом, в смотровой галерее операционной. Я была, наверное, в дюжине футов от вас, когда погас свет в то время, как вы проводили свои эксперимент.

– Да, – согласился Сингх. – Так что я думаю, что зацепило всех, кто находился внутри определённого радиуса.

Сьюзан выпучила глаза.

– Но президент – Господи! Президент был ещё ближе, только ниже – может быть, восемью или десятью футами ниже, на втором этаже.

Ранджип с серьёзным видом кивнул.

– Да. Я всё знаю об операции – потому что доктор Джоно, тот, с кем я оказался связан, был там; он один из тех, кто ассистировал.

– Чёрт! Если кто‑то читает воспоминания президента – Боже, национальная безопасность сливается прямо в унитаз. – Сьюзан опрометью выскочила из кабинета и рванулась по коридору к сестринскому посту третьего этажа. Она замахала своим жетоном.

– Сьюзан Доусон, Секретная Служба. Я хочу, чтобы здание немедленно блокировали. Никто не должен входить или выходить.

Грузная медсестра изумлённо застыла.

– Я… у меня нет таких полномочий.

– Тогда найдите мне доктора Гриффина – сейчас же!

Медсестра сгребла со стола трубку телефона.

Краем глаза Сьюзан заметила движение. Она обернулась. Широкоплечий белый мужчина торопливо шагал к лифту.

– Стоять! – закричала она.

Мужчина без сомнения слышал, что Сьюзан говорила сестре, но сейчас прикидывался глухим. Он дошёл до лифта и нажал кнопку вызова.

– Я сказала стоять! – рыкнула Сьюзан. – Секретная Служба! – Она вытащила из кобуры пистолет – «зиг‑зауэр P299».