Победителей судят потомки(СИ)

В восемнадцатом веке не было принято, чтобы родители воспитывали детей, а бабушки с дедушками баловали. Старшее поколение обычно следило за поведением отпрысков даже более строго и нередко отчужденно. Внуки с внучками наносили визит лишь изредка. Другое дело Софья. Она у меня с рождения жила. И кем приходится, я затрудняясь определить. Евдокия Васильевна, мать ее, мне вовсе не дочь, а сводная сестра официально.

На свадьбу Дуське я подарил в качестве приданого сорок тысяч десятин в Уфимской губернии. Приобрел незнамо зачем по бросовой цене, чисто из жадности после башкирского замирения. Потом с Украины полторы сотни семей перевез, пообещав освобождение от любых повинностей, кроме подушной подати, на пять лет.

Когда мой бывший адъютант, выйдя в отставку по ранению (в отличие от меня так легко в Пруссии не отделался), туда с семей прибыл, его, естественно, встретили без особой радости. Эти куркули недурно развернулись без пригляда. Каждое крестьянское хозяйство к тому моменту держало десять - двенадцать лошадей и пятнадцать - двадцать коров. Кур, уток, гусей и индюшек никто не считал.

Теперь он пишет рассказы, восхваляя прекрасный и обильный край. Даже две книжки издали "Охотничьи рассказы" и "Моя земля". Мне понравилось. Красиво природу описывает и повадки звериные. Я так не сумею. Поэтическая натура. Ценить таланты надо. Потому издал в своей типографии, тем более приличных русских писателей надо поддерживать. И оба раза тиражи расходились моментально. Пришлось дополнительные печатать. Умудрился на зяте чуток заработать.

А хозяйством занимается Дуська между родами. Семерых детей мужу подарила. Софья была первая, не захотели с маленьким ребенком ехать в глушь. Не дай бог что случится или заболеет. Вот с тех пор и живет. Раза три к родителям ездила, но дом ее здесь. Мать железная баба, прости меня господи, за такое слово. Дворянка как-никак. Но нечто от Ломоносовых по части деловой хватки передалось. Ничего ужасного, такое частенько случалось. Мужчины пребывали на государевой службе, в домашние заботы не вникали, а хозяйством занималась женская половина семейств. Чтобы не распустить холопов и сохранить доходность имений, требовались характер, смекалка, воля и оборотистость.

Командует в доме нынче не супруг. У Гусева всего пяток душ и жалованье имелось, а Дуське от меня столовое серебро досталось да пять тысяч рублей, да еще восемь от Ивана. Его не напрягает возвышение сестер. Всегда был легкий человек, и интересы совсем в другой области лежали.

- Как же без этого государственному человеку? - усмехнулся я. - Идем уж завтракать, мадам Потоцкая.

- Я Гусева! - с негодованием воскликнула Софья.

Вот ей всерьез не повезло. Или напротив - это уж как посмотреть. Замуж шла по сердечной склонности за молодого, что не часто случается. Еще богатый и делающий карьеру. И все было просто замечательно. Три месяца. Пока не поймала на любовнице. Все бросила и отправилась домой. В смысле ко мне.

Раньше бы я этот вопрос решил через императрицу в кратчайший срок. Теперь проблема. Подать на развод и получить его - разные вещи. Некоторые годами дожидались решения Синода - далеко не всегда благоприятного. Обоюдного согласия супругов считалось недостаточно. Для церковного расторжения брака требовались серьезные основания. Например, отсутствие детей. Но Потоцкие были молоды и еще имели шанс обзавестись наследниками. А доказательства прелюбодеяния, как и свидетели, отсутствуют. Все знают - было, иначе поведение жены не объяснишь. Сам супруг отмалчивается, не отрицая случившееся, но юридически не доказано.

Естественно, весь высший свет заинтересованно обсуждает создавшуюся ситуацию. Я бы скота убил, надо же иметь наглость предложить ответно выбрать любовника из его друзей. Это мне Софья сама рассказала, и не имею причин не верить. Явно с головой непорядок у дебила. Только граф изволил отбыть в поместье и не кажет носу в Петербург. Приятного во всей истории и для него мало.

Мне он с самого начала не нравился, но становиться поперек дороги у влюбленной девушки я посчитал неразумным. Тем более брак организовывали женщины и справки наводили. Ничего реально предосудительного не выявили, иначе бы не сладилось.

- Ты у нас Ломоносова, - сказал я ласково, обнял ее за плечи и подтолкнул в сторону столовой.

- А что? Тоже неплохо!

На стенах столовой висят семейные портреты. Не парадные, в застывшей напряженной позе, при всех орденах - такой у меня единственный имеется. Подарок от благодарного купечества к пятидесятилетию. Я для него даже не позировал. Где-то в чулане висит.

Эти писали ученики Художественной академии России, я лично отбирал наиболее понравившиеся. Им лишний заработок, большинство ведь без особых доходов, а мне память. Забавно смотреть на растущих детей и стареющих родственников. Стеша, например, лет десять назад отказалась от очередного портрета. Не хочет видеть себя постаревшей. Зато в кабинете в рамке прямо на столе держит мой давний рисунок. Она там еще девушка.

Завтрак идет по давно заведенному порядку, включая поданные блюда. Без особых изысков. Обычная атмосфера домашнего круга. Когда я ем, то глух и нем - не про нас. За столом вполне можно завести разговор о политике или последних распоряжениях, касающихся армии. Просто эти темы сейчас старательно обходят.

Обмениваются репликами по поводу домашних забот, новых платьев, болезней и обсуждают последнее письмо от Ольги. Сеструха у меня путешественница. Столько лет не вылезает из-за границы, что, наверное, уже и не помнит, откуда родом. Письма, правда, исправно пишет, нас с Дуськой не забывает.

Теперь уж и не помнят многие, а отправка в Вену ее супруга Густава Армфельда с официальным поздравлением по случаю бракосочетания эрцгерцога Иосифа, будущего императора Иосифа II, было событие не рядовое. По тем временам огромный прорыв. Ольга Васильевна первая из русских дам в новом царствовании сопровождала мужа в служебном путешествии за границу. Натуральный вызов во многих отношениях.

Сам Густав швед, жена только по названию дворянка, и последний раз за границу совместно супруги из России ездили как бы не при Петре I. Такой толстый намек на возможность карьеры и подданного Швеции - уния дает тебе шанс высоко подняться, и женской эмансипации. С тех пор прошло много лет, а Армфельд так и продолжал кочевать из Копенгагена в Вену и далее в Лондон в качестве посла, ну и супруга с ним.

Очень удачный, как оказалось, выбор. Помимо знания нескольких языков и умения контактировать с самыми разными людьми, в чем я убедился, используя его в качестве ординарца в Восточной Пруссии, он реально руководствовался девизом "Meine Ehre heisst Treue!", то есть "Моя честь - это верность". Дав присягу и женившись, ставил в первую очередь интересы страны и семьи.

Я даже передал ему основные контакты с купленными газетчиками и жадными пэрами. На месте удобнее разбираться. Дипломат восемнадцатого века личность достаточно скользкая. Он вправе вербовать себе открытых сторонников и тайных осведомителей. Примеров подкупа официальных лиц самого высокого ранга несть числа. Такие вещи вообще никого не удивляют. Иным российским министрам иностранные государства до меня платили регулярно немалые суммы. Почему нельзя провернуть обратное? Еще как можно! Как минимум дважды я сумел повлиять серьезно на английскую политику, поработав с оппозицией и газетами. Денежки тамошние кадры любят ничуть не меньше всего остального человечества и родное правительство сдавали за милую душу.

- В былые времена, - со вздохом сказала Татьяна, - спектакли следовали через день: в понедельник - французская комедия, в среду - русская, в четверг - трагедия и опера. Маскарады...

- Это давно было, - включаюсь. Кажется, что-то упустил, отвлекшись.

- Да, - с грустью подтвердила свояченица, - в последний год токмо один раз спектакли давались, в четверг.

- Ну вот сейчас опять в среду, - неуверенно сказала Софья.