Чёрная пешка

Саракш

Отчизна, южная окраина Столицы,

Подвал полуразрушенного дома в Сыпном тупике

3-й час, 11 дня месяца Яблок, 9578 год от Озарения

Умник сидел на ящике и выскребал из банки остатки тушенки. Керосиновая лампа попалась на редкость хорошая, светила ярко и ровно, к тому же совершенно не воняла, все-таки армейцы - молодцы, умеют смягчить такими мелочами невыносимые условия, ну и говяжьи консервы из запаса личной охраны генерала Шекагу тоже на высоте, не портятся и сытные, хорошо, что не забыл о них в спешке, да и оружие тоже взял приличное, а ведь мог бы потерять голову от ужаса и растерянности, пришлось стремительно драпать после катастрофы, даже с женой не увиделся, как она там: жива-здорова ли - неизвестно, такой кавардак в Столице и вообще в стране, массаракш, с каким наслаждением я бы своими руками разрезал эту сволочь Мака на мельчайшие кусочки, причем медленно, тупым кухонным ножом, за то, что так неосмотрительно доверился, а ведь мог бы предвидеть, Умник называется, какой из тебя Умник, тьфу...

Послышался скрип подошв по крышке люка. Кто-то разгребал битый кирпич. Банда накурившихся подростков? Нет, одиночка. Кох? Наверное, он... Кому еще придет в голову забрести в руины, где все разграблено мародерами еще полвека назад? Хотя все может быть, лучше поостеречься. Умник отставил консервную жестянку, прикрутил фитиль, поставил лампу так, чтобы свет падал на лестницу, оставляя весь подвал в тени, прокрался на цыпочках в дальний угол и навел на люк толстый рубчатый ствол новенького пулемета.

Лично смазанные Умником петли уже не скрипели так душераздирающе, как в первый раз. Створки распахнулись, пропуская пронзительно серое сияние летнего вечера, и тут же захлопнулись. Вошедший замер было, затем, осторожно ощупывая неструганые перила, стал спускаться. Но уберечь ладонь от занозы все же не удалось и он фыркнул. Умник, наблюдавший за этим сквозь прицельную планку, успокоенно опустил приклад и защелкнул предохранитель.

-Осторожнее, Кох! Проходите к ящикам.

-Ничего не вижу, ваше превосходительство,- пожаловался вошедший, - глаза привыкают медленно...

Умник прибавил свет.

-Кох, - терпеливо сказал он, - сколько раз мне повторять: нет больше "превосходительств". Народная революция, как известно, их упразднила. Господином Государственным прокурором тоже меня не называйте, это звучит, по меньшей мере, издевательством. "Господин бывший Государственный прокурор" - как на кладбище... Для вас теперь я просто Умник. А вы, ныне, к прискорбию, не референт прокуратуры Фиу Кох., а простой мещанин... все время забываю, как там вас по новым документам... Проходите. Садитесь... нет, сюда, тут без заноз... Голодны?

-Не то слово. Как бродячий пес. Ни росинки во рту с утра.

-Открывайте консервы, берите сухари. Чайник только что вскипел.

-Благодарю.

Кох ел быстро и жадно, но очень ловко и аккуратно. "Школа!"- отметил про себя Умник, размешивая драгоценный сахар и подавая алюминиевую кружку.

-Просто чудесно. - вздохнул Кох, допивая чай. - Собственно, как мало нужно для счастья: тепло, чувство сытости, возможность уснуть спокойно, зная, что завтра проснешься ...

-Не философствуйте, это ни ко времени, ни к месту и, главное, не к лицу.

-Слушаюсь. Разрешите доложить. Сначала о вашей супруге. Как удалось установить, события уголовного погрома ее не коснулись. Скорее всего, она жива и уехала к сестре. Драгоценности, как кажется, она успела захватить. Прикажете продолжить розыски?

-Не надо. Искренне рад что она жива и обеспечена. Чем еще был занят ваш день?

Кох помолчал, встал, прошелся по подвалу, взял кружку и тщательно вымыл ее под тоненькой струйкой воды, лившейся из трещины в водопроводной трубе. Он как-то сразу изменился. Умник просто не узнавал его.

-Ваше превосходительство, господин Государственный прокурор, - сказал он, тщательно подчеркивая каждое слово, - прежде чем ответить на ваш вопрос, позвольте поговорить откровенно.

-Ого! - произнес неприятно удивленный Умник, - Попросите разрешения сдать меня?

-Вы как всегда остроумны. Но давайте сейчас не будем шутить. Если бы я захотел вас сдать, сделал бы это без разрешения и раньше, например, сразу в начале погрома. Тогда за голову Умника дали бы достаточно много. Хотя бы желающие просто отомстить. Однако я не сделал этого. Не делаю и сейчас, когда ценность вашей головы стремительно упала практически до нуля. Вы забыты всеми и не нужны никому.

Само собой, пылкая любовь референта к начальнику - бывшему! - места не имеет. Тогда в чем дело? Зачем я еще здесь? Безусловно, налицо тот самый расчет, который крепче любой страсти. Вот об этом и пойдет речь.

Осмелюсь напомнить недавние события.

Когда был взорван Центр телерадиовещания Отчизны, сразу же предположили, что к этому приложили свои грязные лапы выродки, хонтийские наемники. Но некоторые свидетели утверждали, что непосредственно перед взрывом видели в фойе некоего Мака Сима, сотрудника департамента специальных исследований. Недавние же данные, поступившие к Отцам, свидетельствовали о странном сближении Мака Сима с Государственным прокурором. И вы приняли единственно мудрое решение... скрыться. Референт Фиу Кох, если помните, организовал техническую сторону бегства. Нет, я отнюдь не собираюсь подчеркивать свои заслуги и напрашиваться на благодарность, тем более, что меня отблагодарить вам просто нечем.

В Столице началась неописуемая грызня между военными, Неизвестными Отцами, департаментом общественного здоровья, путающимся у всех под ногами подпольщиками и крепнущими уголовниками. Передвижные излучатели к этому времени вышли из строя. Примерно 15-20 процентов населения стали сходить с ума из за лучевого голодания. Все это не могло не сказаться как на положении в Столице, так и на обстановке в неконтролируемой провинции. На данный момент почти прекращена выдача денежного и пайкового довольствий. В периферийных гарнизонах установился полный кавардак. Казалось бы, непоколебимые никакими потрясениями фигуры, вроде генерала Шекагу, стали исчезать. Вкупе с произошедшим это создало настолько жуткую ситуацию, что даже Папа не мог чувствовать себя в безопасности. Но Неизвестные Отцы быстро сообразили, что произошло, и наутек бросились в заранее приготовленные укрепленные убежища. Им следовало спастись в самые кратчайшие сроки, пока еще не издохли передвижные излучатели. С момента взрыва прошло два месяца. Я никому не мог быть полезен и необходим. Зачем новым властным фигурам в их укрепленных вотчинах экс-референт экс-госпрокурора? Мне было нельзя сделать ставку ни на кого. Кроме как на вас, битую карту.