Триллион евро

Я знакома с Александром уже двадцать лет. Бессчётное число раз мы преобразовывали мир, мы мечтали, конструировали и планировали. Но ни разу не обожгли себе пальцы. Уже тогда мы рассматривали себя как бойцы за правое дело; мы совсем не хотели бороться за несбыточные мечты. Мы были неумолимы и неутомимы, часто разочаровывались, но никогда не признавали себя побеждёнными. Мы пробовали себя в «Экологической борьбе за эволюцию» и прилагали все силы, чтобы найти равновесие между традицией и технологией. Мы примыкали к группе «Сыновья атома», которая посвятила себя тому, чтобы реабилитировать науку и её плоды. Мы работали на стройплощадках солидарности и на альтернативном сборе винограда; даже первый «Солнечный урожай» в Томбукту не обошёлся без нас. Воодушевление Александра никогда не ослабевало. Два года в Брюсселе мы строили свою жизнь бок о бок, как брат и сестра.

После того, как он уехал, мы хоть и продолжали регулярно видеться, но времени у нас уже было меньше. Каждый год на карнавале мы всемером встречались. Четверо мужчин и три женщины наряжались в маскарадные костюмы и слушали музыку. Каждый из нас был страстной личностью и любил отклоняться от всякой нормы. Я жила в Брюсселе и была антропологом; наш друг из Тулузы умел колдовать с числами; манерная Ханке из Берлина изучала органичную архитектуру; Томас из Копенгагена, знаток психотропных средств, называл себя скорее знахарем, чем врачом; Насер из Сети, англо-пакистанец, обожал марихуану и считался компьютерным фриком; Ян из Амстердама любил музыку, был отличным диджеем и владел студией звукозаписи. И последняя, но не по значению: Ниам из Корка, безумная лётчица, полная бездонных страстей, хрупкая и неотразимая…

На время карнавала мы были неразлучны и кочевали с одного празднества на другое…

На первом из ежегодно повторяющихся событий нас, как обычно, лишь пятеро: Насер и Александр слишком застенчивы для традиционных послеобеденных походов в хаммам и примкнут к нам позднее.

В турецкой бане тихо. Помещение для отдыха кажется после горячих ванн чудесно прохладным. Ханке беспокойно спит, ей, наверное, снится Тао, и этим она будит меня. Мой протестующий стон, в свою очередь, будит мягко улыбающегося во сне Томаса. Мы на цыпочках удаляемся в чайную комнату.

Его общество меня немного гнетёт: мне иногда недостаёт чувства такта, а Томас уж больно чувствителен.

— Ну, Манон, великий староста кружка, говори — для чего созван этот традиционный сбор?

— А я уже недоумевала, когда же ты наконец спросишь об этом. Я хотела бы воспользоваться суматохой карнавала, чтобы подготовить проект «Конституция».

Томас побледнел.

— Ты шутишь!

— Ещё никогда в жизни я не относилась к чему-нибудь с такой серьёзностью.

И так далее. Томас вне себя. Буря разразилась; сегодня вечером будет ещё хуже. Тем не менее он тоже мечтает, как и я, о единой расе всех людей. Это большой шаг, который имел в виду Армстронг, грандиознейший проект всех времён, конец эпохи: великое объединение.

Когда сообщество впервые вышло на контакт со мной, я тут же позвонила другим. Мы говорили и плакали от радости и надежды. Существовала огромная сеть, которая охватывала весь земной шар; мужчины и женщины, работающие только на одну цель: объединить человеческое племя, принимая во внимание все различия и особенности. Как мы могли устоять против такого?

Сегодня вечером мы все соберёмся у меня перед официальным началом карнавала. Но праздновать встречу, вместе есть, демонстрировать наши костюмы и бесконечно рассказывать — всего этого на сей раз не будет.

Я знаю, что этим решением — именно сейчас запустить проект «Конституция» — я стронула лавину. Уже несколько месяцев об этом велись более чем жаркие дебаты. Некоторые за. Другие против. Конечно, есть и такие, кто колеблется и не может принять чью-то сторону. Если у меня получится, назад пути не будет. После этого достаточно будет нажать кнопку, чтобы завоевать мир.

Томас всё ещё дуется, когда мы приходим ко мне домой. Он сдержан и молчалив. Никто не осмеливается с ним заговорить. Александр и Насер ждут нас перед входом в дом. Теперь отступать некуда. Переступив через порог, Ханке насмешливо улыбается; настал момент истины.

Все осторожно рассаживаются и поначалу подчиняются обычному порядку. Но вскоре забывают про него, чтобы продемонстрировать независимость и с самого начала прояснить свою позицию. К счастью, квартира большая.

Проект «Конституция» существует уже несколько лет и тесно связан с большим сообществом. Как и многие другие, я рассматриваю его лишь как первый этап. Речь идёт о референдуме, который предстоит провести по всему миру. При этом будут использоваться все электронные вспомогательные средства: предстоит исследовать и оценить мнение каждого, кто сможет воспользоваться этими средствами. Вопросы просты и однозначны. Есть лишь один выбор: либо Да, либо Нет. Один клик — и ответ тут же в сети. Все результаты будут собираться в огромных банках данных. Ещё один клик — и ООН, Евросоюз и Интер-Американская Конфедерация будут в состоянии перепроверить легитимность опроса. Только представьте себе это чудо: во всём мире каждый мобильник, каждый компьютерный почтовый ящик, каждый банкомат, каждый общественный терминал и каждая панель управления игрового автомата ставит вопросы, вопросы, вопросы…

Я убеждена, что мы должны решительно взяться за дело. Но если я не в состоянии убедить даже моих братьев и сестёр… Если я не могу убедить шестерых, как я справлюсь со всем человечеством?

Я вполне отдаю себе отчёт в своих иллюзиях. Я знаю те ветряные мельницы, против которых сражаюсь, но мне хочется бросить хотя бы песчинку в большую и слаженную машинерию этого мира. Всё должно начаться с шёпота, который, в конечном счёте, завершится громким рёвом.

Единая человеческая раса, судьба человечества — это всего лишь звучные слова для очень простого идеала. Объединение человечества вне всяких общественных структур, общие ценности, согласие во всём мире. Безмерная нежность планеты к примирённому с самим собой человечеству. Так выглядит моя излюбленная мечта, мой ультимативный фантом: заняться любовью с миром, разделить с ним радость и волшебство сознания и жизни…

Александр открывает огонь:

— Ты расставила нам ловушку, Мэн. Это было неправильно.

— Ты очень хорошо знаешь, что теперь, здесь и сейчас, — самый подходящий момент начать операцию. Не надо притворяться обиженным.

Горячность нашей перепалки заставила остальных замолкнуть. Ниам уронила свой стакан.

Александр наконец отбросил свои страхи в сторону.

— Извини, Манон. Попробуем вести себя как цивилизованные люди.

— Именно этого я и хотела.

Ханке, как всегда, сыграла роль посредника.

— И каковы же твои аргументы? Говори, не мучай нас…

В её взгляде всегда чудится ирония. Извиняющимся жестом я перебиваю её; я просто обязана принять меры.

— Подожди. Первым делом мы должны установить основные правила нашего разговора. Если мы этого не сделаем, то быстро погрязнем в мелочах, вы это сами знаете. Правила просты и вам давно известны. Каждый может изложить свою точку зрения так, чтобы его не перебивали. Каждая точка зрения уважается без всяких Но и Если, поскольку ни один из нас не присваивал себе право на истину. Тема сегодняшнего вечера всех нас задевает за живое; несмотря на это, мы должны постараться, чтобы она не лишила нас рассудка. Независимо от того, говорим мы или слушаем, запрещены удары ниже пояса, равно как и переход на личности. Давайте все попытаемся сохранять спокойствие, но если кто-то из нас слишком увлечётся, никто не должен оскорблять его…

— Мэн, ты серьёзно считаешь, что это необходимо?

Ян неисправимый оптимист. Он не в состоянии представить себе, что мы можем не прийти к единству. А ведь в мире звуков гармония часто возникает из дискорданса, из взаимопроникновения слоёв.