Жестокий шторм

— Сейчас ребята выезжают.

— Поживей! Если это мафиози, то он наверняка расколется. Старик не простит тебе, если ты не успеешь.

«Надо бы посмотреть на этого бедолагу, — подумал Томас Кейри, — и послушать допрос. Что, если и катастрофа на бойком перекрестке, и этот случай связаны между гобой? Там убит главарь мафии, а здесь — кто-то из его шайки либо один из противников. Возможно, начинается настоящая война гангстеров. Надо позвонить Брауну — пусть он займется этим делом. Может получиться сенсационный материал…»

Тут он увидел сверкающую никелем полицейскую машину. Она стояла, съехав с крайней полосы на обочину, Томас Кейри остановился рядом. Из-за машины вышел полицейский гигантского роста.

— Проезжай, парень, — сказал он устало.

— Я из газеты.

— Ну и нюх у тебя, парень! — засмеялся полицейский. — Надо же! Четвертый час, а ты не спишь и тоже шатаешься по дорогам как неприкаянный. Ну народ пошел! Ну чего тебе не спится?

— Я с тридцатой мили.

— Ах вон что! Тогда поставь свою гоночную впереди нашего фургона. Хе-хе-хе!

Томас Кейри выполнил указание полицейского, вышел из машины и увидел лежащего на земле человека. Подфарники полицейской машины освещали пепельное лицо с черной ниточкой усов. Человек лежал без рубашки, грудь и живот — в бинтах с темными пятнами крови. Томас Кейри присел возле раненого и услышал, как тот с трудом, прерывисто дышит.

— Отходит, — сказал полицейский, — а ни инспектора, ни «скорой», ни пастора…

Раненый приоткрыл глаза, уставился на Томаса Кейри.

— Падре! — прошептал он. — Господь услышал меня. — Он опять закрыл глаза и с полминуты лежал молча, собираясь с силами.

Полицейский шепнул:

— Если начнет раскалываться, то не перебивай. Хоть это не по правилам: какой ты падре! Со мной он не хотел говорить, и с Джоном также. Давай прими его исповедь. Думаю, что инспектора он не дождется. Видишь, как его всего корежит? Поверь мне, он долго не протянет.

Репортер встал на одно колено, взял раненого за руку. Пульс бился слабо, с перебоями. Человек заговорил, не открывая глаз:

— Падре! Слушайте, падре! Я из людей Минотти… Кровавого Минотти… Зовут меня Спиро… Тихий Спиро… Хотя… Но об этом после… Запомните, падре… Сегодня в четырнадцать часов… да, уже сегодня… отходит лайнер… Судно погибнет, если вы его не задержите… Люди Минотти отправят его на дно… Большая афера… миллионы… Меня посылали с этим судном… нет… не для диверсии… как всегда, должен был убрать, кого прикажут… отказался… нет, не отказался… за это сразу смерть… хотел скрыться… и вот… Господь надоумил меня… Там тысяча людей… больше… О, Лючия! Ты тоже здесь… Спасибо… подожди… дай доскажу падре… Про аферу узнал случайно… Вот будет немного легче… тогда… Главное, задержите судно… Тяжело… устал… Пусть теперь подойдет Лючия. Лючия… дай твою руку… Вот так… Хорошо, как прежде…

Полицейский сказал:

— Думаю, этот парень отпрыгался. Слышал, как он упомянул про Минотти? Большая птица этот Минотти. Нее же тебе придется под присягой подтвердить его слова. Только у него что-то не клеится с рассказом. Думаю, бредит. При чем здесь какой-то пароход? Все же, думаю, инспектор возьмет на заметку все суда, что отходят сегодня после четырнадцати. Эй, Сэм! — крикнул он, обернувшись к машине. — Спит, дьявол! Вот способность у этого тюленя. Может уснуть в любую минуту и так же быстро проснуться, и даже не подумаешь про него, что дрыхнул. Вот и он! Смотри! Свеж, как ананас из Гондураса.

Из машины вылез второй полицейский, такой же великан, как и первый, он зевнул, потянулся, сказал, прислушиваясь к шуму приближающейся машины:

— Вот наконец помощники смерти прибыли.

Как только фургон «неотложной помощи», взвизгнув тормозами, остановился перед полицейской машиной, из него выскочили трое в белых халатах: врач с чемоданчиком и санитары с носилками. Первый полицейский включил прожектор на крыше своего автомобиля. Ослепительный круг как бы приподнял над дорогой врача, санитаров, Тихого Спиро. Не раскрывая своего чемоданчика, врач кивнул санитарам, те быстро положили тело на носилки и пошли к раскрывшемуся чреву фургона.

— Готов? — спросил врача второй полицейский.

Врач, не ответив, сел в машину.

— Ну что ты, Сэм, всегда задаешь такие глупые вопросы? Разве не видишь, что парень уже там! — Первый полицейский возвел глаза к звездному небу. — И наверное, душа его смотрит на нас, грешных, оттуда.

— Хватит, Джон, не то я зарыдаю!

— Не плачь, малютка, не буду. Садись за вертушку, а я передам ребятам, чтобы возвращались назад, если, конечно, они успели выехать. А ты, парень, давай с нами. Будешь знать в другой раз, как выдавать себя за святого отца! Поедешь впереди. Да не вздумай гнать более двухсот миль, а то мы, бедные, отстанем.

Полицейские захохотали.

В полиции Томаса Кейри продержали до семи часов утра. Инспектора с серым пористым лицом несколько раз отрывали от составления протокола о смерти Тихого Спиро. Когда бумага все же была написана, репортер расслабленно откинулся на спинку стула и так же мгновенно заснул, как полицейский Сэм. Спал он всего минут десять, но за это время увидел жуткий сон: будто он бежит по пустому коридору лайнера, заглядывает в каждую каюту и видит там убитых пассажиров, похожих на Тихого Спиро. Мертвецы все до одного мужчины, а он ищет Джейн. Наконец он видит ее, бегущую к нему навстречу с протянутыми руками. И тут просыпается от прикосновения к плечу.

— Вы можете ехать к себе, — сказал инспектор. — Сожалею, что так долго задержал вас. Но, сами понимаете, надо было все оформить. Вам же я советую в своем репортаже не упоминать имя Минотти. У нас слишком хилые доказательства, по сути дела, против него нет никаких улик. Слова гангстера, сказанные в предсмертном бреду, никого ни в чем не убедят. А вас привлекут за клевету. Так что ограничьтесь ординарной заметкой еще об одной жертве на наших великолепных дорогах. Рад был с вами познакомиться…

— Простите, но если в самом деле какому-то судну, что выходит в рейс после двух пополудни, грозит гибель?

— Я справлялся. От двух до трех через Золотые Ворота пройдут пятнадцать пассажирских и грузовых судов.

— Тут речь идет о большом судне, видимо лайнере. Я знаю — в 14:40 отходит «Глория».

— Да, но раньше ее и позже уходят в рейс еще три пассажирских судна. Представляете, что получится, если мы объявим, что одному из этих судов грозит гибель? Начнется паника, миллионные убытки. Ни одна газета не рискнет напечатать что-либо подобное, и ни один судовладелец не отложит рейса. Так что, Кейри, идите и отдыхайте со спокойной совестью. За оставшиеся несколько часов нам с вами не разгадать, кем заменили Тихого Спиро и на каком судне искать его преемника. — Инспектор устало улыбнулся и, крепко пожав руку репортеру, сказал, что, если поступят более убедительные сведения о Минотти, он обязательно сообщит их ему.

Томас Кейри не стал слушать этих заверений, он выбежал из участка. Инспектор был, безусловно, прав: никто из судовладельцев не отложит рейс своего судна. Все же он решил позвонить старику Чеверу и предупредить его. Джейн говорила, что ее отец встает рано и работает до восьми в своем кабинете в «холодном доме» на холме Ноб.

Отъехав от дорожной полиции до первого автомата, он остановил машину. После второго гудка ему ответил знакомый неприятный голос:

— Хелло! Чевер.

— Вас беспокоит Кейри. Томас Кейри. Репортер. Мы с вами знакомы, мистер Чевер.

— Какого дьявола вам надо от меня? Вы, надеюсь, получили письмо от Джейн?

— Да, получил…

— Чего же вам еще?

— Извините, но я по другому поводу.

— Что еще? Какие у вас могут быть еще поводы для разговора со мной? Выкладывайте, да побыстрее.

— Видите ли, сегодня ночью… — Ему показалось, что он слышит в трубке шуршащие шаги Джейн по мягкому ковру, он запнулся, прислушиваясь и тут же ухо резанул окрик:

— Вы что, уснули? Говорите же, что там у вас, а не то я повешу трубку и отключу телефон!