Доживем до января (сборник) (СИ)

Липа меня отчего-то боится. Как огня. Вот вернулся даже и сел так осторожно, опасливо косясь в мою сторону. Будто тут не я, а кровосос воплоти сидит… Впрочем, Липа ещё совсем щегол. Он кровососа живьём не видел. И если рядом кого из нас не будет, когда впервые увидит этого монстрика, то тогда он его ещё и в последний раз увидит. И сожрут его, как Алика, месяц назад…

— А я тебе подарок приготовила! — Не сразу понимаю, что это вообще ко мне обращаются. — Вот! На! С Новым Годом! — Санька прям сияет. Она что-то весь вечер сияет. Не к добру. Такого откровенного счастья Зона не прощает. Что это она мне всучила? Коробочка какая-то… И надо же — ленточкой перевязана. — Открывай!

— Ну, зачем… — Отчего-то я даже смущаюсь. Наверное, всё лицо красное: вон они как посмеиваются. Эх, смогли всё же щеглы меня смутить. Ну, ладно, откроем.

— Нравится? — С некоторым беспокойством заглядывает мне в лицо Санька.

Верчу в пальцах эту блестящую фиговину и никак не могу догнать, что это за штука такая и что сие значит? Это что, Саня пошутить вздумала? Так это она зря. Я не Лиза и не её придурковатый Лопушок, я могу и в нос ей двинуть и пристрелить тоже. В моей душе Зона уже успела порыться и многое, что там раньше пышно расцветало, нынче мертво либо окаменело и не используется. Как, например, совесть.

— Что это такое? — Сдерживая агрессивные нотки в голосе, спрашиваю у совершенно потерянной Саньки. Не очень у меня получилось. Санька испуганно ойкнула и прикрыла рот ладошкой. А глазками на пистолет косится, что сейчас в десяти сантиметрах от моей руки и в пяти от потрескавшейся чашки с консервированной сайрой. Боится, что пристрелю. И правильно же она красавица делает! Возьму и пристрелю. Я шуток над собой не понимаю. Как Нож… Надо же. Вот на него мне что-то совсем не хочется походить.

— Это булавка такая. — Дрожащим, испуганным голоском, говорит Саня.

— Булавка? — Верчу в пальцах и теперь соображаю, что эти металлические дужки внизу для того, чтобы приколоть булавку к одежде. — Красивая…

И правда, красивая. Серебряная, с какими-то камушками. И большая, серебро изображает веточку винограда сплошь увитого лозой, а сама булавка снизу, почти и не заметна.

— Спасибо. — Говорю этой дурочке, искренне и с жаром. Не принято тут подарки такие делать. Вот пройдёт год или два и эта же Саня, вполне может пустить мне пулю в лоб, чтобы вернуть по глупости сделанный подарок. Его можно неплохо загнать торговцу и получить по-настоящему нужные вещи — еду, патроны… Но я никогда её не продам. Красивая брошка и подарена от всего сердца. Да… Однажды Санечка придётся мне видимо, дорого заплатить за проявление твоей детской непосредственности. Я знаю сотню человек, способных пришибить меня за эту фиговину, и не знаю ни одного, которому можно её показать и потом не ожидать от него пулю в лоб или лезвие в спину.

— Надень! Надень её! — Совсем счастливая Лизка подпрыгивает на скамеечке и хлопает в ладоши. Улыбаюсь: ну, как тут не улыбаться? Словно школьница. Уже раскраснелась от выпитого и совсем утратила ту напускную серьёзность, над которой мы втихомолку посмеиваемся. Эх, делать нечего, присобачиваю эту брошку-булавку на лацкан плаща. Пусть её! Утром сниму и спрячу в карман. Лиза ещё слишком неопытна, чтобы знать, что уровень твоего благополучия здесь, среди сталкерского общества, может стать прямой причиной твоей быстрой и иногда безболезненной смерти.

— Ой, как красиво смотрится на тебе! — Визжит Санька и уже ни следа недавнего страха, на её милом личике. От них словно тепло какое-то идёт от Лизы и Сани. Удивительно, но я, кажется, чувствую праздничный настрой. Сейчас, тоже буду идиотски лыбиться и хихикать.

Лыбится Нож. Как же легко это гад читает по лицам! Знает, о чём думаю. Точно знает.

Встаю и целую Саньку в щёку, снова говорю спасибо, а эти гады ржут. Даже Липа. С красным от смущения лицом они меня ещё не видели. Ну и пусть их! Даже ругаться не стану. Хорошо мы всё-таки сидим. Будто и правда праздник. Вот, если представить, что серые стены эти на самом деле оклеены обоями, стол наш не из неотесанных и обгоревших досок, как попало сбитых, а обычный, укрытый цветастой скатёркой стол, то вроде бы даже, как будто где-нибудь в Калуге, у меня на квартирке с друзьями сидим. И свечи эти, что сейчас освещают наш домик и что так недёшево мне достались, куплены вовсе не у жирного урода, торговца местного, а в обыкновенном хозяйственном магазинчике… Да. Давненько это было. Калуга. Квартирка. Друзья. Магазинчики обычные… Всё это в прошлой жизни осталось. В другой жизни. В ней на столах не лежали пистолеты, чтобы легко можно было схватить и начать стрелять. Не лежали сразу за спиной автоматы, и не ржал хрипло Нож, убивший как-то сталкера, только за то, что тот ему на ногу наступил. И тогда ещё была ёлка. Настоящая ёлка, с ёлочными игрушками, а не куцый обрубок, из недр смертельно опасного леса Зоны.

Выпью я ещё. Ребята веселятся — хорошо им. Даже Нож как-то оживился. А мне вот не по себе. Напьюсь я сегодня. Напьюсь и лягу спать. И плевать на всё движение! Пусть сюда целый отряд химер ввалится, а я всё равно спать буду…

Что-то Димок давно не появляется. Может, пойти к нему? Стоит на страже. Скучает и, наверное, мёрзнет. Да, пойду к нему. Развеселю бедолагу. А потом отправим Лопуха с Лизкой — их только по двое можно на стражу ставить. И конечно, без Саньки. С ней Лопух даже армию зомби проморгает. Лизаться будут пока зомби их жрать не начнут. Пойду. Ещё выпью и сразу пойду…

Что ж, ребята уже сильно навеселе… Надо было бы тоже что-нибудь подарить Саньке. Всё-таки хороший она сделала подарок.

— Бекончику там передайте. — Что-то опять на меня никто не реагирует. Не сильно ли мы на спиртное налег…

Выстрел. Нож уже у стены, на одном колене и контролирует вход. Я пулей кидаюсь к другой стене и ловлю в прицел вход в другую комнату, ту, где у нас туалет. Почти так же быстро как Нож, но всё же чуточку медленнее. А эти оболтусы всё ещё сидят, глазками хлопают. Только один Гарри и начал подниматься. Ох, вот как они до сих пор ещё живы?

— Оружие, балбесы! — Мой великолепный и от нервов видимо, чуточку визгливый рык, заставляет их начать шевелиться. Встают. Но как же медленно! Думаю, не меньше половины из них погибнет, прежде чем у нас появится ещё один опытный компаньон. Плохо складывается что-то наш праздник. А может и нет. Может, Димок зомби положил и теперь сидит себе и посмеивается, представляет как мы тут кипишнулись.

Снова. Только теперь очередь. Ругаюсь сквозь зубы. Новички уже сообразили, что происходит, уже держатся за оружие — ещё бы научились из него нормально стрелять, вообще был бы блеск. Показываю на дверь пальцем и затем указываю на Липу и Гарри. Оба неохотно двигаются к проходу — страшно им. Ничего, бывает. Не мне же идти сейчас туда, чтобы по глупости погибнуть? И тем более не Ножу. Мы куда ценнее этих необстрелянных новичков. А им пора бы набираться опыта. Набраться его в Зоне, можно лишь рискуя собственной шкурой. Идут. Медленно, почти бесшумно. Димок больше не стреляет и не появляется. Неприятное предчувствие сдавливает сердце. Надеюсь, ты жив, парень, надеюсь жив…

Нож первый её замечает. Не знаю, как ему это удалось, по мне так проход был совершенно прежним, но он заметил, увидел. И тут же высадил всю обойму. Хороший у него ствол. Химеру почти пополам разорвало. И всё же не достаточно быстро разорвало.

Новички вопят. Страшно им. Даже мне как-то не по себе. Липа всё-таки симпатичный парень. Странно видеть его без лица.

Придётся уходить. Зима, и сейчас здесь будет всякого зверья столько, что не протолкнёшься. Кровь они хорошо чуют, слишком хорошо. А нынче время голодное. Думаю, даже зомби подвалят. На такой случай есть у нас ещё местечко. На юге в паре километров.

— Саня, собирай всё, живо. Уходим отсюда. — Команда до неё не сразу доходит. Подзатыльник выводит её из ступора, и она кидается собирать наш не хитрый скарб. Нужно бы и его бросить да уходить, но слишком уж недёшево досталась нам эта жратва из Другого, Закордонного мира. — Лиза, снимай всё с Липы, ему уже не надо, а нам пригодится.