Настя СИ)

— Это не нужно… Говоришь, 81-B? — Я лихорадочно записывала.

— Ага. Когда мы у него были последний раз, он собирался жениться. Как тётеньку звали — из головы вылетело, только помню у неё комплекция, за три дня на граве не облетишь, а бегает как девочка. У неё ещё три сына, совсем взрослых…

— Про сыновей не нужно, — перебила я её. — У меня тетрадка скоро закончится.

Полина оказалась менее разговорчивой, ответила на пятнадцать вопросов, которые я ей предложила; но сверх этого не сказала ни слова.

Уже собираясь уходить, я вспомнила о просьбе Ивановой.

— Девчата! У меня для вас новости. Совсем недавно мы вычислили, что виртуал в «Штуке» у каждого — свой.

— Это как? — Нахмурилась Илона.

Полина тоже поглядывала на меня с недоверием.

Я, как могла, объяснила положение вещей. Девочки ошарашено переглядывались, но мне ничего не говорили. Устав ждать, я поднялась.

— Ладно, пойду я. У меня только один, самый последний вопрос: мы сегодня в читальном зале вместе были или нет?

— Иванова сама нас распустила, — ответила Илона. — И все тут же разбежались.

До этих слов я была полностью уверена, что из читального зала ушла я одна.

Забегая вперёд, могу сказать, что именно в читальном зале виртуалы ребят разделились окончательно. Если до читального зала кое-что совпадало, то слова Полины о том, что можно расходиться слышали абсолютно все и все тут же разбежались! Полина, считая, что держит все нити руководства в своих руках, оказалась в глупом одиночестве!

Выйдя из их комнаты, я взглянула на часы и ужаснулась. Если на каждую комнату тратить полтора часа, а комнат — двадцать, это сколько же мне времени нужно?!

В следующей комнате оказались мальчишки.

— Мне нужно заполнить анкету, — сразу заторопилась я, поздоровавшись. — Меня Иванова послала.

Один мальчишка меня даже не заметил, он находился в Интернет-кресле. Второй, светловолосый, круглолицый, остриженный почти налысо, настолько смутился, что даже не пригласил меня сесть.

Я села сама.

— Фамилия, имя, отчество, дата рождения, — прочитала я первый вопрос.

— Дронов Алексей Вячеславович, родился года в СевернойЛатинии 25 сентября 2584 года.

— У тебя там папа с мамой жили?

— У меня нет родителей. Они на права не сдали. Я в детском доме жил.

— А ты их помнишь?

— Нет!

В его голосе послышалось лёгкое раздражение.

Я посмотрела на него и поняла, что Лёша меня не обманывает и на самом деле ничего не знает. У суперов, кстати, очень редко бывает, что они не помнят или не могут объяснить какие-нибудь обстоятельства своей жизни, потому что начинают воспринимать происходящее вокруг чуть ли не с первых минут после рождения.

Просмотрев остальные вопросы, я пришла в некоторое замешательство. Все они так или иначе касались родственников респондентов. А что делать, если ни одного родственника нет?

— Где был твой детский дом, Лёша?

— В ***.

Мне всегда казалось, что дети, выросшие в детских домах, без родителей, должны хоть чем-то отличаться от прочих детей. Например, я очень люблю Сашеньку; не представляю, как могла бы прожить без мамы; а папа, по-моему, — самый лучший из всех мужчин, которые есть вообще. Как можно существовать без осознания всего этого? Когда нет мамы, к которой можешь прибежать и пожаловаться на разбитую коленку? Когда нет папы, который, ты точно это знаешь, защитит тебя от всего плохого, что только может быть? Когда нет маленьких братика или сестрички, о которых можно позаботиться?

— Тебе плохо было в детском доме, Лёшенька? — Тихо спросила я. А потом подумала, что Лёша — первый и единственный мальчик, которого я назвала уменьшительно-ласкательным именем.

И не испытала при этом никакого дискомфорта.

— Почему же плохо? Хорошо, — улыбнулся мой собеседник. — За мной все ухаживали. Никто меня не обижал. А сюда меня отправили без всяких экзаменов. Нас там было шесть человек.

— Что же это за детский дом такой? — Удивилась я.

— Частный. Семейный. Очень маленький. И элитный. А папой у нас был дядя Вова. Очень хороший дяденька. Прямо как Михаил Сергеевич.

Это сравнение вызвало у меня целую бурю эмоций. С другой стороны, чем мне не понравился нынешний директор «Штуки»? Точнее, тот человек, которого считают за директора? Что он мне такого плохого сделал, что я сразу насмехаться над ним начала?

— И ещё у меня сестра есть.

— Родная?

— Нет, приёмная. Точнее, я приёмный.

— Ты хочешь сказать, что она — твоя сводная сестра?

Лёша молча кивнул.

— Как её зовут?

— Катя Мелетина.

— А отчество?

Лёша надолго задумался.

— Её папу Витей зовут.

— Значит, Викторовна.

— Может быть. Но это неточно.

— Где она живёт?

— Апрель-4, Четвёртая область, город Становой, 67.

— Это далеко.

Мальчик кивнул.

— А её родители тебя, значит, удочерили, то есть, усыновили?

— Нет, они меня почему-то не очень любят.

— Но ты же сказал, что Катя — твоя сводная сестра…, — растерялась я.

— Мы с ней договорились, что я буду её братом, но Катины родители…, — Лёша замялся.

— Тогда я просто напишу, что она — твоя лучшая подруга.

— А это надо?

— Что?

— Писать адрес, дату рождения, если она просто подруга.

— Надо, Лёша.

Он только кивнул, заранее соглашаясь со всем.

— Тебе, наверное, даже в гости не к кому съездить.

— Почему не к кому? Я в детдом могу поехать, если захочу. Или к Кате. Потихонечку, чтобы никто, кроме неё, меня не видел.

— А хочешь съездить ко мне домой в гости? — Предложила я, сама не ожидая того, что скажу.

— Зачем?! — Лёша вроде бы даже испугался.

— Просто так. Ребята часто друг другу в гости ходят. Не будет ничего такого, если ты приедешь ко мне.

Мальчик согласился. При этом у него было такое странное лицо, словно он ожидал, что я сейчас рассмеюсь или начну над ним издеваться.

Бедненький.

Наверное, все детдомовские дети — такие. Я больше чем уверена, что никогда в жизни он по-настоящему не отмечал свой день рождения. И никто никогда не дарил ему никаких подарков.

Я бы так не смогла…

Анкету я заполняла быстро. Лёшу с его отсутствием родственников было не о чем спрашивать. Увлекался он точным науками и, в основном, теоретической алгеброй. Довольно банально для супера, как мне показалось.

Его сосед в это время вышел в реал. Он снял шлем и, щурясь, стал оглядываться вокруг. Увидев меня, встрепенулся, вскочил с кресла:

— Здравствуйте!

Я сразу подумала про Полину, которая несколько минут назад хвасталась, что её называют на «Вы». Хотя, с другой стороны, не живи я с ней в одной комнате, на меня вряд ли бы кто-нибудь обращал бы особое внимание. И «тыкали» бы, словно обычной девчонке.

— Привет! Мне анкету нужно заполнить для Ивановой.

Он просмотрел список вопросов.

— Стасов Денис Викторович, — забубнил мальчишка так, словно отвечал скучный урок. — Родился 5 мая 2584 года в городе Донец Воронежской области…

Никаких сюрпризов Денис Стасов мне не принёс. Мама у него была медсестрой, папа работал главным заместителем управляющего в каком-то банке. В остальном его биография была самой заурядной из всех возможных. Я даже заскучала, пока мы не добрались до блока вопросов, связанных с родственниками. У него, так же, как у Илоны, их оказалось множество.

— Кем, говоришь, он работает?

— В строительной фирме, менеджером. А его жена — тётя Аня — стюардессой в Космофлоте. Она родилась на десять лет раньше его на Альтаире-4. У неё пять братьев и три сестры…

Я едва смогла сдержать стон отчаяния. Ну почему люди так плодовиты?!

Когда я закончила с записями, время приближалось к десяти вечера.

— Ребята, у меня для вас новость.

— А чего таким замученным голосом? — Осведомился Денис.

— Мне нужно будет сказать это ещё семнадцать раз.

— А почему не двадцать восемь?

— Комнат всего двадцать, в одной я уже была, Никита с Полинкой и так всё знают, так что…