Негромкий голос труб

Вернувшись к себе, он обнаружил на рабочем столе обильный и даже изысканный ленч. Еда давно остыла, и Форзон поспешил спустить ее в унитаз. Потом подошел к окну и с отвращением обозрел уже знакомый технопейзаж, но тут в его дверь постучали.

– Открыто, - сказал Форзон и, обернувшись, смерил взглядом визитера. Ага! Это наверняка должен быть обещанный Раштадтом ассистент.

Вошедший почтительно щелкнул каблуками, лихо отдал честь и отрапортовал:

– Ассистент координатора Уилер прибыл в ваше распоряжение! Форзон велел ему отставить формальности и расположиться поудобнее.

– Слушаюсь, сэр!

Форзон велел ему немедленно забыть про «сэра».

– Меня зовут Джеф. Надеюсь, у вас тоже есть имя?

– Блэгдон. - Уилер расплылся в глуповатой ухмылке. - Друзья называют меня Блэком.

– Годится.

Уилер опять ухмыльнулся, торжественно вручил ему увесистый том и с комфортом устроился в кресле. Форзон ответил дружелюбной улыбкой. После знакомства с координатором он составил для себя предполагаемый портрет его ассистента - и не ошибся: большой добродушный парень с приятной внешностью, чья основная функция на базе состоит в улаживании разнообразных конфликтов, непрерывно возникающих по вине его собственного начальства. Хотя… Он снова взглянул на гостя, который больше не улыбался, и с изумлением обнаружил, что у этого человека два совершенно разных лица - комическое и трагическое. Любопытно! Кто же Уилер на самом деле: хохочущий трагик или рыдающий клоун?

Встрепенувшись, Форзон с сомнением взвесил книгу на ладони.

– Что это вы мне принесли?

– Руководство для полевых агентов, индекс 1048-К. Иначе говоря, базисный устав БМО. Там есть абсолютно все, что вам может понадобиться, и намного больше… Но сперва о главном. Мы нашли ваши приказы и инструкции.

– Что? Вы их нашли?

Уилер кивнул с несчастным видом. Но даже сейчас, когда его круглое румяное лицо выражало всю мировую скорбь, казалось, что он вот-вот расхохочется. Бедняга Блэгдон, подумал Форзон с невольной симпатией, будь ты даже семи пядей во лбу, с этакой физиономией ты обречен на роль вечного ассистента.

– Видите ли, один из связистов… По сути, это не его вина. Зная, что на Гурниле нет никакого Джефа Форзона и даже ни одного офицера в ранге старшего инспектора, парень решил, что ваш информпа-кет попал сюда по ошибке. Он запросил подтверждение, но оно не пришло, вы же знаете эту космическую связь… Словом, ваш пакет был заархивирован без дешифровки, но теперь мы во всем разобрались. Вам приказано взять на себя руководство Командой Б… Джеф.

– Не может быть, - ошарашенно пробормотал Форзон. - Искусствовед в роли командира разведчиков?.. Послушай, Блэк, заархивируй-ка эту дребедень обратно! Надо отправить новый запрос.

– Уже отправил. Я имею в виду, запрос на подтверждение приказа. Это рутинная процедура, хотя на самом деле вероятность ошибки практически равна нулю.

– Стало быть, кто-то из генштабистов окончательно сбрендил! На сей раз ухмылка ассистента была совершенно однозначной.

– Я и сам не раз так думал! Однако приказ остается приказом, независимо от умственного состояния подписавшей его персоны. Команда Б теперь ваша, со всеми потрохами.

– И что я должен с нею делать?

– Гм. Да, тут понадобится немного истории.

– Все, что угодно. Лишь бы на пользу.

– Ну, вам наверняка известно, что Бюро Межпланетных Отношений работает преимущественно за пределами Федерации Независимых Миров. Федерация неуклонно разрастается, а Бюро всегда забегает вперед, чтобы расчистить ей дорогу. Сотрудники БМП составляют карты космического пространства, готовят к промышленной эксплуатации одни планеты и обживают другие. Если на какой-то планете обнаружены разумные существа, назначается координатор, который организует там базу БМП. Под его общим руководством проводятся классификационные исследования, а затем на их основании комплектуются полевые команды оперативников или, если хотите, тайных агентов. Единственная задача таких команд - демократизировать местную цивилизацию настолько, чтобы планету можно было принять в Федерацию. Вот вам типичная схема нашей работы. Что вы знаете о Гурниле?

– А что я могу знать? Вы же не пускаете культурологов на планету, пока не классифицируете ее как дружественную. А это происходит фактически тогда, когда ваша работа уже закончена и тамошние жители подали прошение о приеме в ФНМ.

– Мы не можем рисковать тем, что какой-то невежда загубит все наши труды, - нравоучительно произнес Уилер.

– Благодарю, - сухо откликнулся Форзон. - Нашу работу вы губите на корню.

Уилер одарил его трагической улыбкой.

– У нас есть проблемы поважнее культуры. Для членства в Федерации необходимо иметь общепланетарное демократическое правительство, избранное путем свободного волеизъявления народа и притом без явного давления со стороны. Нам приходится заниматься дьявольски сложной, воистину ювелирной работой!

– ДЕМОКРАТИЯ, НАВЯЗАННАЯ ИЗВНЕ… - пробормотал Форзон.

– Вот именно. Это главное кредо БМП. Мы почти никогда не находим даже планетарного правительства, не говоря уж о демократии. Поэтому мы незаметно подталкиваем к объединению мелкие прогрессивные группы, которые формируют соответствующие партии, и так далее, и так далее, пока не добиваемся установления демократических порядков на всей планете. И все это в рамках строжайших ограничений! Иногда на подобную работу уходят столетия.

– Теперь я понимаю, почему мы находим культуру в полном упадке, когда ДКИ наконец допускают до дела, - ядовито заметил Форзон. - Хорошо, расскажите мне о Гурниле.

– Еще четыре века назад первые разведчики обнаружили здесь две цивилизации. На Гурниле только два континента, Курр и Ларнор, и каждый из них контролировался единственной абсолютной монархией. Случай далеко не самый сложный, и БМО отпустило на демократизацию полсотни лет.

– И это было четыреста лет назад? Уилер кивнул.

– Команда А, которая работала на Ларноре, добилась потрясающего успеха. Через какой-то десяток лет монархия прекратила свое существование, а вместо нее установилась демократия. Она по-прежнему процветает и в своем роде является образцовой. Однако Команда Б, работавшая на Курре, не добилась практически ничего, и на сегодняшний день его общество ничуть не ближе к гражданским свободам, чем это было четыреста лет назад. Более того, во многих отношениях ситуация становится хуже, поскольку каждый последующий монарх концентрирует в своих руках все больше власти и денег.