Цвет надежд — зелёный (сборник)

— Да, конечно, роботы. — В его голосе звучало сомнение.

Кэт прошла мимо Монтейлера и приблизилась к столу, где три существа упрямо отказывались замечать ее присутствие. Они копались в огромных карманных часах, механизм которых был измазан желтым сливочным маслом, перемешанным с хлебными крошками.

— Я же говорил, нельзя их смазывать сливочным маслом, — сказал человечек и зло посмотрел на Кролика.

— Масло было самое свежее, — печально ответил Кролик.

— Они похожи на автоматы, которые устанавливаются для развлечения в парках, — задумчиво сказала Кэт, возвращаясь к Монтейлеру. — Быть может, мы сели именно в одном из таких гигантских парков. Тогда все становится понятным.

— Те, кто построил такой парк, должны обладать совершенно необычным чувством юмора, — пробурчал Монтейлер. — Особенно если иметь в виду сфинкса, который раздирает людей на куски.

— Не забывай, что все это существует уже пятьдесят тысяч лет, — заметила Кэт. — Машины не могут функционировать идеально до бесконечности.

— Гениально, — усмехнулся Монтейлер и направился к домику. — Не забудь поделиться со мной новыми светлыми мыслями, если они у тебя появятся. И пошевеливайся, где-то тут неподалеку наши друзья ждут помощи.

Кэт пошла за ним.

— Ты думаешь, их корабль находится там? — спросила она недоверчиво.

— Как я могу это знать? Он может быть там точно так же, как и в любом другом месте.

Она вздохнула, но ничего не сказала.

Они вошли в дом. Кругом царил поистине величественный беспорядок: на полке для головных уборов стояли ботинки; столы были перевернуты, на их беспомощно поднятых кверху ножках чудом держались чайные чашки; в птичьих клетках сидели какие-то странные существа, которые менее всего походили на птиц. Вместе с тем в доме было покойно и безмятежно, и обстановка была до того абсурдна, что Кэт не могла сдержать улыбки.

— Мон, — начала она, — это не напоминает тебе…

Ее прервал стук двери, резко захлопнувшейся перед роботом. Она обернулась, и от того, что предстало ее взору, у нее захватило дух.

Воздух вокруг них наполнился мерцанием, из стен поплыли волны тумана, сквозь который ничего нельзя было рассмотреть. Комната как будто раздвинулась, и уютное тепло помещения сменилось промозглым холодом. Идиллические сельские звуки смолкли, в наступившей грозной тишине откуда-то издалека доносился стук падающих капель. Бормоча проклятия, Монтейлер пытался сквозь клубы тумана нащупать какую-нибудь опору, какой-нибудь выход; его башмаки звучно ступали по твердому камню.

Неожиданно туман стал редеть и вскоре бесследно исчез. Монтейлер и Кэт обнаружили, что находятся в гигантском слабо освещенном сталактитовом гроте. Вокруг поднимались сверкающие колонны, они величественно поддерживали потолок, незримо простершийся высоко над их головами. Кэт сделала несколько шагов назад и уперлась спиной во влажную гранитную стену. Монтейлер застыл, пригнувшись, с пистолетом в руке и неотрывно смотрел на предмет, видневшийся в центре пещеры.

Черный космический корабль-разведчик неподвижно покоился в полуметре от земли, окруженный решеткой из гранитных столбов, испускавших хрустальное сияние. Его орудийные стволы были спрятаны в корпусе, люк шлюза плотно задраен. Корабль — всесильный, непобедимый, фантастический корабль Джослина и Марты — висел безжизненно и молчаливо, смирившись со своим пленом.

8

…Монтейлер застыл в пилотском кресле. Вдруг он стукнул кулаком по подлокотнику, растопырил пальцы и уставился на них, словно пульсирующая боль могла дать ему какой-то ответ.

— Корабль настоящий, — проговорил он медленно, — и его никто не тронул. Но пещера…

Он посмотрел на видеоэкран. В нем отражалась внутренность огромного грота, озаренная бледным светом, который, казалось, струился со всех сторон, но изображение дрожало и мигало, как будто аппаратура не могла решить окончательно, существует ли этот грот в действительности. Иногда сквозь гранитные стены можно было различить размытые очертания зеленых холмов, на мгновение — за ними появлялись тени рощ над заросшими травой полянами, но все эти картины вспыхивали неожиданно и тут же как бы нехотя растворялись и исчезали. Глаза, чувства согласно убеждали, заставляли сделать закономерный вывод о реальном существовании пещеры, во всей ее каменной громадности, жестокой неотвратимости, но телекамеры все еще, видимо, сомневались, колебались, искали подтверждения.

— Это конец, — с горечью сказал Монтейлер. — Мы в плену у галлюцинаций, из которого нет выхода.

Он повернул кресло так, что оказался лицом к лицу с Кэт — она сидела на месте второго пилота.

— Появились у тебя какие-нибудь светлые идеи?

Она ответила:

— Можно было бы попытаться пробить стены нашей тюрьмы. На корабле есть лазерные пушки, стоит…

— …стоит пустить их в дело, и каменный потолок обрушится на нас всей своей громадой. Нет уж, уволь.

Он протестующе поднял руку, едва она открыла рот, и не дал ей заговорить.

— Знаю, знаю, все это только мираж, галлюцинации, но можешь не сомневаться, как только мы откроем огонь, потолок рухнет и раздавит нас, каким бы эфемерным он ни был. На такой риск я не пойду.

Он опять повернулся к экрану.

— У тебя есть другие предложения? — спросила Кэт.

— М-м… пожалуй, нет, — помедлил он с ответом. — Но я не собираюсь сидеть здесь сложа руки. Ты тоже побывала там, снаружи, и сама убедилась, какие невероятные вещи происходят вокруг. Поначалу можно и запутаться во всем этом, потерять голову, но в конце концов мы найдем выход. Всему должно быть логическое объяснение.

Кэт встала со стула и подошла к выходному люку. Прислонившись к изогнутой металлической поверхности, она выглянула наружу.

— Но ведь это не чуждый нам мир, — сказала она… — Это Земля.

— Разумеется. — Монтейлер смотрел на ее силуэт поверх мерцающего цветного изображения на экране. — Разумеется, Земля. Но никто не был на этой Земле в течение пятидесяти тысяч лет, а это очень долгий срок. Какая-то часть человечества должна была остаться здесь, когда остальные покинули планету. За это время могло произойти всякое.

Он нахмурился.

— Они могли превратиться в каннибалов или того хуже. Кто знает, не отсюда ли начинается дорога на их специализированную кухню?..

Кэт бросила на него взгляд из-под удивленно изогнувшихся бровей.

— И ты действительно веришь в это?

— Я больше не верю ни во что. Я только пытаюсь сохранить здравый смысл среди этого безумия.

Монтейлер встал и выключил экран. Мигающее изображение сжалось в яркую точку и погасло.

— Идем отсюда, — сказал он.

Кэт медленно повернула голову в его сторону.

— Каким образом?

— А как ты думаешь?

Он стал рыться в небольшом стенном шкафчике, выкидывая попадавшиеся под руку предметы прямо на пол. Наконец он вытащил два портативных ультракоротковолновых передатчика и один из них бросил Кэт. Она поймала маленький прибор в кожаной сумке и повесила его через плечо.

— Галлюцинации это или нет, — ворчал Монтейлер, — а убраться отсюда можно только одним способом — добрым, старым, испытанным.

Тем временем Кэт проверяла и настраивала свой. передатчик. Кончив, она пропустила Монтейлера к выходному люку. Он спрыгнул на землю и указал в дальний угол пещеры, где виднелись проходы в новые подземные пустоты, наполненные безжизненным светом.

— Да, добрым надежным способом — пешком.

Они покинули плененный корабль в окружении колонн, сверкавших рубинами, изумрудами и хризолитами. Перед ними возникли застывшие водопады под причудливыми арками мостов, которые вели в никуда. Что это было — творения, созданные за тысячелетия совместными усилиями камня и терпеливо капающей воды? Или плод вдохновения неизвестного творца, воздвигшего их за одно мгновение? Монтейлер не хотел задумываться; в глубине души он с пугающей отчетливостью сознавал, что боится ответа на эти вопросы.

Они углубились в окаменевший лес, где мощные деревья поднимали свои вершины к недосягаемому потолку, где почва была покрыта кустарником и травой из холодного блестящего камня. Узловатые ветви висели в воздухе, неся свою громадную ношу окаменевшей листвы; цветы светились хрустальным сиянием; волны травы навеки застыли под пролетевшим здесь когда-то порывом ветра. Среди стволов извивалась узенькая тропка, следуя берегом ручья с прозрачной сверкающей водой. Там и сям на каменистых уступах играли бойкие водопады. Тишину подземелья нарушало только журчание воды.