Затворник из горной твердыни

- Давай пообедаем, - сказал Джо.

- О, видит Бог, я поняла, что еще забыла купить. Ночные рубашки.

Он бросил в ее сторону свирепый взгляд.

- Неужели ты не хочешь, чтобы я приобрела несколько приличных ночных рубашек? - спросила она. - Я тогда буду вся такая свежая и...

- Нет, - он покачал головой. - Забудь об этом. Смотри лучше, где бы мы могли пообедать.

Джулия твердо произнесла:

- Сначала мы поедем и устроимся в гостинице, чтобы сменить одежду. А потом уже пообедаем. Будет лучше, если это будет по-настоящему хорошая гостиница, подумала она, или тогда к чему все это? Даже этот обед. Узнаем в гостинице, где в Денвере лучше всего готовят. И название хорошего ночного клуба, куда мы сможем заглянуть, ведь в самом-то деле, можно хоть раз в жизни побывать в таком месте, где выступают не местные таланты, а настоящие знаменитости из Европы, вроде Элеоноры Перес или Вилли Бека. Я знаю, что великие кинозвезды студии "УФА", вроде этих, заезжают в Денвер, потому что я видела афиши с их именами. И я не соглашусь ни на что меньшее.

Пока они подыскивали подходящую гостиницу, Джулия, не отрываясь, глядела на человека рядом с ней. После того, как он подстригся и стал блондином, переоделся в новую одежду, он уже совсем не был похож на того, кем был раньше, отметила она про себя. Таким он мне нравится больше? Трудно сказать. И я - когда сделаю новую прическу, мы оба станем двумя почти что совсем другими людьми, созданными из ничего, или, вернее, из денег. Но я обязательно должна привести в порядок свои волосы, решила она окончательно.

Они нашли большую величественную гостиницу в самом центре Денвера, со швейцаром в ливрее у входа, который взял на себя заботу поставить машину на стоянку. Именно о такой гостинице она мечтала. И бой - на самом-то деле взрослый мужчина в темно-бордовой униформе - быстренько подскочил к ним и понес их пакеты и багаж, не оставив им ничего другого, как только подняться по широким, устланным ковром ступеням под защитным навесом к входу из красного дерева со стеклянными дверьми.

В вестибюле с каждой стороны небольшие киоски, цветочные стойки, лотки с подарками, сладостями, почтовое отделение, стол заказов билетов на авиарейсы, суета у стойки администратора и у лифтов, огромные растения в кадках, и под ногами, куда ни ступишь, ковры, толстые и мягкие... Джулия почувствовала подлинную атмосферу настоящей приличной гостиницы с ее многолюдьем и бурной деятельностью. Неоновые надписи показывали, где находятся ресторан, коктейль-холл, буфет. Она едва запоминала все, пока они пересекали вестибюль, направляясь к стойке администратора.

Здесь был даже книжный киоск.

Пока Джо записывался у дежурного администратора, она извинилась и поспешила к книжному киоску проверить, имеется ли здесь "Саранча...". Да, здесь есть, целая стопка экземпляров в ярких обложках да еще и рекламная надпись, сообщающая, насколько это популярная и замечательная книга и, разумеется, запрещенная на контролируемых Германией территориях. Улыбающаяся почти по матерински женщина средних лет, казалось, уже давно поджидала именно ее. Книга стоила почти четыре доллара, что показалось Джулии очень дорого, однако она расплатилась купюрами Рейхсбанка из своей новой сумочки и быстро вернулась к Джо.

Прокладывая себе дорогу багажом, бой провел их к лифту и дальше, на второй этаж, затем по коридору - такому тихому, теплому, устланному коврами, - в великолепный, просто потрясающий номер. Бой отпер дверь, занес все внутрь, поправил у окна шторы и занавеси. Джо дал ему на чай, и он ушел, закрыв за собой дверь.

Все пока что складывалось так, как она хотела.

- Сколько дней мы проведем в Денвере? - спросила она у Джо, который начал на кровати разворачивать пакеты. - Прежде, чем мы отправимся дальше, в Шайенн?

Он не ответил, увлекшись проверкой содержимого своего саквояжа.

- Один день или два? - спросила она, снимая новое пальто. - Или ты считаешь, что мы могли бы оставаться здесь все три?

Подняв голову, Джо ответил:

- Мы собираемся туда сегодня вечером.

Сначала Джулия ничего не поняла; когда же до нее дошел смысл сказанных им слов, она не могла поверить. Она с изумлением посмотрела на него, в его ответном взгляде было непреклонное, почти даже насмешливое выражение, а лицо его настолько неестественно и страшно напряглось, что приняло такое выражение, какого она никогда еще не видела ни у кого из людей за всю свою жизнь. Он, казалось, застыл как мертвый, с руками, полными своей же собственной одежды из саквояжа и наклонившимся туловищем.

- После того, как пообедаем, - добавил он.

Она даже не могла ничего придумать, что ответить ему.

- Так что одевай это голубое платье, которое стоит так много, сказал он. - То, которое тебе так нравится. Оно и на самом деле очень хорошее - понимаешь? - Он начал расстегивать рубашку. - Я хочу побриться и принять хороший горячий душ. - Голос его стал каким-то механическим, будто он говорил с расстояния в несколько миль с помощью какого-то аппарата. Повернувшись, он направился в ванную окостеневшим, дергающимся шагом.

С большим трудом ей удалось вымолвить:

- Сегодня уже слишком поздно.

- Нет. Мы разделаемся с обедом до половины шестого, до шести самое позднее. Будем там всего лишь в пол-девятого. Ну, скажем, самое позднее, в девять. Мы можем позвонить отсюда, сказать Абендсену, что мы приезжаем; объясним наше положение. Это произведет впечатление, дальний междугородний звонок. Скажем так - мы вылетаем на Западное побережье. В Денвере мы всего лишь один вечер. Но мы в таком восторге от его книги, что хотим поехать в Шайенн и сегодня же вечером вернуться, что мы не можем упустить такую возможность...

Она перебила его:

- Почему?

На глаза у нее начали накатываться слезы, и она обнаружила, как больно сжала кулаки, заложив большие пальцы внутрь, как делала это, когда была еще совсем маленькой. Она почувствовала, как задергалась ее нижняя челюсть, и когда она заговорила, голос ее едва был слышен.

- Я не хочу ехать и встречаться с ним сегодня вечером. И не подумаю. Вообще не хочу туда ехать, даже завтра. Я только хочу посмотреть здесь всякие интересные зрелища. Как ты обещал мне. - И пока она говорила, снова появился страх и сдавил ее грудь, тот особый слепой панический страх, который вряд ли вообще ее оставлял даже в самые приятные моменты, пока она была с ним. Он охватил все ее тело и подчинил ее себе; она ощутила, как этот страх мелкой рябью пробежал по ее лицу, так на нем отразился, что Джо легко мог его заметить.

- Мы туда быстро смотаемся, - сказал он, - а потом, когда вернемся вот тогда-то и займемся зрелищами. Он говорил рассудительно, но почти механически, как будто отвечал урок.

- Нет, - сказала она. - Одень это голубое платье. - Он стал рыться в пакетах, пока не нашел его в самой большой коробке. Осторожно сняв веревку, вынул платье, аккуратно разложил на кровати, совершенно не торопясь. - О'кей? Ты будешь в нем сногсшибательная. Послушай, мы еще купим бутылку дорогого виски и возьмем ее с собой.

Фрэнк! - Взмолилась Джулия. Помоги мне. Я столкнулась с чем-то таким, чего совершенно не понимаю.

- Шайенн гораздо дальше, - ответила она, - чем тебе кажется. Я посмотрела по карте. Будет на самом деле очень поздно, когда мы туда доберемся, скорее всего, не меньше одиннадцати, а то и за полночь.

- Одень платье или я тебя убью, - сказал Джо.

Закрыв глаза, она начала потихоньку хихикать. Мои тренировки, подумала она. Значит, в конце концов, не зря. Теперь посмотрим. Сможет ли он убить меня или мне удастся прищемить нерв у него на спине и искалечить на всю жизнь? Но он дрался с этими английскими диверсантами. Он проходил через все это, много лет тому назад.

- Я знаю, что тебе, может быть, удастся швырнуть меня на пол, сказал Джо. - А может быть и нет.

- Не швырну тебя, а искалечу на всю жизнь, - сказала она. - Я на самом деле могу. Я долго жила на Западном побережье. Японцы научили меня, еще в Сиэттле. Поезжай, если тебе так невмоготу, в Шайенн сам, а меня оставь здесь. Не пытайся принудить меня. Я боюсь тебя, и я попытаюсь... голос ее сорвался, - я попытаюсь сделать тебе очень плохо, если ты посмеешь подойти ко мне.