Путь Пилигрима

Он нашел их сразу же. Дежурный офицер был за своей стойкой, беседуя с двумя другими. Шейн внимательно огляделся по сторонам и заметил молодого курьера, принесшего сообщение,- возможно, того самого, который доставил ему депешу. Затем Шейн незаметно выскользнул, все еще невидимый, и бесшумно пробрался к хранилищу оружия, открыл его и положил на место два прибора.

Он сотворил молчаливую молитву о том, чтобы ни один алааг не стал искать признаки того, что предметы использовались человеком. Шейн не знал, смогут ли алааги обнаружить такие признаки на предметах, которые брали в руки несколько часов или даже дней тому назад, но он привык думать, что там, где дело касается алаагов, нет ничего невозможного. Он вышел из хранилища. Теперь - уже видимый - поднялся вверх по лестнице на цокольный этаж, где никого не было, зашел в свой кабинет и через минуту вышел снова, захлопнув за собой дверь, как человек в спешке, и с шумом сбежал вниз по лестнице к офису дежурного офицера.

Постучав в дверь и дождавшись приглашения, он вошел и заговорил по-английски с лейтенантом Внутренней охраны, как того требовал протокол - как будто в комнате и не было трех алаагских офицеров.

– Пожалуйста, проинформируйте дежурного офицера,- сказал Шейн,- что я только что получил сообщение от моего господина, Первого Капитана, предписывающее прибыть к нему.

Он показал депешу человеку и уже собирался повернуться и уйти, когда дежурный офицер заговорил по-алаагски. Он явно был одним из немногих чужаков, понимающих одно-два слова на человеческом языке.

– Постой! Тот зверь, который только что пришел. Что там в сообщении?

Шейн повернулся к трем офицерам и сделал вперед один дозволенный шаг.

– Мне приказано вернуться к моему хозяину, Первому Капитану, безупречный господин,- произнес он по-алаагски.

Офицер посмотрел на своих коллег-офицеров, которые, в свою очередь, посмотрели на Шейна.

– Значит, ты - связной зверь Первого Капитана. У нас не останется ни одного зверя, говорящего на истинном языке,- произнес дежурный офицер.- Достойно сожаления - но, разумеется, неизбежно. Можешь…

Он оборвал себя. В данном случае ритуальная фраза, отпускающая зверя, прозвучала бы почти как одобрение приказа, уже отданного Шейну Первым Капитаном,- неслыханная наглость со стороны младшего офицера вроде него самого.

– У меня нет желания видеть тебя или говорить с тобой дальше,- поправился он.

– Благодарю безупречного господина.

Шейн отступил на шаг назад и снова повернулся к лейтенанту Внутренней охраны.

– Не знаете,- спросил он по-английски,- готов ли для меня курьерский корабль в одном из аэропортов?

– Хитроу,- откликнулся лейтенант.- Зона чужаков. Обычная процедура. Мы получили это сообщение около двух часов тому назад.

– Один все успевает, а другой еле шевелится,- непринужденно произнес Шейн.- Кто-то из служащих бюро сообщений в Доме Оружия, вероятно, получил приказ о транспортировке раньше, чем другой собрался послать мне депешу. Так оно обычно и бывает.

– Верно,- согласился лейтенант.- Мы вас еще увидим?

– О, я вернусь,- ответил Шейн.- Просто узнаю об этом, только когда отправлюсь в путь.

Он ушел. Теоретически он должен был направиться прямо в аэропорт Хитроу. На самом деле, очутившись за пределами внутреннего дворика, вне поля зрения находящихся там людей, он отыскал телефон-автомат и позвонил в номер, который занимал вместе с Марией. Звук ее голоса, идущего к нему по проводам, был как глоток кислорода для задыхающегося человека.

– Слава Богу, ты здесь,- сказал он.- Послушай, Лит Ахн приказал мне вернуться в Дом Оружия. Я собираюсь заскочить к тебе под предлогом, что мне нужна одежда. У меня будет всего несколько минут для разговора, так что, когда я приду, просто слушай. Если возникнут вопросы, которые непременно надо задать, подожди, пока я закончу, потом кратко их сформулируй, и я постараюсь ответить, если позволит время. Ситуация ясна?

– Все понятно,- сказала она.

Отойдя от телефона, он пустился на поиски такси.

Не позже чем через пятнадцать минут от отпер ключом дверь номера. Мария стояла перед ним в голубом стеганом купальном халате, будто только что вышла из-под душа. Запах мыла, которым она пользовалась, окружал ее, словно невидимая аура; ему пришлось побороть в себе инстинктивное желание обнять девушку.

– Я надеялся, что возьму тебя с собой,- сказал он по-английски,- но вызов слишком срочный, и я не успею попросить у Лит Ахна разрешения. Может быть, это и к лучшему. Я смогу поговорить с ним о тебе, а ты еще несколько дней попрактикуешься. Займись в основном тем списком наиболее важных фраз, что я тебе дал, и поработай над звукозаписями.

Он помолчал.

– Обязательно,- кивнула она.

– И больше внимания уделяй актам протокола, которые я тебе показывал. Некоторые люди служат у алаагов уже не первый год, но не способны ни говорить, ни понимать по-алаагски, кроме тех звуков, которыми алааги подзывают их, и, надо сказать, они прекрасно обходятся этим, знают, какое движение когда совершить, и понимают определенные движения и жесты алаагов. Если сомневаешься, вовсе не пытайся говорить. Просто сконцентрируйся на правильных жестах. Они ждут от тебя не интеллекта, а только подчинения.

– Хорошо,- сказала Мария.

– Постарайся почаще бывать в номере, чтобы я мог связаться с тобой, если представится случай. Когда будешь выходить на улицу, позаботься, чтобы кто-нибудь купил тебе на черном рынке автоответчик. Если это невозможно, постарайся уговорить кого-нибудь из группы Сопротивления украсть его для тебя, чтобы ты смогла оставлять сообщения по телефону о том, где тебя искать.

– Наверняка они есть на черном рынке,- заметила она.

– И наконец, не волнуйся, если от меня не будет вестей или если без предупреждения появится пара охранников и заберет тебя. Это будет означать, что Лит Ахн согласился послать за тобой, а охрана станет разыгрывать свой любимый трюк и ничего тебе не объяснит. Возможно, тебя отвезут прямо в аэропорт и посадят на борт воздушного судна - коммерческого или какого-нибудь алаагского корабля, направляющегося к Дому Оружия. Если это алаагский корабль, веди себя с пилотом или другими алаагами на борту четко в соответствии с правилами предписанных жестов, и все будет в порядке. Помни, что скорее они забудут о твоем присутствии, чем обратят на тебя внимание. И самое главное - если тебе станет страшно, не давай им догадаться об этом. Страх, испытываемый пусть даже зверем, вызывает в алааге отвращение. Ты слушаешь?

– Конечно,- откликнулась она.

– А теперь,- сказал он,- вопросы есть? Она замялась.

– Ты не приедешь сегодня вечером на встречу с людьми с континента,- промолвила она.

– Да,- вздохнул он,- это так. Не повезло мне, что так внезапно отозвали. Но что-то подобное всегда может случиться. Вот почему я просил Питера собрать людей здесь как можно быстрее. Ему просто придется сообщить им как можно больше из того, что знает он сам и еще не успел рассказать. Есть у тебя еще вопросы?

– Почему ты всегда провоцируешь людей? - спросила Мария.

Он моргнул.

– Не понимаю.

– Понимаешь,- откликнулась Мария.- Я спросила, почему тебе всегда надо подначивать людей. Ты делаешь это даже с Питером. С теми лидерами Сопротивления из Европы ты обращался, как с горсткой слуг - или детей. Зачем?

– Я был на них зол… полагаю,- сказал он, причем первые слова произнес, почти не раздумывая, зато последнее - с некоторым трудом.

– Зол? Почему?

– Не знаю. Потому что они не понимают алаагов, как я. Потому что они отпускают дурацкие замечания о том, что можно сделать, потому что они не понимают, с какими проблемами столкнулись. И тем не менее не все были готовы слушать. Например, твой друг Джордж Маротта из Милана.

– Да,- согласилась она,- хороший пример. Я знаю Джорджа. Он любит принимать решения самостоятельно, а ты не дал ему такой возможности. Ты говоришь, тебя злит один их вид. В чем дело? Очевидно, это не только из-за того, что они не знают чего-то, чему не имели возможности научиться.