Зов крови

Серый только фыркнул — этому еще повезло, на вампиршу он навряд ли нарвется. А если бы нарвался — стал бы заикой на всю оставшуюся жизнь.

Вся операция заняла минут десять, не более того. Она закончилась бы гораздо быстрее, если бы дьяволопоклонники не носились по кладбищу, подобно броуновским частицам, а удирали бы организованно. Но ни о какой организованности теперь и речи быть не могло: перепуганным заклинателям демонов на каждом шагу мерещились то вампиры, то волки, то фигуры в темных плащах с глазами, горящими недобрыми алыми огоньками, им казалось, что кладбищенские призраки вот-вот ухватят их за джинсы или куртки. В воздухе стоял визг — гораздо громче любого волчьего воя.

Никто даже и не думал помогать упавшим, все предметы для ритуала и рюкзаки с горячительным были напрочь забыты в склепе.

Эйно появился также неожиданно, как исчез.

— Вот что с ним теперь делать? — Он указал на сидящего на руках кота, издавшего довольно противный мяв. — Этот — не из особо разумных. А, животное? — Он почесал сиамца за ушком.

Животное что-то тихо ворчало, видимо, сидеть в грязной сумке было просто отвратительно.

— Подруге подарю, она как раз такого хотела, — вовремя спохватилась Оля, которая вдруг вспомнила, что никакого существенного подарка для Юли на день рождения она так и не сделала.

— Прекрасно. Осмотрим поле боя, дамы-господа? — предложил Эйно. — Запах там, правда, мерзкий — в штаны-то они наложили основательно! Может, что-то интересное отыщется? Только для начала… — он передал кота Оле и поднял руку, что-то прошептав. Призраки начали распадаться и гаснуть, и через минуту ничто не говорило о безобразии, устроенном в дальней части кладбища.

— Всё. Теперь вряд ли они соберутся снова, — говорил он, когда компания зашла в склеп. — Нет, ну как такое можно пить? — он возмущенно достал из брошенного рюкзака бутылку. — Палёнка! Самая настоящая! Во, желудки-то!

— А если все-таки соберутся? — спросила Оля.

— Это вряд ли, — проговорил Эйно, закончивший осмотр и не нашедший ничего интересного. — Понимаешь, никому не захочется прослыть полным идиотом. Эти теперь долго будут вспоминать собственное позорное бегство. А раз так, первыми врагами будут свидетели — их собственные дружки-подруги. Скорее всего, они переругаются сегодня же к утру — будут выяснять, кому перовому пришла в голову такая дурацкая идея — устроить обряд с жертвоприношением. Компания распадется, а там, глядишь, и дьяволопоклоничество они оставят. Да уж, сотонисты — круче самого Сотоны, ничего не скажешь, — он произнес это, смешно окая, и рассмеялся. — А просто морды бить — не мой стиль. Помогает это плохо.

— Да, помню, был такой похожий случай, — сказал Эд, когда вся компания шла обратно к выходу с кладбища. — Только там фигурировали не дьяволопоклонники, а якобы язычники. Решили древний скандинавский культ возродить…

— Наши, что ли? — осведомился Андрей.

— То-то и оно — питерцы. Как-то летом свои радения устроили, на солнцестояние. А мы с Настей тогда просто там жили, в Заходском, в палатке. Отпуск у нас был. Слышим, какие-то голоса, шум, смех. Выхожу узнать, в чем дело. А они факелы зажгли, выстроились.

— Ты про кошек, про кошек расскажи, — рассмеялась Настя.

— А что — про кошек? А, великая богиня Фрейя, — Эд улыбнулся. — Появляется, понимаешь, среди них девица — в чем мать родила, — и тащит за собой шлейку с тремя кошками.

— Девица оказалась чернявой! Хороша богиня Фрейя, такую и в рабыни там не взяли бы! — Настя уже давилась от смеха.

— Вот-вот. Ну, спрашиваю, в чем дело, а мне вежливо так разъясняют — мол, праздник у них, в честь викингОвой богини любви — так и сказали. А ведь всем известно, что Фрейя ездит в повозке, запряженной кошками. Вот они и соорудили. — Эд замолчал.

— А потом что случилось? — спросила Оля.

— А потом… Потом они стали хором орать: «Слава Одину! — Слава!» «Слава Тору! — Слава!» «Слава Фрейе! — Слава!» Всех поименно перечислили. Ну тут я и вступил: «Слава Хель!» — кричу. «Слава!» — отвечают. Даже не поняли, что злобную тварь прославляют. Упорные, черти, догола разделись, комары со всего Заходья там пир устроили…

— А потом из палатки появилась Хель собственной персоной… — загробным голосом сказала Настя, давясь от смеха. — Они меня все-таки разбудили, изверги!

— Вот-вот, результаты были такие же, как сегодня — стоило им тебя увидеть, — вещи побросали — и бежать. Там, в Заходье, вообще немало водилось разных ку-ку. Помнишь, как тот тип требовал себе трон Заходского?

— Помню-помню, — сказала Настя. — Идет такой — пальцы веером, плащ из занавески. «Требую себе трон Заходского!» Торжественно нам это объявил — и дальше отправился.

— А я сперва даже не понял, о чем это он. Потом знакомые ролевики объяснили. Оказалось, есть такое: самый обыкновенный камень, неизвестно за что Троном прозванный. Сидеть не рекомендуется — там каждая собака ногу ставит, да и хорошо, если только собака.

— Да, бывает, — подтвердил подошедший Эйно. — Ну что, трофеи предлагаю утопить в Смоленке — вон с этого моста.

— Идет, — подтвердил Эд.

Ритуальный нож, клещи, веревки, которыми связывали кота, а заодно — рюкзак с паленой водкой — немедленно с глухим всплеском отправились ко дну.

— Туда им и дорога, — подтвердила Настя.

Кот, чудом спасшийся от мучительной смерти, задремал на руках у Оли, когда она — вместе с Эдом и Настей — ехала в машине.

— Ну что, страшновато было? — обернулся с водительского места Серый.

— Не очень… — подумав, заявила Оля. — Это же призраки, иллюзорка. Наверное, они и меня видели страшной, с красными глазами.

— Ну а я-то — не иллюзорка! — гордо сказал Серый. И только теперь Оля окончательно поняла: он говорит совершеннейшую правду, оборотни и в самом деле — часть этого мира. Как вампиры, маги и прочие подобные существа. И все это должно каким-то образом уложиться в ее сознании.

Но ничего тревожного Ольга не чувствовала. Машина миновала Гавань, у Горного выехала на набережную Невы. Стояла спокойная петербургская ночь, у причала отдыхал огромный учебный парусник, на другом берегу, за мостом, можно было разглядеть очертания какого-то большого туристского теплохода. И от всего этого веяло чем-то успокаивающим — как будто этой ночью навсегда ушла часть той гадости, которая не давала северному городу спокойно жить, побуждая его ненавистников говорить разную чушь о «недобром Петрограде» и «черной северной Пальмире».

— А каким образом Эйно то являлся, то растворялся? — наконец, нарушила девушка молчание.

— Через Запределье. Он просто прошагал до самого склепа — там этим гаврикам и явился, — ответила Настя. — Только тебе такое проделывать еще рановато — на кладбище, во всяком случае… Ладно, дело сделано. Кота разместишь у себя в комнате, а завтра — звони подруге, пускай берет. Красавец, — Настя погладила короткую шерсть зверя и очаровательно улыбнулась. Ее улыбка ни Олю, ни Андрея уже не смущала.

…Два автомобиля тихо пронеслись мимо биржи и ростральных колонн — и скрылись в лабиринтах Петроградской.

Глава 31

Конспиратор

Утро Танечки Злотиной началось с похода в аптеку и покупки снотворного. Она твердо решила провести на следующий день небольшую инспекцию знакомств Стаса — и, если некая Исгерд собирается преследовать своего бывшего, она постарается сделать так, чтобы больше в голове ее соперницы такая дурная мысль не появлялась. Глаза ей выцарапает, в конце-то концов!

В последнее время Стас почему-то не хотел отпускать ее одну. По какой причине, Танечке было совершенно понятно — он ревнует. А раз ревнует — значит, любит. Другого она просто не допускала и не представляла.

То, что Стас отчего-то вчера был совершенно не в форме, оказалось настоящей удачей — сегодняшний Танин поход требовал одиночества. А Стас с утра спал — настолько крепко, что девушка задумалась, а нужны ли будут таблетки?

Потом все же решила, что нужны.