Утро Земли (СИ)

Томас задумался. Действительно ребёнок может испытывать новые ощущения, но при этом может не осознавать их природы. Чем страннее ощущения, тем лучше он пытается их скрыть. Или наоборот, докопаться до истины и поделиться с другими. Томас поделился соображением с Хитодэ.

– Да, именно так всё и было. Особенно в школе. Меня считали очень странной. Пугались, отталкивали. И не смотря на то, что я была сдержанной, как учили меня родители, мне страшно хотелось поделиться с кем-нибудь своей тайной.

– И ты поделилась.

– Да.

– И что из этого вышло?

– Не надо, не хочу об этом, – она всхлипнула.

– Хорошо, не будем. Это был твой первый парень, да?

Девушка резко сбросила руку Томаса.

– Нет. Томми, не надо. На мне словно проклятие, я приношу людям горе. Я, – она тяжело вздохнула, – они меня прогнали. Все. И правильно сделали.

– Погоди, погоди, что произошло?

– Нет. Не скажу. Прости. Это ужасно. Я не могу об этом говорить.

Она попросила Томаса довезти до оконечности мыса.

– Когда мы снова увидимся?

– Томми, я боюсь, этого не произойдёт.

Было видно, что слова даются ей с трудом. Она не хотела говорить этих слов, но обязана была сказать.

– Ты не сможешь. И я не смогу. Те, кто знают тебя, кто знают меня. Они этого не примут. Всего того, что тогда произошло.

– Чего не примут? Да скажи же ты наконец!

Хитодэ вытерла слёзы, привела в порядок волосы и отвернулась.

– Нет. Тебе нельзя это знать. Прощай.

Она слабо пожала Томасу руку и пошла прочь.

Он стоял и смотрел ей вслед. Думал о том смятении, которое творится в голове. Думал о девушке с такой странной судьбой и раненой душой. Осталось несколько минут, и она уйдёт. Навсегда.

– Астра! – крикнул он вслед.

Она остановилась, но не обернулась.

– Я люблю тебя!

Она обернулась. Даже с такого расстояния он видел, как напряглось её лицо. Она была готова, хотела вернуться. Но, девушка справилась с собой. Решительно одёрнула платье, сбитое ночным ветром, и быстро пошла прочь.

Томас оседлал Твистера и пустился в обратный путь.

В окнах его дома свет давно был потушен. Все спали, и Томас решил, что проберется незамеченным к себе в комнату. Это ему почти удалось. Слабо скрипнула дверь. И он столкнулся лицом к лицу с Русланом.

– С тобой всё в порядке?

– Вроде того, – сказал Томас, и спрятал от Руслана растерянный взгляд.

– Мне надо с тобой очень серьёзно поговорить.

– Давай утром, а?

– Нет, давай сейчас. Это касается твоей Астры Марины.

– Астры Мариины?

– Да, её полное имя Астра Марина. По матери.

– Имя на европейский манер, я слышал когда-то после имен ставили имя матери. Ты что-то узнал о ней?

– Пойдём в твою комнату.

Они сели за столом, зажгли свечу, и Руслан рассказывать про то, что узнал.

За каждой фразой таилась боль и растерянность, которую он чувствовал, потому что тоже самое ощущал и Томас. Он не хотел говорить всего этого молодому человеку, но он должен был это сделать. Астра действительно была мутантом. Или, точнее, модификантом. Человеком, чей организм претерпел изменения. Об этом были свидетельства врачей. В школе ей приходилось не сладко. Её били, обижали и завидовали. Она отстранялась от мира, замыкалась в себе, а потом, когда ей было десять лет, убила отца. Как это произошло, не известно. Были только однозначные симптомы.

– Флора? – в ужасе предположил Томас.

– Да! Откуда ты знаешь?

Парень застонал и обхватил голову руками.

– Ты что, Томми? Ты спал с ней?

Парень согласно покачал головой.

– Проклятье, Томас! Это смертельно опасно. Как ты себя чувствуешь?

Томас прислушался к своим ощущениям. Его била дрожь. Собственные руки казались холоднее льда.

– Странно. Я очень странно себя чувствую. Руслан, – прошептал Томас.

– Что?

– Я боюсь. А ещё я люблю её. Понимаешь?

Руслан вздохнул и сжал кулаки.

– Ты брось эту глупость! Ты не можешь поступить так с нами, понимаешь? Мы, – он подумал и поправился, – Я не могу тебе позволить привести её сюда.

– Почему?

– Она опасна.

– Она сама не хочет.

– Да неужели? Она боится. Я ещё не сказал, что произошло с её матерью.

– Неужели?

– Да, Томми, те же симптомы.

Томас едва не задохнулся от ужаса и гнева, выкрикнул:

– Я тебе не верю, слышишь!

– Томми, это правда.

– Оставь меня.

– Томас, ты завтра же пойдёшь к Лестеру и он сделает анализы.

– Никуда я не пойду, оставь меня, ты мне никто.

– Томас!

– Прости, Руслан, я не прав, – «Господи, да что я делаю? – опомнился Томас, – Как я могу так говорить?».

– Ты сделаешь это ради своей матери, – сказал Руслан, и поднялся из-за стола.

– Да.

Он ушёл и не сказал больше ни слова, оставил Томаса наедине с мыслями, отчаяньем и бессилием. Молодой человек так и не успел предупредить его, чтобы прекратил расследование. Теперь не важно, чего он хотел, чего нет. Он сразу чувствовал – тут дело не чисто. И теперь он не знал, как ему быть.

Он почти не запомнил день, проведенный в университете. Все сочли его нездоровым, и с лишними вопросами не приставали. Сам Томас ощущал себя неоднозначно. Он будто во сне вернулся домой и постучался в дверь к Руслану. Да, похоже эта ночка и ему далась не легко. Он старался не смотреть в глаза молодому человеку и просто сказал:

– Пошли.

Медиум ждал в Храме. На столике лежали какие-то шприцы и медикаменты в глиняных сосудах.

Лестер в молчании закатал Томасу рукав и сделал укол. Потом стоял спиной к ним и смешивал реактивы. Что-то нашёптывал себе под нос. Руслан не проронил ни слова.

– Ну всё, – сказал служитель Храма, – Готово.

Томас не знал, что Лестер прочёл у него в глазах. Медиум переглянулся с Русланом.

– Что? – испугался Томас.

– Всё в порядке, – отозвался Руслан, а Медиум кивнул, – Томми, прости меня за вчерашнее. Я не должен был так поступать. Он, – Руслан показал взглядом на Лестера, – Он вразумил меня.

– Погодите, я ничего не понимаю.

Медиум подошёл к Томасу и обнял рукой за плечо.

– Сынок, поступай, как знаешь, это твоё право.

– В каком смысле? – не понял Томас.

– Мы – люди, мы так долго гнались за призраком этики, которая была нашим общим законом. Всегда. До Утра Смерти, да и по сей день. Но мир изменился. Раньше такие вещи, как например, донорство Руслана, были сопряжены с условностями общества, с запретами и ханжеским неприятием. Но это было давно. Теперь, смотри, Руслан с твоей мамой живут под одной крышей с Иваном и Оксаной. Раньше такое было бы вряд ли возможно. То же самое с твоей Хитодэ.

– Не понимаю.

– Томас, мы точно не знаем, что произошло в семье этой девушки. И вряд ли узнаем, если она сама не согласится рассказать. Но одно я знаю достоверно, после смерти отца они с мамой были очень близки. Она не винила дочь. Есть свидетели. И прошло несколько лет перед тем, как мама Астры покинула нас.

– Астра её не убивала?

– Нет. Это всё, что известно. Мне также известно, что потом девушка сама ушла в добровольное изгнание, не выдержала позора, который следовал за ней по пятам.

В разговор вмешался Руслан.

– Если ты хочешь, я не стану противиться. Можешь привести её в наш дом. Вот тебе моё чёстное слово.

Томас почувствовал, что на глаза наворачиваются слёзы. Слишком много всего за один раз. Слишком тяжело.

– Но почему, Руслан? Ты же вчера думал иначе.

– Нет, пусть лучше Лестер скажет. Я так не смогу.

Темнокожий медиму присел на невысокий диван рядом со столиком и на несколько минут замолчал. Он сидел, смотрел перед собой, перебирал в уме слова и говорил самые нужные.

– Каждый из нас в этой жизни должен научиться верить другим людям. Важно хотеть, чтобы люди стали лучше. Если человек оступился, наш долг, нет, не долг даже, а глубокая внутренняя потребность, поверить в человека, не ставить точку в его судьбе. И тогда мы можем творить чудеса. Мы пока ещё не до конца научились. Но я знаю. Это придёт. И если ты любишь Астру, ты сможешь ей всё это дать. И твой поступок послужит величайшим примером. Лучшим из уроков, которым можно научить других людей. Возвращайся к ней и попробуй сделать так, чтобы её душа излечилась.