Дикий Порт (Райские птицы)

— Кому, Север? Ей? — он указал на Лилен подбородком.

— Нашим.

— Мы все знаем, — поддержала Таисия, — они знают, что мы знаем, и так далее. Но приходит момент, когда нужно что-то швырнуть на стол. А вещдоков почитай и нет.

…Димочка машинально расчесал пальцами обесцвеченные пряди. Подёргал. Сирота Вольф с надеждой глянула на Шеверинского, тот решительно сжал губы. Интересно, девица понимает, почему эмиссарам Райского Сада так важно знать, кто убил её папу и маму? Или думает, что уральцы все из себя такие благородные и высокие духом? На язык уже скользнула очередная острота, но Север перехватил прицеливающийся взгляд Птица и глазами же пообещал страшное.

Всё, что он действительно мог с ним сделать — обругать последними словами и молчать потом пару дней. Но Птицу не нравилось внимание, которое Шеверинский уделял бедной сиротке. Девица была из тех, какие делают себе татуировки на заднице. Блондинистая, с шикарной фигурой и туповатым выражением лица. Кобыла.

У Шеверинского никогда не было вкуса.

— Ладно, — сказал Птиц. Девица с дурацким именем уставилась на него. — Что мы имеем? Экраноплан под паранджой, «крыса» под вуалью, и никакой фиксации.

— Регулярное сообщение с Джеймсоном обеспечивает филиал «Тэта Транс», — сказала Таисия. — Есть две мелкие лавочки, которые возят туристов по дикой природе. Экзотические острова и тому подобное. Фурусато издалека показывают… Это — про экранопланы.

— Когда, где и как на машину монтировали систему маскировки? И когда её включили? Вы представляете, как это должно выглядеть на записях? Оно стояло, оно исчезло.

— Подделали? — предположил Шеверинский.

Димочка пожал одним плечом. Нервное лицо стало спокойным и прохладным, как у Таисии. Лилен пыталась соображать вместе с уральцами, но не поспевала. Думалось только, что теперь местер Васильев похож на эльфа. Эльфийского воителя, умудрённого и холодного. Не хватает только мифрильной кольчуги и длинного лука в руке: прищуренный взор Синего Птица стал взором снайпера.

— Проще, — сказал он. — Есть в Городе крытые причалы?

— Нет, — уверенно ответила Таис.

Димочка безмятежно улыбнулся.

— А как же тогда эти штуки ремонтируют?

…Интерактивный учебник истории, глава «Вторая мировая война», раздел Искусство/Памятники. Такие скульптуры воздвигали в Европе в середине двадцатого века, в честь победы в войне между людьми и людьми: солдат в накинутом на плечи плаще держит на руках девочку с бантами в косах.

Бантов не было.

Спящая девочка казалась сущим ребёнком, но всё же была много старше, чем каменные малышки. Мужчина больше походил на викинга, чем на солдата одной из Мировых: длинные солнечно-жёлтые патлы падали ниже плеч, путались с вихрами на рыже-каштановой девичьей макушке.

Сходство бросалось в глаза — чистое и бесспорное.

В такое время центральная площадь Города пустовала. Вблизи её не разрешалось раскидывать летние кафе, а негустая тень, отбрасываемая деревьями сквера, не давала спасения от жары. Редкие прохожие торопились пройти к местам поуютнее. На викинговых плечах сиял длинный белый плащ с терморегуляцией, и его проводила пара завистливых взглядов.

Мужчина и девочка приехали на такси, со стороны нового космопорта, принимавшего только гиперкорабли. У них не было ни одной сумки; вероятно, багажом занимался кто-то другой. Желтоволосый, бережно держа хрупкую ношу, прошёл через площадь и устроился на скамейке в скверике. Близящееся к зениту солнце защекотало тёмные ресницы, и девочка сморщилась во сне.

— Светка, — шёпотом позвал мужчина и подул ей в макушку, — Светик, просыпайся, приехали.

— Со-олнышко… — сонно протянула Света. — А где Юра?

— Багаж получает. Скоро будет. Ты как? — лицо викинга светилось заботой и лаской, — тебя в гостиницу нести досыпать? Или проснёшься и завтракать пойдём?

Света вздохнула и, наконец, открыла глаза, мгновенно перестав казаться ребёнком. Почти старческий, умудрённый и неласковый взгляд: эхо пережитого горя.

— А когда Юра приедет? — она угрелась на руках у спутника и не пыталась слезть.

Викинг поднял браслетник к уху.

— Солнце — Кайману, — пробурчал он, уставившись на помпезное здание Управления гарнизонного флота Земли-2. — Крокодилыч, ответь командиру.

— Таких командиров, — немедленно отозвался Кайман, — пучок — пятачок.

— Ты где? — не обиделся Солнце.

— В такси еду. Полетаев, жизнь твоя станет адом. Красься!

— Увянь, чешуйчатый, — строго сказал Солнце.

Глаза цвета кофейных зёрен заискрились от смеха: Света встряхнулась по-кошачьи и сползла на скамейку рядом. Неимоверно высокие каблуки золотистых сандалий стукнули по мостовой.

— Ничего-ничего, — коварно посулила она, — никуда ты от нас не денешься.

— И ты туда же, — с грустью сказал Полетаев. — Ну так чего делать-то будем? Командуй.

— Красить тебя пойдём!

— Нетушки, — упорствовал викинг. — Ну, раз конкретных предложений нет, пойдём, найдём гостиницу, номера займём. Вроде с бронью проблем не было, но мало ли. А там и Крокодилыч подтянется с чемоданами.

— А потом?

— Позвоним Шеверинскому. Таське-Тройняшке позвоним. Договоримся, где встретимся.

— А потом?

— А потом пойдём по магазинам, плавки купим и шлёпанцы, — добродушно отвечал Полетаев. — Море же!

Синий Птиц курил акару.

Морской ветер играл белыми прядями, похожими на встрёпанные птичьи перья. Сигарета в красиво вырезанных пухлых губах смотрелась непристойно.

Если травку тий-пай, менее вредную, чем всем привычный табак, со свойствами антидепрессанта, человечество приняло как родную, то по поводу курительного коктейля акары шли жестокие споры. Добро бы из-за ингредиентов, хотя «полупереваренное содержимое желудков молодых шараков, высушенное и измельчённое» само по себе впечатляло. Лёгкий галлюциноген, акара могла провоцировать асоциальное и антисоциальное поведение, способствовать деформации личности, обострять аутоагрессию. Её ограниченно использовали в наркологии — акара снимала ломку и вытесняла зависимость от тяжёлых земных наркотиков, сама не вызывая привыкания. Но свободная её продажа не поощрялась.

Димочка закупился на Диком Порту. Так сказал Север, Володя Шеверинский, одетый в штатское офицер Седьмой Терры, который таинственным образом был привязан к Синему Птицу.

«Синий Псих», — недружелюбно думала Лилен.

«Действует… — торжественно прошептал под конец Север и безмолвно застонал от счастья и облегчения. — Лена, у тебя не десятка. Уровень двенадцатый, не меньше!»

Таис шикнула на него, буркнула: «всё испортишь», но Лилен уже оставила надежду что-либо понять, и даже не пыталась выстраивать из обмолвок цельную картину. Двенадцатый, так двенадцатый. Действует, так действует. Когда Птиц занимался делом, он становился задумчивым и спокойным. Спокойный Птиц был красивым. Не как парень: как сказочное существо. Лилен поймала себя на том, что красавчик Димочка напоминает ей Майка, похожего на гриб сморчок.

Оба страдают чем-то кроме нормальной человеческой жизни.

…С востока, от архипелага Фурусато, неспешно двигались облака.

— Север, — тихо окликнула Лилен, — а чего мы ждём?

— Птиц работает, — шёпотом ответил тот.

— Работает? — изумилась она: Димочка стоял на бетонном блоке и курил, с её точки зрения — рисовался.

Тотчас же Синий Птиц резко развернулся, нашёл её взглядом и бросил:

— Едем!

— Куда?

«Акары перекурил, что ли?» — пришло на ум.

— В питомник. Валяй, сейчас экраноплан для обратного рейса загружать будут, мы как раз обернёмся и успеем.

— Мы едем в Город?

Димочка посмотрел на неё как на полную идиотку. Тряхнул волосами. На плечо разгневанной Лилен опустилась ладонь Шеверинского.

— Поехали, — попросил он. — По пути разберёмся…

Таисия уже запрыгнула в «крысу».

Она её и вела, выжимая из неслабой машины всё, что та могла выдать. Лилен смотрела в белый птичий затылок, чувствуя рядом большое и тёплое присутствие Севера. Сухие сильные пальцы сжали её руку; Лилен невольно опустила глаза, уголки губ дрогнули. «Как школьница, честное слово», — посмеялась про себя. Нравилось, что всё так. Только сейчас почувствовала, как же обрыдла роль королевы-няньки при чокнутом режиссёре. Майк наверняка закопался в свой текст, так что ему не будет много дела до её отлучки.