Фиолетовая гибель

37

Дождь усиливался.

Он уже не моросил, как раньше, беспрерывными маленькими каплями, которые, сеясь, как сквозь сито, только слегка смачивали высокую траву и листья деревьев, хотя и создавали впечатление серой дымки, скрывшей поляну и лес. Дождь набирал силы; сначала его капли увеличивались в размере, пока не начали настойчиво приминать тонкие стебельки травы и со все возрастающим шумом ударять по беспокойно трепетавшим листьям и вздрагивавшим веткам деревьев. Но этого им было мало: крупные капли уже сливались в сплошные струи, которые стремительно падали вниз, обгоняя друг друга и временами даже соединяясь в целые потоки, хлеставшие беззащитную зелень, и она только беспомощно приникала к земле под их напором. Но и оттуда летели острые брызги от струй и потоков дождя, с силой ударявших о мокрую, залитую влагой и размытую почву. Это был в полной мере проливной дождь, и у него не было ни малейшего намерения не только прекратиться, но и хоть немного угомониться.

Клайд сидел в своей палатке у входа с откинутым полотнищем — ветер относил струи и потоки дождя в сторону от него — и мрачно смотрел на это беснование разгулявшейся стихии. Он решил серьезно думать и действительно напряженно и сосредоточенно думал; но мысли не приносили ему облегчения, наоборот, он еще больше запутывался в них, захлебывался, как жалкий комар, случайно занесенный в этот безудержный нескончаемый ливень.

Клайд мучительно думал. Что делать? Чем он может помешать Фреду в осуществлении его планов? Это не какое-то отдельное изобретение, чертежи которого можно, скажем, сжечь. Это страшная космическая плесень, к которой нельзя даже подойти, чтобы попытаться ее уничтожить. Она убьет каждого, кто к ней приблизится. Может быть, помог бы противогаз или, еще лучше, водолазный скафандр, он предохранил бы от ее губительного действия…

— Но у меня нет ни того, ни другого, — с отчаянием пожаловался несуществующему собеседнику Клайд. — Что же я могу сделать?

Перед отъездом Фред Стапльтон едко сказал: «Если ты не захочешь покончить жизнь самоубийством…» Будь оно проклято! Фред определил положение безошибочно! «Только самоубийца подойдет к метеориту после того, что мы видели, — проносились у Клайда лихорадочные мысли. — Сжечь метеорит? Плесень превосходно сгорает. Но как? На костер его не перенесешь. Обложить дровами — тот же результат, нужно очень много ветвей, не одну охапку, для этого не помогут никакие мокрые полотенца. Противогаза или водолазного скафандра нет. Да, кроме того, и ветки сейчас мокрые из-за ливня, а пламя должно быть сильное. Не сушить же их перед тем? Нет, это тоже не выход. Что же тогда?.. В общем, — признался себе Клайд, — сколько ни раздумывай, ничего реального, осуществимого…»

…А дождь продолжал буйствовать. Казалось бы, он мог если не прекратиться, то хотя бы приутихнуть. Но нет, почти отвесные водяные жгуты все так же хлестали деревья и землю с покорно распластавшейся травой; лишь изредка эти жгуты под порывами ветра принимали косое направление, и тогда палатка сотрясалась и прогибалась от сильных ударов, словно пожарные шланги изо всей силы били по ней рассыпающимися упругими столбами воды. В другое время Клайд мог бы даже восхищаться таким небывалым для него зрелищем: никогда он еще не видел подобной, действительно бьющей через край изобилием картины разбушевавшейся водной стихии. В другое время, но не сейчас, когда его мысли были заняты только одним — тщетными поисками уничтожения губительной плесени в метеорите. А они и в самом деле были тщетными…

«Пожалуй, придется опустить полотнища, — растерянно подумал Клайд, — ветер, кажется, переменился, и вода забрызгивает в палатку». Он видел, как струйки дождя начинают литься на земляной пол у входа. Они образовывали сначала небольшую лужицу, но затем воды становилось все больше и больше. Лужица быстро превращалась в лужу, маленькое озеро, которое расширялось, облизывая своими неровными краями еще сухую поверхность пола. Оно подступило к неведомо откуда взявшемуся засохшему цветку луговой травы, лежавшему на земле, охватило его со всех сторон и, будто примеряясь, качнуло налево и направо. Клайд следил за этим движением как зачарованный. Еще неясная догадка мелькнула у него в голове. Поднявшаяся на полу лужа, как бы собираясь с силами, приподняла цветок, и он, медленно поворачиваясь, поплыл по ее поверхности ко входу в палатку, увлекаемый круговоротом воды, которая все прибывала. Клайд вскочил с койки, на которой сидел.

Вот то, до чего не додумался Фред Стапльтон, несмотря на свою предусмотрительность! Вода, которая может смыть метеорит на берегу! Джеймс-Коротышка с самого начала опасался этого, а самонадеянный Фред не учел того, что вода в горной речушке может подняться, затопить берега и смыть черный метеорит вместе с другими валунами. Эврика, эврика! Такой сильный, прямо сумасшедший проливной дождь, конечно, должен залить водой речушку. Она течет с оврага, к ней устремляются потоки воды с долины; да нет, не только это, река течет с гор, а дождь был и там, если не идет и сейчас. Значит, она обязана разлиться, быть может, не сразу же, но уж обязательно потом; во всяком случае, еще до возвращения Фреда. «Нет, я не могу ждать, я должен сам посмотреть, убедиться, что так и будет», — прыгали в мозгу Клайда беспорядочные, как в бреду, мысли.

Он лихорадочно надел и наглухо застегнул непромокаемый плащ, накинул на голову капюшон и выбежал из палатки в дождь, в ливень, который тут же оглушительно застучал, как град, по складкам капюшона, как бы выискивая щели в одежде, куда бы он мог проникнуть. Он сек лицо, хлестал по щекам, брюки Клайда мгновенно вымокли снизу до колен. Но все это ерунда, ветер дует почти сзади, это очень хорошо, превосходно; если бы он дул спереди, то еще неизвестно, что могло бы произойти. Скорее добежать до палатки Фреда, там его бинокль! Ага, вот он на койке, конечно, Фред не взял его с собой. Теперь к обрыву, к реке, скорее, скорее, нужно все проверить! Через лужи, через ручьи, скорее, торопился Клайд, не успевая все же угнаться за своими мчавшимися мыслями…

38

Вдруг Клайд остановился. Ему показалось, что дождь уже не хлещет так сильно, как это было все время. И порывистый ветер, который задувал слева и бросал ему пригоршнями в лицо колючие снопы брызг, тоже ослабел, будто сдавался.

Он поднял голову, обеспокоенно глядя на небо: неужели ливень прекращается, этого еще не хватало!.. Серые облака все так же медленно ползли с запада на восток, но в них появились просветы, словно далекое еще солнце настойчиво пыталось пробить своими лучами хмурую, безрадостную пелену. И этих просветов было больше в западной части неба, откуда дул ветер. Да неужели и правда дождь собирается прекратиться? Как раз тогда, когда он дьявольски нужен для того, чтобы осуществилось только что родившееся предположение Клайда, от которого зависела судьба метеорита с губительной плесенью?

Клайд снова помчался к тому месту оврага, где они втроем наблюдали за гибелью и исчезновением скунса. Может быть, метеорит уже смыло, тогда все было бы чудесно, ведь сейчас и то слышно, как грохочет кипящая вода в реке, перебрасывая и увлекая течением валуны. Вот и скалистый выступ оврага, откуда все должно быть видно… Где метеорит? Или его уже нет?..

Он лежал все под тем же большим кедром, у основания его огромного ствола; черные бока метеорита матово отсвечивали, ясно выделяясь среди обычных желтых и бурых валунов. И фиолетовая плесень, четко приблизившаяся в окулярах бинокля, который Клайд нетерпеливо прижал к глазам, все еще была, хотя она почему-то будто слегка привяла: ее узорные листки, похожие на папоротник, опустились и поникли. Они даже будто сморщились, стали буроватыми. Отчего бы это было? Что случилось с плесенью?

Сначала на этот вопрос не было ответа. Но, приглядываясь дальше к плесени, Клайд заметил, что ее листки сморщились и поникли только с той стороны, где вода обмывала метеорит и плескалась около него. Уровень воды, от гула и грохота которой звенело в ушах, сильно поднялся; русло реки, совсем еще недавно проходившее посередине яра, теперь разлилось по всему пространству между склонами; вода бурлила и вскипала, со злобой бросаясь на крупные валуны, которых еще не снесло ее стремительное течение. Река подкрадывалась своими волнами, набегавшими на берег, и к метеориту, почти облизывала его края и кедр, под которым он лежал, но сердито откатывалась обратно, и снова подступала к нему, словно силясь столкнуть и унести метеорит вместе с другими валунами.