На чужом берегу (Круг - 2)

- Яс, - позвал я, и когда темноглазый подошел, сказал ему,- думаю, что ты разумный человек.

- Не знаю.

- Сейчас я пойду и принесу воды, частей через пять-шесть вернусь. Оставляю фонарь вам, но лучше сидите без света и тихо. Когда буду возвращаться, свистну три раза.

- А если серые?

Подумав несколько секунд, я отстегнул от бедра лучевой пистолет, снял его с предохранителя.

- Возьми это. Для выстрела нужно нажать вот это. Только не пали в кого попало, а убедись, что перед тобою враг.

Яс передал фонарь подошедшему Рулу, а сам дрожащими руками взял пистолет:

- Он заряжен?

- Разумеется, будь осторожен, он снят с предохранителя. Гасите свет.

- А как же вы?

- У меня ночные очки.

По мере того, как я приближался к воде, индикатор показывал, что растет радиоактивность всего окружающего. Я испугался того, что и вода может оказаться радиоактивной. Но она оказалась чистой и прохладной. Несколько минут я потратил на поиск того, в чем можно было бы донести воду, но как назло ничего не попадалось, даже элементарной непромокаемой пленки. Но не возвращаться же обратно с пустыми руками. Я снял с себя гермошлем, это была приличная посудина, по одному два глотка каждому достанется. Возвращаясь, я, как и договаривались, свистнул три раза, и ребята зажгли фонарь.

Ко мне подошел Рул, и я передал ему воду. Он медленно и осторожно, чтобы не расплескать, прижал шлем к животу и повернулся к остальным мальчишкам. Никто не пытался попить первым или урвать глоток побольше. Сначала воду дали тем, кто не мог подняться, в том числе и мальчишке с бесцветным ежиком волос и светлыми глазами. Проглотив воду, он повернулся и с благодарностью посмотрел на меня. Потом дали воды самым младшим, а старшим же осталось только по небольшому глотку.

- Мало, - сказал я самому себе, а потом добавил громче, - верните шлем, я схожу еще раз.

Шлем почти сразу же оказался у меня в руках. Я уже повернулся, но путь мне заслонил Яс. Он весь дрожал, но не от холода, а от чего-то другого.

- Разрешите, я схожу, не могу я тут с этим, - он качнул рукою, в которой сжимал пистолет.

- Яс, там повышенная радиация, и без провожатого туда лучше не соваться в первый раз.

- Но ведь вы...

- Мне это без разницы, а тебе - нет.

- Я не боюсь, - сказал он и, быстро наклонившись, положил пистолет на пол к моим ногам, - но я боюсь, что тут не смогу ничего сделать.

Тогда я отдал ему гермошлем, очки и сказал, где найти воду. Предупредил, чтобы он не выпил больше того, чем может, и не задерживался. Так же сказал, что узнаю его по шагам.

Яс ушел в темноту коридора. Я же снял с плеча плазменник, сел на пол, прислонившись спиною к стене, и поставил оружие вниз фокусатором, так, чтобы было можно его применить в любой момент. Сейчас я чувствовал, что и сам я устал. Я хотел было связаться с Огом, но не стал этого делать, в случае крайней необходимости Ог и сам сумеет меня вызвать, но такой необходимости очевидно пока не было. Я расслабился и занялся своим животом, точнее говоря болью, которая снова появлялась. Но на этот раз я расправился с нею по всем правилам, основательно и неторопливо. Больше она не появится, но на корабле все равно нужно будет обследоваться.

Яс все еще не вернулся, но время, которое я ему назначил, еще не вышло. Я поднялся, несколько раз прошелся по коридору среди лежащих и сидящих мальчишек. Они провожали каждый мой шаг взглядами своих пепельносерых глаз. И среди них резко выделялся взгляд того самого мальчишки. Насколько я знал, латяне по этому признаку, а так же по цвету волос практически одинаковы, но и среди них бывают исключения: темноглазый Яс и вот этот парень, наверно они сильно выделяются среди всех, по их, латянским, меркам. Я присел рядом с мальчишкой, снова провел ладонью по волосам и спросил:

- Ну, как, малыш, немного полегче стало.

Он только кивнул и совсем неожиданно для меня спросил:

- Скажите, пожалуйста, как вас зовут?

- А зачем тебе это?

- Просто нужно, - ответил он и посмотрел мне в глаза.

- Виктор Стрельцов, - немного помедлив, сказал я.

- Странное имя, - шепотом сказал кто-то у меня за спиною.

Я не стал оборачиваться, а только добавил:

- Еще здесь меня в последние часы называли Вик-инопланетник.

В этот самый момент вернулся Яс, и не один, следом за ним шли спасатели. Посланные генералом, а среди них были два человека в скафандрах: Ог и Ул.

Глава шестая: "Демон ночи"

Катер летел на восток. В соседнем от меня кресле сидел Ог, и мы летели в его город. Это было уже через сутки после освобождения Алька от вакцев. Но сейчас мне почему-то наиболее отчетливо вспоминались события этих суток. Как я наткнулся на мальчишек в этом страшном подземелье, как выводили и выносили их в верхние ярусы подземного города.

Тогда пришел отряд спасателей. Частично это были солдаты аиверской армии, но большинство все-таки гражданские люди из Алька. Увидев мальчишек, многие из них заохали от возмущения. Мальчишка же, с которым я только что разговаривал, словно бы испугавшись, потянулся ко мне обеими руками и изо всех сил вцепился в мою руку. Он не хотел, чтобы я сейчас покидал его, и я не стал его разочаровывать. Когда мы выводили мальчишек, я нес его на руках. По пути он рассказал мне, что он из Фятода, полностью разрушенного города на материке. И что он видел взрыв ракеты, после чего у него сгорели волосы, а выросли потом уже вот такие, бесцветные. Потом он рассказал мне, что им пришлось перенести в руках у вакцев, и от этого рассказа во мне начинала кипеть самая настоящая ненависть к вакцам, хотя я и понимал, что испытывать такие чувства я просто не имею права. Но, если говорить честно, я все сильнее запутывался и думал о том, что нужно будет попросить Рэя собрать всю возможную информацию о Ваке. Но я еще не знал, что основные сведения он собрать не сможет. Уже в городе, передавая мальчишку врачам, я спросил, как его зовут. Он сказал, что Эв. И кроме этого укороченного имени, я больше ничего не узнал.

Потом я сделал заявление, которое, как сказал генерал, услышала вся Лата. Произнося его, я был немного не в себе, но, как мне потом говорили, оно выглядело взвешенным и произнесенным с ледяной уверенностью. В этом заявлении было предупреждение тем, кто использует в войне подобные средства. И я самым натуральнейшим образом угрожал, хотя и отлично понимал, что большинство из этих угроз неосуществимы.