Капер

Сьярхир предложил, чтобы они пошли пешком. Не требовалось быть гением, чтобы понять, почему.

– Это же добрых полпути по станции, – запротестовал Питер, скрывая удовлетворение. – Я, знаете ли, не настолько пьян.

Индонезиец едва заметно улыбнулся.

– Я вижу. Но когда вы имеете дело с десантным генералом, вашей голове лучше быть светлой настолько, насколько это вообще возможно.

Редер критически на него взглянул.

– В самом деле? Насколько я слышал, еще ни у кого голова не оказалось светлой настолько, чтобы перехитрить Скарагоглу.

– Это потому, – отозвался Сьярхир, пускаясь вперед, что одного разума для этого мало. – Он остановился и обернулся через плечо. – Так вы идете?

Питер хмуро огляделся. Не то чтобы ему хотелось попасть в лапы к Скарагоглу хоть на секунду раньше положенного, но прогулка в добрых пять кэмэ просто бы удлинила страдания. Он скорчил гримасу. Свободных моторов в округе не наблюдалось. А Сьярхир уже уходил прочь. Редер наблюдал за тем, как он уходит, уверенный, что капитан вот-вот обернется. Но тот так и не обернулся.

Нетерпеливо фыркнув, Редер пустился следом. «Чего ради ему меня ждать? – подумал он. – Он прекрасно знает, что деваться мне все равно больше некуда».

Какое-то время они шли молча. Питер пытался свыкнуться с мыслью о том, что казалось ему отчаянным ходом, а Сьярхир обмозговывал те темные делишки, которые обычно обмозговывают шпионы.

– Ну ладно, – сказал наконец Редер. – Так что для этого еще, кроме разума, требуется?

Губы Сьярхира скривились.

– Вряд вам будет так уж полезно это узнать, – сказал он. – Но для этого требуется предельная жестокость и колоссальная воля. Генерал может сделать почти все, что хочет – и почти со всеми, с кем хочет. – Тут он бросил косой взгляд на Редера. – Я сказал «почти» только потому, что логично предположить наличие у его власти каких-то ограничений. – Он улыбнулся. – Но я вполне могу ошибаться.

Редер хмыкнул и ускорил темп.

– Кроме того, насколько я знаю, – продолжил капитан, легко этот темп поддерживая, – для этого может потребоваться нечто большее. Ибо по моим сведениям, которые, уверяю вас, весьма обширны, никто еще не заставлял генерала выкладываться на полную.

Редер взглянул на него и опять скептически хмыкнул.

– А почему высокое начальство мирится с подобным поведением самого что ни на есть обычного генерала?

– Потому что он берется за такую грязную работенку, какой больше никто заниматься не хочет, и проделывает ее… пока что вполне успешно.

– Тогда помоги ему Боже, если у него когда-нибудь случится крупный провал.

– Да, пожалуй. Но на вашем месте, коммандер, я бы за такой исход дела крепостью заклепок на моем судне ручаться не стал.

Редер немного об этом подумал. А затем решительно зашагал дальше по прохладным, смутным в ночи коридорам базы «Онтарио». Выглядел он скорее как человек, имеющий четкую цель, а не как человек, в панике убегающий от одного смертного приговора к другому.

Буйное воображение Редера облачило Скарагоглу в бордовый атласный смокинг, усадило в глубокое кресло в залитой мутным светом, роскошно обставленной комнате и вручило ему округлый бокал с заманчиво кружащимся там бренди. Кроме того, где-то поблизости определенно должна была присутствовать трубка или сигара.

В реальности же это оказался довольно спартанский, хорошо освещенный кабинет, хозяин которого был одет в слегка помятую повседневную форму десантника.

И там было виски.

Редер отдал честь, и генерал ответил ему, даже не оторвав взгляда от документа, который он просматривал. Он кивком указал на стул возле стола, и Редер, переглянувшись со Сьярхиром, туда сел.

Вскоре Скарагоглу со вздохом выключил экран. Поднимая бокал, чтобы глотнуть немного виски, он не отрывал озабоченных глаз от стола. Затем он подался вперед и взглянул на Питера.

– Результаты получились отменные, – сказал генерал без всякого предисловия. – Примите мою искреннюю похвалу. – И он поднял свой бокал за коммандера. – Но вы слишком далеко вышли из строя. – Он ровным взглядом посмотрел на Редера.

Редер ничего не сказал, а лишь посмотрел на генерала в ответ.

– Лично я, – продолжил Скарагоглу, – считаю, что вам нужно чуть больше закалки, прежде чем вы сможете возложить на себя пост бортинженера такого корабля, как «Непобедимый». И я заинтересован в том, чтобы вы его на себя возложили, – добавил он после секундной паузы.

Редер опустил взгляд на свои сложенные на коленях ладони и собрался с мыслями. Он предполагал, что ему будет сделано какое-то предложение. Впрочем, с таким человеком, как Скарагоглу, опасно было что-либо предполагать. «Терпеть не могу, – подумал Питер, – когда кому-то от тебя что-то нужно, но он считает своим долгом первым делом устроить тебе проверку. Какого черта? Я чего-то хочу, он чего-то хочет. Мы могли бы уже начать торговаться».

– Очень может быть, что вы правы, сэр, – наконец сказал он. – Но вопрос этот спорный, поскольку утром я буду освобожден от занимаемой должности и отправлен на Землю.

Скарагоглу глотнул еще виски.

– Вот, значит, зачем капитан вас сюда препроводил? Чтобы вы сообщили мне, что возвращаетесь обратно за Землю?

Редеру пришлось сдержать улыбку. Какая-то шальная, взбалмошная его часть почти всегда обнаруживала, что в любой кризисной ситуации есть что-то юмористическое. Даже сейчас, когда его карьера висела на волоске. Но Питер сильно сомневался, что генерал, как и любая другая авторитетная фигура в его жизни, этот юмор оценит или даже поймет.

– Я последовал сюда за капитаном, сэр, в надежде на то, что вы сделаете мне более привлекательное предложение.

Турецко-африканское лицо Скарагоглу могло с таким же успехом быть высечено из базальта, но Редеру показалось, что в легком сужении темных глаз он заприметил усмешку. Капитан Сьярхир сменил позу, словно бы от неловкости, и взор Скарагоглу тут же его нашел. Питер задумался, не побились ли они об заклад по поводу его реакции.

– Не думаю, коммандер, что я в данном случае выбрал бы слово «привлекательное». Из вашего личного дела следует, что человек вы в целом достаточно благоразумный. Тем не менее у меня действительно есть кое-какая альтернатива. Она вас интересует?

– Очень.

Генерал улыбнулся.

– То, что я должен буду вам показать, в высшей степени секретно. Ничто из тех сведений, которые я вам сообщу, независимо от того, возьметесь вы за это задание или нет, не должно выйти за пределы этой комнаты. Вы понимаете?

«Если только ты не планируешь использовать меня как ручную гранату в человеческом облике, – подумал Питер, – то я готов. Так что скрытность проблемой не станет».

– Так точно, сэр.

Скарагоглу бросил на него оценивающий взор, затем включил голодисплей. Свет в комнате автоматически погас, а на дисплее возникло четкое изображение поля астероидов.

В двадцати сантиметрах над поверхностью стола закувыркались всевозможные камни. Короткий индикатор шкалы в самом низу сообщил Редеру, что по размеру эти камни варьируются от бильярдных шаров до небольших лун. И это были только те, которые можно было разглядеть при данном увеличении.

Редер вздрогнул. «Паршивое местечко», – подумал он.

– Это поле астероидов находится на мокакской территории, – объяснил генерал. – Никаких обитаемых планет, зато невероятное изобилие богатых всякой всячиной камней с мелкими гравитационными колодцами. Раньше эта зона принадлежала Консорциуму, но с тех пор, как Содружество выиграло ту войну, она оказалась заброшена. – Он развел руками. – Сами видите, почему – она в самом центре неизвестности. Подобные местечки обычно ищут немногие рудокопы-одиночки, но близость мокаков даже эту публику отсюда отпугивает.

Питер улыбнулся ненавязчивой шутке.

– Здесь по-прежнему можно собрать неплохой урожай палладия, но для этого нам придется дождаться конца войны.