Доктора Бесконечности (ЛП)

— Будущее не может быть предопределено, — твёрдо сказал Доктор. — Всегда есть надежда, всегда есть выход. Предупреждён — значит вооружён.

— Больше я вам ничего не могу сказать, — настаивал Гелиос.

— Тогда не мешайте, — сказал Доктор, снова берясь за ручку двери. — Я знаю, что я делаю. Если там есть сила, ею можно овладеть и использовать её в наших целях.

В этот раз Гелиос не стал его останавливать.

— Вы знали, — тихо сказал старик. — Вспомните об этом, когда вселенная вокруг вас будет рушиться. Вы знали, что делали, это был ваш выбор. Я теперь лишился всего, всего, кроме веры. Я пытался, — Гелиос встал. — Я видел будущее, я знал, что не смогу вас убедить. Но я пытался.

Он развернулся и ушёл из комнаты.

Доктор помедлил, но лишь мгновение. Двери гудели, он слышал шёпот. Он тщательно пристроил над дверью рутанский Конвертор, вставил в замок ключ, и отошёл, позволяя двери отъехать в сторону.

Из двери полыхнул столб пламени, отбросив его в сторону. Столб пламени вырос до потолка. Жар был сильный, и Доктор немного отступил, чтобы не сгореть.

В пламени кто-то был.

— Я пришёл сюда к тебе, — сказал Доктор. — Я знаю, кто ты.

— И кто же? — спокойно спросил голос из огня.

Доктор расправил плечи:

— Ты — один из величайших представителей нашей расы, ты — Омега.

Раздался смех, но не низкий, насмешливый смех, который ожидал Доктор, а женский смех.

— Ты даже пол определил неправильно.

Она сместилась из центра пламени к краю. Огонь мерцал между пальцами её ног, вокруг самих ног, доставал до пояса. Пламя освещало её сзади, и по её телу были янтарные тени. Светлые волосы ниспадали по её плечам, прикрывая её. Губы у неё были красные, глаза голубые.

И на какое-то мгновение она была ниже, полнее, с короткими тёмными волосами, зелёными глазами, веснушками на плечах и родинкой на голени.

Снова став блондинкой, она улыбнулась ему.

— Ты уже тут, — сказал Доктор, смеясь, едва осмеливаясь верить этому. Он шагнул к огню, его обдало горячим воздухом. — Я пришёл сюда за тобой. Я хотел просить его…

— Я знаю, — она протянула руку. — Он тебя ждёт.

Вдвоём, они шагнули в пламя.

ГЛАВА 10

Царь бесконечного пространства

Доктор шёл через сад, женщина шла рядом с ним.

Он уже привык к холоду Либраринта, к его затхлому воздуху, к темноте. Лишь сейчас он понял, как мало было в конце вселенной цвета. Тот мир был окрашен в сепию, лишён света и цвета. Новое же окружение было ослепительно, ему в лицо дул свежий воздух. Он не знал, на что обращать внимание в первую очередь.

Тут был тёплый весенний день, сквозь ветви деревьев струился свет. Они шли рука об руку вдоль берега ручья, по ровному лугу, поросшему травой без бурьянов. Ручей тёк по заботливо ухоженному саду, в котором каждое деревце, каждая статуя, каждый цветок, казалось, были частью одного большого замысла. Клумбы, статуи и дорожки были безупречно чистые, хотя садовников нигде не было видно. В воздухе звучала похожая на пение птиц музыка.

Доктор сжал и разжал свои антипротонные пальцы, постучал ими по губам.

— Тело из антивещества по ощущениям абсолютно такое же, как и тело из вещества, — заверила она его.

— Это тело очень похоже на моё старое, — согласился Доктор. — А вот ты, с другой стороны…

На ней было свободное платье из кружев и шёлка цвета слоновьей кости, собранное на талии широким поясом. Её длинные светлые волосы удерживались золотой заколкой и свисали до поясницы. На шее у неё было сплетённое из цветов ожерелье, а в руках веер. Она была его роста, даже немного выше, учитывая, что она шла босиком, а он в туфлях.

Она улыбнулась:

— Я регенерировала.

— Регенерируют при смерти только повелители времени, — возразил Доктор. — А древние галлифрейцы просто не умирали.

— Для меня это тоже было неожиданностью, — засмеялась она. — Я родилась галлифрейкой, но я жила так долго, что могла эволюционировать.

Доктор посмотрел на неё, сомневаясь в ней. Если это вообще была она.

— Как ты оказалась тут? — спросил он.

— Меня перенёс сюда Омега. Он сделал это место своим уделом.

В этот момент они свернули, и впереди показался огромный замок Омеги. Он был размером с гору, тёмный, как грозовая туча. Его словно насыпали, несколько слоёв башен и бойниц. Стены были либо из скал, либо из каменных блоков. Некоторые из башен словно зависли, вопреки гравитации.

Доктор напрягся, почувствовав мощь, излучаемую замком.

— Ты знала Омегу раньше, чем меня, — сказал Доктор.

— Намного раньше. На много-много раньше.

— Ты была его женой, — пробормотал Доктор.

— Мне уже два миллиона лет. Ты понимаешь, что это значит?

Уголок его рта приподнялся в лёгкой улыбке:

— Мне нужно поздравить тебя с днём рождения?

Она остановилась и сердито посмотрела на него:

— Это значит, что я родилась во времена, когда знали будущее, и что во времена Проклятья я была молодой женщиной. Это значит, что я видела, как звездоколы отправились к Ккабе, а вернулись оттуда повелители времени. Я помню Темноту. Я жила и во дворцах, и на улице. Я жила среди двухсот поколений повелителей времени. Я видела, как очень много моих друзей и возлюбленных старели и умирали рядом со мной. Я видела, как горные хребты вздымались и рассыпались. Я жила так долго, что видела перемены даже на Галлифрее. Если бы я за это время не изменилась, то не прожила бы свою жизнь, я бы растратила её.

— Океаны воды утекли, — задумчиво сказал Доктор. — Моё мнение об эволюции: важно не то, какой ты, а то, как ты этим пользуешься.

— Я делала, что могла, — ответила она.

Они остановились рядом с небольшим прудом.

— Здесь мы одни, — тихо сказала она.

— Присядем? — предложил Доктор, снял сюртук и постелил его на траву, переживая о её безупречном платье.

Она опустилась на колени, а затем села, одну ногу поджав под себя, а другую вытянув вперёд. Она обмахивалась веером. Доктор опустился на колени сзади неё, почти касаясь грудью её лопаток. Он стоял, почти касаясь её ноги. Он посмотрел за неё, на пруд. Вода была такая чистая, что просматривалась до самого дна.

— Там должна быть рыба, — заметил Доктор.

И по воде пробежала дюжина радужных полосок. Доктор смотрел на них с довольным видом. Она обернулась на него через плечо и улыбнулась.

Он посмотрел на её лицо, у него впервые появилась возможность рассмотреть его как следует. Оно было почти слишком красивое: овальное, обрамлённое золотыми волосами. Губы у неё были насыщенно-красные, идеальных пропорций нос, голубые глаза.

Она снова повернулась к воде и смотрела, как рыбы носятся по пруду туда-сюда, и Доктору осталось смотреть лишь на её широкие плечи и тонкую шею. Её кожа была такой бледной. Он коснулся рукой её левой щеки, белой, почти как гипс.

— Я думал, что потерял тебя, — сказал он ей.

Она погладила его запястье. Он водил кончиками пальцев возле её виска. Она поцеловала основание его большого пальца. Она подняла левую руку, завела её назад, и коснулась его затылка. Она провела рукой по его шее, потеребила его короткие волосы. Всё это время они постепенно приближались друг к другу.

— Я не думал… — начал он.

Её мысли. Единственная точка соприкосновения с её виском, и они поделились мыслями и воспоминаниями. Доктор закрыл глаза. Это была она, не было ни единой причины сомневаться в этом. Она прожила настолько больше, чем он, жила в Доме его семьи бесчисленное число поколений. Она была наставницей его деда и его отца. Она присутствовала при его рождении. Она его нянчила, учила, танцевала с ним, любила его, родила его детей.

Она отпустила его руку.

— Ты всегда был там.

— Я знал, что найду тебя.

Доктор вспомнил ночь, когда он опоздал, увидел это её глазами. Стража вошла во двор, окружила детей и гостей Дома. На горизонте горел Капитолий, даже отсюда было почти слышно толпу в Паноптикуме. Она была вся в слезах, когда Стража разыскивала в комнатах её невестку, зачитывала обвинение семьи в сношениях с инопланетянами. И она не могла ничего сказать, когда её оттаскивали, иначе они узнали бы её секрет, узнали бы, что не все Рождённые Из Утробы умерли, что некоторые из них все эти сотни веков всего лишь прятались среди остального населения.