Одинокие боги Вселенной

Сотни раз мы с Мишкой согласовывали, какие материалы, какие микросхемы закладывать в спецификацию, а вот подошел срок сборки, и куда ни ткнись, нет таких запчастей, хоть плачь! А если есть, то не такие. Мы исколесили весь город в поисках, однако нашли нужные детали едва ли на сорок процентов от необходимого количества. Меня это обескуражило, но Мишка, чаще меня бывавший в городе, казался невозмутимым.

— Тебя как курильщика сейчас должно волновать другое, успокойся.

Действительно, с куревом была напряженка, однако самосад, на худой конец, можно было достать на рынке. Сам Мишка курить бросил после поездки в Тюменскую область, и его табачный вопрос уже не трогал. Я же закоренел безвозвратно и бесповоротно. А еще говорят, что табак не наркотик.

В общем, решили пока собирать из того, что есть.

— Будет день, будет пища, — приговаривал при этом Мишка.

Возможно, что он прав и мое уныние не имеет под собой почвы, нехорошо заранее впадать в отчаяние. Пару микросхем пришлось заменить громоздкими платами, но Бог с ними.

— Мы строили, строили и наконец построили! — Чебурашкиным голосом возвестил Мишка, когда мы закончили. — Теперь тестовые испытания, и, Бог даст, наш трактор заработает.

И действительно, мы с Мишкой к январю 91-го собрали все-таки и передающую, и принимающую части установки, которую даже и не знали, как назвать. Ну, может быть, потом в голову придет какая-нибудь мысль на эту тему, а пока не хочется отвлекаться, тем более что, кажется, на основе этой установки можно будет сделать еще кое-что, что навсегда избавит человечество от проблем… ну, скажем, от голода. Главное, чтобы эта установка заработала так, как надо.

Мы с Мишкой произвели тестовую проверку, показавшую, что установка готова к действию, и тут же, не удержавшись, провели пробный пуск. Транспортировали полуграммовый разновес от набора разновесов к маятниковым весам. Пинцетом я положил его на стартовую плиту, нажал кнопку пуска, и… разновес очутился на приемной плите, прямо в самом ее центре.

— Ах ты, мать честная! — сказал Мишка. — Сработало. А ну, еще разок!

Я перенес разновес обратно, нажал кнопку, и…

— Опять сработало! Юрка! Ты чуешь? Фунциклирует агрегат!

— А что же ему еще делать? Так и должно быть!

— А ну дай, теперь я.

— Да сколько хочешь.

— Что-нибудь потяжелее, ага?

— Вот, двадцатиграммовый разновес. Устроит?

— Годится, — сказал Мишка, кладя разновес на стартовую плиту. — Итак, поехали! — Он нажал кнопку, и гирька тотчас же появилась на приемной плите.

Мы забавлялись, как дети. Это не надоедало. Вскоре в ход пошли всякие мелкие предметы быта: расческа, зеркальце, связка ключей, перочинный ножик… Все это регулярно исчезало со стартовой плиты и так же регулярно объявлялось на приемной.

— Да… — протянул наконец Мишка. — Забавная штука, но для космоса не годится, потому что сперва на Марс, скажем, надо чем-то приемную установку доставить. А если дальше?

— Ну, это уже детали, главное — принцип. Главное — это то, что мы все-таки добились своего. Обмыть установку надо. И, это… назвать ее как-то по-научному, скажем, УПМ-1, то бишь установка переноса массы, вариант первый. Звучит?

— Для первого варианта сойдет. Мысль у меня есть: надо в зоомагазине какую-нибудь живность купить и транспортировать ее. Ты как?

— Я — за.

— Слушай, ведь мы установку рассчитывали на перенос массы 5 килограммов. Надо пятикилограммовый груз добыть. Я завтра с утра этим займусь, ага?

— Займись, разве я против?

— Ну, тогда до завтра.

На другой день к вечеру Мишка притащил в трехлитровой банке аквариумных рыбок и корм для них, ежа в меховой шапке и поспешил приступить к опытам. Выловил из банки одну рыбку, и через мгновение она уже трепыхалась на приемной плите установки. Я, признаться, сам с большим интересом ждал результата: вдруг перенос живого существа невозможен? Но, увидев бьющуюся рыбку, чуть не запрыгал от радости.

— Подожди, — сказал я Мишке, — у меня, кажется, пустая пятилитровка есть, а то мы так всех рыбок перепутаем.

— Согласен, — ответил он, беря первую путешественницу и опуская ее обратно в трехлитровую посудину. — И еще предложение имеется. Давай перенесем приемную часть в другую комнату, для чистоты эксперимента.

— Хорошо, — согласился я.

Мы быстренько перетащили приемную часть установки в соседнюю комнату; теперь обе части были разделены стеной. Пока Мишка возился с подключением, я наполнил пятилитровку водой из-под крана и поставил ее рядом с собой.

— Этим ты явно желаешь показать мне, что я должен сидеть на «старте»?

— Вот именно, — сказал я. — Пользуйся, пока я добрый. Садись на «старт».

— Благодарю за честь, — ответил Мишка. — Спасибо, сэр. Бегу приступать?

— Давай.

Потом я собирал с приемной плиты трепещущих рыбок и одну за другой отправлял их в новое рыбье жилище. Все пять были живы и здоровы.

— Принимай ежа! — крикнул Мишка из соседней комнаты. И следом на приемной плите оказался колючий комок. Я хотел его взять, но еж, фыркнув, ткнул меня иголками в ладонь.

— Тьфу ты, черт! — выругался я, ища глазами какую-нибудь тряпку, чтобы накинуть ее на ежа.

Мишка уже орал:

— А сейчас фокус!

— Подожди ты со своими фокусами! Я тут не знаю, как за ежа взяться! Угораздило тебя такого колючего купить…

— Что случилось? — входя в комнату, спросил Мишка.

— Да вот, взяться за него не могу…

— А-а-а. Дело знакомое. Иди, колючка, ко мне. Иди, дурачок, молока налью. — Он унес ежа в кухню, и было слышно, как он возится, наливая ему молоко в блюдце.

— Юра, я хочу проверить наличие вентильного эффекта. Ты сейчас не вмешивайся, — крикнул Мишка.

Затем я стал наблюдать, как из приемной плиты показался, затем высунулся сантиметров на десять конец проволоки диаметром, наверное, миллиметров шесть. Затем конец подергался вверх-вниз, высунулся снова сантиметров на пятнадцать и… упал. То есть упал набок, в полном смысле этого слова. Я взял его, осмотрел: низ проволоки — торец, соприкасавшийся с приемной плитой, был гладко обрезан.

— Ну как? — услышал я Мишкин вопрос, а следом и он сам зашел, держа в руке кусок проволоки. — Смотри, срез какой ровный. — Он ощупал торец проволоки. — А вентильный эффект отсутствует, что странно. А?

— А срез?

— Это я кнопку отпустил. А теперь хочешь фокус? Смотри на приемную плиту! — И Мишка вновь ушел в спальню.

Я пожал плечами и снова сел у приемной плиты. Неожиданно из нее показался Мишкин палец и погрозил мне. Я вздрогнул и заорал:

— Мишка! Ты что, с ума спятил?

— Не бойся, Юрка! Все нормально. Как ты думаешь, у меня голова меньше пяти килограммов весит?

— Она у тебя пустая, болван! Прекрати немедленно! Все! И уходи от установки! — Я кинулся в другую комнату.

Мишка стоял возле установки и крутил в руке отшлифованный металлический брусок.

— Четыре килограмма девятьсот пятьдесят граммов, — пояснил он, перехватив мой взгляд. — Сам шлифовал. Маленько даже лишку снял. Впрочем, взвешивал в гастрономе на электронных весах. Может, врут?

— А что это у тебя?

— Как что? Пятикилограммовый транспортировочный образец.

— Дай глянуть.

Я взял у Мишки образец, повертел, рассматривая. Что-то он мне смутно напоминал… Что-то подобное я, кажется, уже держал в руках… Надо вспомнить. Э-э-э… Нет, не вспоминается. Впрочем… Нет, черт побери! Да не все ли равное!

— Иди к приемнику, — распорядился я. — А то еще и правда морду для эксперимента сунешь. Теперь моя очередь.

Я положил Мишкино изделие на стартовую плиту:

— Готов?

— Поехали.

Я надавил на кнопку. В передающей части установки среди почти не прикрытых внутренностей сверкнула яркая вспышка, раздался характерный треск, и свет в квартире погас.

— Что случилось? — крикнул Мишка встревоженным голосом.

— Ничего, — ответил я. — Картина Репина «Приплыли». Закоротилось где-то.