Хроники Кадуола

Ютер Оффо покачал головой: «В данном случае вынужден согласиться с Шугартом. Лично я составил в блокноте схему характеристик и синтезирую информацию на основе нескольких важнейших параметров. Безошибочная система».

Арлес покровительственно ухмыльнулся: «Возьмем конкретный пример. Как ты оцениваешь, на основе своих показателей, скажем, Оттилию Ведер? По шкале от нуля («дохлая рыба») до десяти («наш паровоз вперед летит»)»?

«Насколько я помню, цифры показывают, что Оттилия может уступить правильному человеку в правильном месте в правильное время».

«Чрезвычайно содержательная информация! — съязвил Арлес. — А каковы результаты твоих расчетов, относящихся к Уэйнесс?»

Ютер нахмурился: «В данном случае показатели меня не совсем удовлетворяют. В ней наблюдается множество противоречивых характеристик. Сперва я думал, что она чопорна и жеманна. Но теперь в ней проглядывает какая-то неизъяснимая привлекательность».

«Ничего тут нет неизъяснимого, — вставил Кайпер. — Когда она в обтягивающих брючках, ее хочется скушать заживо».

«Заткнись, Кайпер! — сказал Шугарт. — Ты нарушаешь высоконравственную атмосферу».

«А я думал, ты обращал внимание только на то, как она шевелит пальчиками», — заметил Кайперу Керди.

«Сначала я смотрел на пальчики, — признался Кайпер. — А потом на все остальное».

«Не могли бы вы, бездельники, поболтать о чем-нибудь другом? — проворчал Керди Вук. — Я сюда, кажется, заниматься пришел».

«Я тоже, — вздохнул Арлес и с отвращением взглянул на стопку учебников. — От всей этой школьной казуистики пищи для воображения не больше, чем от обглоданной кости, провалявшейся на солнце два месяца. Ютер, ты у нас математический гений! Реши для меня эти задачки. Их надо сдавать завтра, а я еще даже не начинал».

Ютер с улыбкой покачал головой: «Не будем возвращаться к старому и бесполезному спору. Для того, чтобы сдать экзамены, тебе придется самому научиться решать задачи. Другого выхода нет».

«Полюбуйтесь на нашего Наизубастейшего, старейшего-мудрейшего вожака! — с упреком воскликнул Арлес. — У него не хватает великодушия даже на то, чтобы помочь хромающему собрату, повредившему коготь!»

«Воистину, я — Наизубастейший, рыкающий на всю саванну бесстрашный лев! Если бы я решил сегодня твои задачки, завтра ты бы уставился на следующую страницу учебника, как баран на новые ворота. В конце концов мне пришлось бы делать за тебя все домашние задания до начала экзаменов, которые ты провалил бы — и никому, прежде всего мне, никакой благодарности за это не выразил бы».

«Я думал, тебе помогает репетитор», — прихлебывая вино, заметил Шугарт Ведер.

«Репетитор! — буркнул Арлес. — Разгильдяй он, а не репетитор! Сперва хотел заставить меня делать какие-то бессмысленные элементарные упражнения. Мне от него нужно, чтобы он рассказал, просто и ясно, как решать задачи, а он талдычит: «Всему свое время! Нужно начинать сначала!» В конце концов я ему сказал, чтобы он либо учил меня как полагается, либо нашел кого-нибудь другого, кто сумеет это сделать».

«Сильно сказано! И что же он ответил?»

«Ничего особенного. Он знал, что я попал в самую точку и не дам ему вывернуться, а поэтому только рассмеялся и ушел. Странный субъект».

«Если репетитор не решает за тебя задачи, кто этим занимается в последнее время?»

«Неужели благороднейшая из матерей бесстрашных львов, Спанчетта?» — пробормотал Керди Вук.

Арлес мрачно насупился и захлопнул учебник: «Она помогла мне пару раз советами. Что с того?»

«Взгляни в глаза действительности, Арлес! Спанчетта не сможет сдать за тебя экзамены».

«Вот еще! — буркнул Арлес. — Тоже репетитор нашелся». Он резко отодвинул стул и встал: «Меня это нисколько не беспокоит. Я прекрасно знаю, как справиться с так называемой «действительностью», когда это потребуется!»

Все сидящие вокруг стола с недоумением смотрели на Арлеса. Ютер Оффо холодно сказал: «Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. Потрудись выражаться яснее».

«Пожалуйста — если у вас не хватает мозгов, чтобы понять намек, могу разжевать и положить в рот! В этой жизни кто-то выдвигается, а кто-то отстает, иначе не бывает. Я хотел, чтобы бесстрашные львы были впереди всех, но теперь я не знаю — вместо того, чтобы служить подспорьем, вы начинаете становиться балластом. Теперь все понятно?»

«Нет, не все — но я должен заметить, что мне не нравится твой тон».

Арлес ухмыльнулся: «Ах, тон ему мой не нравится, видите ли! Какой он у нас чувствительный пушистый котеночек! Может быть, придется выбрать Наизубастейшего позубастее. Кому-то нужно навести порядок, в конце концов». Арлес собрал свои бумаги и учебники: «Я пошел — есть много дел, которыми здесь лучше не заниматься».

Арлес покинул «Старую беседку», оставив после себя тяжелое молчание. Наконец Шугарт произнес: «Неприятная сцена, надо сказать. Никак не пойму, о чем это он».

«Что бы то ни было, мне все это не нравится, — с беспокойством отозвался Ютер Оффо. — Какие-то угрозы, какие-то намеки...»

«В таком настроении Арлес непредсказуем, — пожал плечами Клойд Диффин. — Он хотел, чтобы бесстрашные львы были впереди всех? Впереди — в чем именно, хотел бы я знать?»

Керди Вук осушил бокал и собрал учебники: «Арлес слишком много болтает».

«Мы становимся балластом? Что это значит? С его стороны очень некрасиво так выражаться».

Керди поднялся на ноги: «Он никак не может смириться с тем, что мы приняли Глоуэна... Кстати, где Глоуэн? Он только что здесь был».

«Он потихоньку смылся, как только Арлес вышел из беседки, — ответил Кайпер. — Еще один чудак».

«Все мы в какой-то мере чудаки, — заметил Керди. — Мне тоже пора».

«И мне! — согласился Ютер. — Будем считать наше собрание — или что это было? — закрытым».

8

Глоуэн неприметно выбрался из «Старой беседки», вышел на Приречную дорогу, огляделся по сторонам и прислушался... Доносились только отзвуки голосов из ресторана. В Квадратном парке, бледно озаренном звездами, было тихо и пусто. Приречная дорога, кремнисто пестревшая пятнами звездного света и тяжелыми тенями, вела к далекому пляжу. Но нигде не было видно удаляющейся темной фигуры, которая позволила бы определить местонахождение Арлеса — факт, внезапно чреватый тревожным значением.

Где же Арлес? На собрании «львов» он казался раздражительным и рассеянным, будто какая-то мысль не давала ему покоя.

И где же он теперь?

Прежде всего следовало проверить, не вернулся ли Арлес в пансион Клаттоков. Глоуэн пробежался по дороге, повернул в парк, окружавший пансион, и поднялся по ступеням. Распахнув дверь парадного входа, он заглянул в вестибюль. Дежурный швейцар вежливо отдал ему честь: «Добрый вечер!»

«Арлес уже вернулся?»

«Да, минут пять тому назад».

Этот ответ застал Глоуэна врасплох: «И больше не выходил?»

«Нет. Госпожа Спанчетта встретила его, выходя из пансиона, и твердо настояла, чтобы он больше никуда не ходил и сейчас же приступил к выполнению домашнего задания. Господин Арлес поднялся в свои апартаменты без всякого энтузиазма».

«Ммм... любопытно, в высшей степени любопытно», — пробормотал Глоуэн. Наверху, в квартире Шарда и Глоуэна, было темно и тихо — Шард отсутствовал. Охваченный недоумением и острым ощущением неудовлетворенности, Глоуэн бросился в кресло и уставился в пространство.

Новая идея пришла ему в голову. Глоуэн зашел к себе в спальню, открыл окно и выбрался на крышу. Рядом возвышался большой старый дуб, ветви которого неоднократно позволяли Глоуэну в детстве спускаться на землю и отлучаться без ведома отца. Теперь он прокрался по крыше туда, откуда было видно окна спальни Арлеса. Окно Арлеса было открыто, но в спальне свет не горел.

Ступая по старой сырой черепице, Глоуэн вернулся к себе. Требовалась дополнительная проверка. Он позвонил Арлесу. На звонок никто не ответил.