Лампа Ночи

– Какая нелепость! – снова выкрикнул жизнерадостный толстяк. – Что за имбецильные предложения!

Но, как и в прошлый раз, сэр Уилфрид не обратил на этот выкрик внимания.

Вторая концепция оказалась более сложной.

– Мы соберем гигантский информационный банк неслыханного уровня, – заявил докладчик. – В результате изменятся наши задачи; мы будем просто собирать информацию и вводить ее в компьютеры, не вдаваясь ни в подробности, ни в этику. Компьютер будет принимать информацию в самом необработанном виде, неразличенную, неклассифицированную, непроанализированную. Только это и должно входить в его задачу. Компьютеры следует запрограммировать только на сбор и рационализацию. Наша жизнь станет совершенно спокойной. Представьте себе. Мы болтаем в клубах, время от времени пьем и говорим о том, о чем хочется, или заключаем какие-нибудь пари. В плохие старые времена – я говорю о нынешних – мы были просто вынуждены самовыражаться. При новой же системе будет достаточно лишь нажать имеющуюся под рукой кнопку, и информация у тебя в кармане. И вот мы больше не академики с низким окладом и еще более низким социальным статусом – мы живем другой жизнью! Мы больше не ограничиваем себя какими-то узкими объектами исследования, теперь мы все доктора эрудиции! И это, я уверен, славная достойная перспектива.

И еще под конец. Некоторые снобы, называть которых я не стану, хотя и вижу их ухмыляющиеся лица с моей трибуны, конечно, не откажутся от прежнего своего состояния и останутся прикованными как рабы к своим предметам и кафедрам. Но, внимание! Кафедрами будем заправлять мы!

– Но если ваша схема начнет работать, то на что вообще мы будем годны? – возопил все тот же толстяк.

– Вы сможет продавать себя для производства щенячьего корма, – ответил сэр Уилфрид. – Только не говорите об этом своей жене, она у вас чистое золото, так что хольте ее и лелейте!

– Благодарю вас, сэр Уилфрид, за ваши поистине оригинальные концепции, – вмешался Мур. – Я уверен, что они сыграют свою роль как на конгрессе, так и в жизни. Следующей выступает профессор Сонотора Сукхайл, великий тантрист и путра девятой ступени. Она сделает сообщение о горной деревушке Ладаку-Ройяль. Думаю, что она сообщит нам много интересного относительно бумажных змеев и волшебников ветра Питтиспасианских скал, которые, как все мы знаем, отделяют центральный массив Второго континента прямо по границе с Ревущим океаном.

Толстяк опять не выдержал.

– То есть вы имеете в виду планету Ладаку-Ройяль Сэггитариус ФФС 32-ДЕ-2930!?

– Я еще не проверял названия по функциональному каталогу, но полагаю, что вы употребили правильное официальное название, за что выражаем вам нашу благодарность.

– А профессор Сукхайл действительно путра?

– Действительно, и причем девятой ступени.

– В таком случае, я более чем удовлетворен. Все мы должны выслушать эту леди с полным доверием.

Лауриц Мур вежливо кивнул.

– А теперь – профессор Сукхайл! Можете начинать, мадам.

Путра, представлявшая собой женщину с широким и плоским лицом и с копной огненно-рыжих волос, сразу же обратилась прямо к суетливому толстяку.

– Вы совершенно правы в вашем определении, сэр. Насколько я поняла, вам знакома Ладаку-Ройяль?

– Я досконально изучил Белых Волшебников! На самом деле я могу даже выполнить миракль реки Флонсинг, и у меня собраны ключи ко всем тантрам Прозрачного Пути!

– Ага! – воскликнула Сонотора Сукхайл. – Я вижу, мне придется говорить только голую правду! Но это не беда, мое воображение сделает удивительным любой факт.

И действительно, то, что она излагала, не нуждалось ни в каком приукрашивании, ибо оказалось потрясающим само по себе. Свой доклад путра сопровождала фотографиями всяких летающих объектов и заявила, что способности Белых Волшебников могут быть объяснены только в терминах мысленной трансференции.

– Не так ли, сэр? – обратилась она за поддержкой к толстяку.

– Вы абсолютно правы во всех аспектах, – задумчиво ответил он, – и я подтвердил бы их от слова до слова даже не будучи вашим мужем!

Но тут на сцену поднялся Лауриц Мур.

– Объявляется пятиминутный перерыв в связи с тем, что профессор должна подготовить дальнейшие фотографии.

Какое-то время Хайлир и Алтея сидели молча, но вскоре последняя не выдержала и зашептала мужу на ухо:

– Знаешь, когда она говорила об умственной референции и тому подобном, я просто не могла не вспомнить о Джейро и тех его проблемах, которые, надеюсь, закончились навсегда.

Хайлир немного подумал.

– Она берет тему слишком широко. Тантристы кажутся почти ненормальными со своей атрибутикой. Правда, Белые Волшебники и вправду удивительны. Но при чем здесь Джейро?

– Опыт Джейро сам по себе тоже уникален, и, возможно, в его случае имеют место некие связи, которых мы просто не заметили.

– Ерунда! – резко ответил Хайлир. – Джейро никогда не говорил ни о каких потоках транс-темпоральных лучей и никогда не выполнял Семи Ежедневных Обязанностей.

Но ему так и не удалось убедить Алтею окончательно.

– У Джейро совсем особенный случай. Он знает это точно так же, как мы с тобой, что, конечно, угнетает его. Чего же удивляться, что он хочет узнать о своем происхождении.

– И он узнает это, но в свой срок и как положено. Сначала пусть получит образование, а то, боюсь, он не проявит должного рвения в этом направлении.

– Но почему ты так считаешь? – Алтея почти заплакала. – Я же чувствую, что он очень хорошо к нам относится.

– К нам – да, но старается – вряд ли. Например, он взял и бросил курсы и по несемантической поэзии, и по символике цвета. А все для того, чтобы побольше работать в своем космопорте!

Алтея решила переменить тему разговора.

– Гляди веселей, мимо проходит человек в синем кепи. Это Хутсенрайтер. Надо же, в самом неподходящем для него головном уборе!

Хайлир повернулся.

– Да бог с ней, с кепкой! Что это за невозможная женщина рядом с ним!?

Алтея пристально вгляделась в существо, сопровождавшее Хутсенрайтера. Оно нависало над ним на целый фут и, как ни странно, действительно оказалось женщиной с длинными, словно бескостными руками и ногами, с пышными ягодицами и роскошной грудью. Лицо женщины выглядело мраморной маской с запечатленным на ней презрением ко всем, невольно обратившим взгляды в их сторону. На женщине было облегающее платье каких-то пурпурно-зеленых оттенков и высокий конический золотой тюрбан.

– Должно быть, это его жена, принцесса Заката с Мармона.

– Не думаю, – заявила Алтея. – Впрочем, не уверена. Но кем бы она ни была, все равно странно – каким это образом ему удалось притащить ее сюда: ведь он в глубокой финансовой яме!?

– Для меня это тоже загадка, но в любом случае, не думаю, чтобы эта дама также числилась членом Конверта.

На сцене снова появился Мур.

– Время поджимает, и поэтому мы вынуждены предоставить слово новым докладчикам, а именно достопочтенному Кириллу Хэйпу.

На кафедру поднялся высокий мужчина с большим носом, злобно горящими черными глазами и седыми волосами ежиком. Лауриц представил докладчика как человека, которого знает почти с самого детства, и как блестящего лингвиста, занимавшегося происхождением языков еще на Старой Земле, а теперь занимающегося раскопками в каких-то интригующих руинах, местоположение которых он не раскрывает до сих пор.

Но вот Мур раскланялся и ушел. И Хэйп начал описывать свои попытки перевести нацарапанные на восьмидесяти пяти иридиевых листках записи, обнаруженные им в пещере неподалеку от его лагеря. Доклад оказался по сути дела сказкой о бесплодных попытках вытащить смысл из явно недоступных пониманию знаков. Темный остроносый человек говорил о разнообразных техниках, пробах и тестах, которые использовал на протяжении многих лет все с тем же успехом. Закончив, он поглядел на вновь появившегося Мура.

– Полагаю, по местным стандартам я заслужил очень низкого и несколько грязного тамзура, – проговорил докладчик с усмешкой. – Уверен, что использую слово неверно, но дело не в том. Я посвятил расшифровке записей многие годы и не могу представить никаких плодов моей работы. Я не заслужил даже пенсии от моего родного университета. Меня отчислили с кафедры еще десять лет назад. И все же я иду к своей цели. Вас может даже удивить тот факт, что сейчас я собираюсь опробовать несколько новых подходов к загадке и отчаянно нервничаю: а вдруг они все-таки раскроют тайну проклятых записей? Я с нетерпением жду возвращения в свой кабинет и не хочу даже допускать мысли о том, что, может быть, буду в очередной раз обманут космосом.