Пусть люди вымрут! (СИ)

Гиза с Флавием переглянулись. О том, что может означать появление на поле боя однажды уже убитого — они знали. Колдуны африканского племени ангола умели оживлять однажды павших, и давать им своеобразное посмертие на этом свете. Бррр… Даже вспоминать не хочется.

«Спроси насчет силы каждой новой волны атакующих», − подсказала девушка.

− Скажи, а не было так, что каждая следующая волна была покруче предыдущей? − поинтересовался у рассказчика Флавий.

− Да, а ты откуда знаешь? − удивился тот. − Действительно, так и было! Если первые их отряды мы просто раскололи, раздробили и повязали, то уже следующие пришлось выкашивать под ноль. А потом и вовсе уже приходилось заливать гречанкой и кровью. Оттого и завязли. Сначала просто встали, а потом такие потери пошли… Нет, мы их били, конечно, но людей стало уже не хватать. Отправлять корпуса туда по суше очень долго, а по морю — неудобно.

− А что такого неудобного-то? − удивился Флавий. − Через Босфор в Гостеприимное море, а там до Валахии рукой подать.

− Дык не в самой Валахии заварушка-то, − скорчил под маской кислую гримасу Гай Август. − Бои сейчас уже почитай в Трансильвании. Мы их до предгорий Карпат загнали, а дальше никак. Букурешть и Тырговище взяли, западные притоки Дуная тоже наши. Но дальше на северо-запад — ни-ни. Горы, проклятые, мешают… Вот, ждем альпийские легионы. Говорят, самих эдельвейцев к нам направили. Уж этим-то горным козлам никакие Карпаты нипочем.

Флавий призадумался. Получалось, что вся мощь экспедиционных легионов Рима ничто, если уж какие-то там предгорья смогли остановить закованную в сталь римскую длань на подступах к Трансильвании. Да еще против скверно обученных и слабо вооруженных местных крестьян.

Этого не может быть, потому что не может быть никогда, сделал для себя вывод Флавий. И кроме того, в носу у нгулу засвербило знакомое уже по марселю чувство. Сначала он ощутил, когда они с Гизой вступили на италийскую землю, и вот — снова.

Флавий тщательно представил себе образ девушки и мысленно произнес:

«В Трансильвании творится что-то, похожее на Марсель. Только масштаб шире».

«Согласна. Думаю, в Риме нам делать особо нечего».

«Да. Берем корабль — и в Валахию. Буквально завтра же».

На сей раз сразу несколько древних божеств предали Флавия. Фортуна просто куда-то исчезла, а три Фаты — богини судьбы, наоборот, присмотрелись к Флавию повнимательнее. Проклятые старухи-ткачихи посчитали, что ткань судьбы сейчас должна быть как можно более узловатой. И завязали очередной узелок.

Что за узелок — стало ясно, когда в трактир почти бесшумно и в строгом порядке завалилась целая декада хорошо вооруженных солдат в серой униформе. В руках каждого — пневматический арбалет, и каждый из них направлен на троицу за самым дальним столиком.

В помещении воцарилась тишина. Все посетители разом побледнели. Лица их стали серее, чем мундиры вторгшихся. Кое-кто из обедающих забыл убрать стакан ото рта, и теперь разведенный сок стекал по подбородку растяпы. За стойкой что-то звякнуло − приемщик заказов уронил на пол пригоршню монет.

Снова раздался скрип двери, и в зал вошел командир отряда. Точно такой же воин в серой одежде, разве что без арбалета. Зато на боку у него зоркие глаза римлянина разглядели тот самый огнестрельный пистоль — оружие, с невероятной силой метающее маленькие кусочки железа. Из того, что успела узнать об этом оружии Гиза, следовало, что пистоли навылет пробивают абсолютно любую броню, даже под острыми углами.

Командир вышел в середину зала, словно толкая перед собой незримую стену — и посетители, и солдаты стремились как можно быстрее освободить дорогу этому человеку. Абсолютно невзрачному, но оттого и пугающему. Даже тренированная убийца Гиза, как ощутил Флавий, робеет перед этой странной фигурой.

Воин оглядел весь зал, останавливаясь на каждом посетителе и заглядывая в каждый закуток. Взглядом пронзил Флавия и Гизу. Стоящего между ними Гая Августа словно и не заметил.

− Волей Святого престола и силою Ордена Воздаяния приказываю Рэму Флавию Александру и Гизаде Арбанадан аль Саджах следовать с нами. Оружия не вынимать, попыток бегства не предпринимать — будете уничтожены на месте.

Подтверждение этих слов было в руках солдат. Пневматический арбалет бьет не так тихо как обычный, но с убийственной мощью. Флавий не сомневался, что каждый из воинов в сером в совершенстве обращается со своим оружием. Да и командира с пистолем тоже следовало учитывать.

«Пожалуй, не сейчас», − мысленно шепнула Гиза, призывая Флавия повременить с попыткой бегства.

Флавий был согласен.

Гиза смотрела на могучего, выше самого Флавия воина, восседающего на простом деревянном германском стуле. Воин был одет так же, как и остальные служители Ордена — в свободного покроя серую форму, перетянутую на поясе ремнем. Грудь прикрывал кожаный нагрудник, но это скорее был элемент декора, нежели броня: слишком уж тонка была эта кожа чтобы служить надежной защитой.

Воин был немолод, явно старше и Флавия, и Гизы, которая на три года опередила своего спутника с рождением. Наобум Флавий дал бы этому человек лет сорок или около того. Виски, когда-то светло-русые, теперь белее снега, лоб избороздили слишком уж глубокие морщины. Льдистые светло-голубые глаза, казалось, смотрят сквозь предметы и людей. Пальцы рук, сейчас на поручнях стула, загрубели и даже приобрели старческую желтизну. И только могучая фигура сохранила стать полного сил воина.

− Здравствуй, Гизада, − заговорил человек в сером. − Здравствуй и ты, Рэм Флавий Александр. Давно хотел с тобой познакомиться.

Девушка промолчала, а Флавий все же нашел силы огрызнуться:

− А я с тобой знакомиться не собирался.

Фигура в сером усмехнулась:

− А со мной вообще мало кто из людей по своей воле знакомиться. Или мне уже не следует называть тебя человеком?

Флавий дернулся. Неужели этот серый в курсе их похождений в Африке?

− Принцесса аль Саджах вправе затаить на меня обиду, − спокойно сказал воин. − Она сдала мне крепость хашшишинов и впоследствии верно служила вновь образованному Ордену Воздаяния, а в ответ получила предательство — мне приказали убить девчонку.

Мужчина поджал губы и продолжил:

− Я нарушил приказ и дал ей уйти, организовав это как побег.

− Ты врешь, Безымянный, − крикнула Гиза. − Я сама слышала, как ты приказывал своим псам убрать меня!

− Я знал, что ты меня слышишь, принцесса, − улыбнулся тот, кого девушка назвала Безымянным. − Не я ли тебе в свое время показывал слуховое окошко с выходом в зал Совета ордена? Только забыл сказать, что любой, кто добирается до этого окошка, своим весом нажимает на хитрую плиту — и прямо под окошком один из кусочков стены чуть-чуть выдвигается со своего места. Немного, но тому, кто знает куда смотреть, достаточно…

− Все равно не верю, − оборвала Гиза. − Ты мог бы предупредить меня. И я бы ушла сама.

− Меня не устраивало такое прощание, и хватит на этом, − закрыл тему воин. − Мои чувства оставь мне, ты их все равно не оценила тогда, и не оценишь теперь.

Гиза презрительно поджала губы, а Флавий вспомнил историю, которую девушка рассказывала про свое прошлое. Стало быть, человек в серых одеждах — и есть тот самый легендарный Вождь? Лидер Ордена Воздаяния, меч и щит Святого Престола?

− Теперь поговорим с тобой, Рэм Флавий.

− Беседа может оказаться монологом, − заметил Флавий.

− Со мной, воин, − заметил глава Ордена, − либо разговаривают без утайки, либо говорят даже больше, чем знают. Впрочем… После содеянного с тобой в Африке ты можешь и не бояться боли.

Флавий еще раз дернулся. откуда Вождь знает о тех миллиардах лет боли, которыми безжалостная демоница терзала римлянина, расчленяя тело?

− Я знаю, что с тобой сделали, Рэм Флавий. Когда мы три года назад вырезали остатки колдунских порослей в племени чокве (вы ошибочно называете ангола), не раз сталкивались с наполовину людьми — наполовину машинами. По-моему, их называют нгумба, или нумба…