Тенета (СИ)

Молча, Татьяна смотрела на него. Что она могла ответить? Будь её воля, оказалась бы рядом за долю секунды, губами, руками, шёпотом сняла бы с него липкую паутину сна и призрачных предчувствий, чтобы затем… вновь вернуться в Лазарет.

Ларрил поднял руку и протянул ей. И, повинуясь его жесту, она тоже потянула ладонь к экрану. Они танцевали в пустоте — эти трепещущие пальцы, танцевали и не находили друг друга. Но тайные токи тянулись между ними сквозь пространство и время, согревая сердца, изгоняя мысли об одиночестве.

— Танни, — тихо сказал Ларрил и сделал движение крылом, словно кончиком его провел по её щеке, — я освобожусь и сразу же прилечу! Как только разберусь с делегацией…

И он снова нахмурился, вспоминая те проблемы, что свалились на станцию в последнее время.

— Я буду ждать… — с трудом произнесла Татьяна. Забыла уже, как говорить такое, сами слова позабыла! Проангел прервал связь. Дурной вышел разговор. На душе стало тяжелее. Нет, надо вернуться к бассейну!

Вода приняла в своё лоно и убаюкала на сверкающих пажитях. Татьяна парила между поверхностью и дном. Казалось, в сумраке шоры спали, и все каналы сознания открылись для приема того, что желала сообщить Вселенная. Где-то в толще пространства, пересекая временные флюктуации, летел незнакомый ей оранжевый корабль, похожий на длинный ластик со скошенной стороной, и она даже рассчитала в уме, используя данные обучающей программы управления МОД, скорость полета в Потоке и примерное время прибытия к станции.

К моменту приближения незнакомца Татьяна немного пришла в себя, успела перекусить и терпеливо посидеть в кресле смотровой вместе с Бимом и Шуней. Последний, правда, сидеть не пожелал — вновь полез на прозрачную перегородку и, растянувшись тонкой пленкой, ползал от верха до низа до тех самых пор, пока корабль не вышел из прорехи и не приблизился к станции, закрыв часть обзора. Э вывел экран на стену смотровой. Татьяна невольно усмехнулась, разглядев ещё более мрачное и высокомерное, чем во время последнего разговора, лицо Тсалита.

— Командор, — она вежливо склонила голову.

— Меня лучше называть броненоссер, — проскрипел тот. — Командор — это звание, принятое в Ассоциации.

— Как скажете, броненоссер, — кивнула Татьяна. — Отчего вы не пришвартовываетесь?

Тсалит тяжело вздохнул.

— У меня просьба, доктор Лу-Танни. Возможно скрыть мой корабль в вашем доке? Я здесь неофициально, и мне не хотелось бы, чтобы фалгран находился в визуальной доступности.

Татьяна Викторовна поднялась, подождала, когда Шуня обовьётся вокруг запястья.

— Конечно, я сейчас выгоню МОД.

Через некоторое время сатианет, слегка прихрамывая, миновал порог шлюзовой. Стоявший рядом с Татьяной, возбужденно повизгивающий Бим, резко перестал махать хвостом и опустил голову к полу, глядя исподлобья. Татьяна покосилась на пса, но ничего не сказала.

— Располагайтесь в том же секторе, где и в прошлое пребывание, — она указала рукой направление. — Где находится синтезак, вы знаете. Подготовительные процедуры начнём завтра — сегодня уже поздно. Не возражаете?

Сатианет повёл тяжелой головой. Молча переложил небольшой контейнер с вещами из одной руки в другую и двинулся в сторону своих покоев. Татьяне показалось, или он был смущён и растерян? Бим отлепился от Татьяниной ноги и, тихо ступая, пошел следом за Тсалитом. Кажется, он всерьёз решил следить за каждым движением подозрительного гостя. Шуня бесшумно полетел следом.

Татьяна улыбнулась, заметив, как обернувшись и увидев пса, идущего за ним по пятам, бравый броненоссер ускорил шаги. Она проводила сатианета и пса смеющимся взглядом и вернулась в покои Лу-Тана. Ей показалось или действительно ощущение того, что она чувствует пространство вокруг станции, появилось на миг, пропитав толщу воды и её сознание?

Нырять Татьяна не стала. Скинула кеды, вытянулась в шезлонге, по привычке прижав к груди тяжёлую блестящую фигурку крелла, и устало закрыла глаза. В холодильнике ждали своей очереди две печени оруха, а также ноги и головы злосчастного животного, которые ей, по всей видимости, придется аннигилировать, чтобы освободить место для следующих опытных образцов неугомонного Лепилы. Но не было сил встать и пойти в операционную.

Откуда-то прилевитировал тамп, забрался к ней на плечо, похрюкивая, запутался в волосах и затих. Татьяна уже сонно погладила его ставший гладким бочок и вдруг подумала, что было бы интересно просканировать Шуню, чтобы определить, наконец, для себя, что он из себя представляет? Холодная фигурка крелла в ладонях теплела, выскальзывала из пальцев, и Татьяна ловила в сверкающей воде стремительные силуэты, кружащие вокруг…

Ранним утром следующего дня Татьяна Викторовна, пробегающая положенные круги по коридорам станции, наткнулась на сатианета, неторопливо шедшего в сторону кухни. За ним, на некотором расстоянии, тенью следовал крайне подозрительный Бим, дышал в спину, чуть подрыкивая на выдохе. Тсалиту сопровождение явно было не по душе.

— Отзовите вашего хищника, — воскликнул он, увидев Татьяну, — он ведет себя так, как будто я — худшее из всех зол Галактики!

Татьяна замедлила бег, перешла на шаг, экономя дыхание и движения, подошла к Тсалиту. Сатианет молча смотрел на неё.

— Так и есть, — усмехнулась Татьяна Викторовна, — собаки помнят тех, кто угрожал их хозяевам. Для него вы, броненоссер — худшее из всех зол Галактики.

— Если нападет — я убью его, — сквозь зубы процедил Тсалит. — Хочу, чтобы вы знали это!

— Он нападёт только, если вы решите всерьёз угрожать мне, — мирно пояснила Татьяна. — И неизвестно ещё, кто кого убьёт первым.

Она решила для себя соблюдать спокойствие, чего бы ей это не стоило. Но и откровенное хамство терпеть не собиралась.

Тсалит с любопытством покосился на Бима и пожал плечами.

— Он такой… не крупный. В чём его сила?

Татьяна мысленно успокоила сердечный ритм и порадовалась, что удалось сделать это быстрее, чем в прошлый раз.

— Вы голодны? — поинтересовалась она. — Предлагаю позавтракать и приступить к предоперационному обследованию.

— Я — голоден, — подтвердил Тсалит, — но вы не ответили на мой вопрос!

Татьяна внимательно посмотрела на него. За прошедшее время сатианет, казалось, постарел, хотя и выглядел, как и прежде, мощным, коряжистым, тем, кого ничто не сможет сбить с ног или заставить сомневаться в прописных истинах своей расы. На неподвижном лице залегли глубокие морщины, надбровные дуги выступали вперед, словно он постоянно хмурил их, совсем забыв, что такое улыбаться. В глубине жёлтых глаз больше не полыхала ярость: два заледеневших светила глянули на неё, и в них Татьяна снова увидела то, что было ей знакомо по собственному взгляду в зеркале много лет назад — близость к смерти. Но было и кое-что ещё. Тсалит не просто видел смерть, стоял рядом, сопутствовал и льстил ей, устилая пространство разрушенными кораблями и безжизненными телами вечных врагов — гоков. Он держал смерть в своих руках.

Татьяна вздрогнула и отвела глаза. Откровение было вспышкой, застящей взор и сдвинувшей реальность. Сил или умения — но чего-то не хватило ей, чтобы в последнее мгновение понять тот чудовищный замысел, что был скрыт под мощными костями его черепа, в глубине пропитанного ненавистью сознания.

— Бим любит меня, — просто сказала Татьяна и подумала, знает ли броненоссер, что такое любить?

— Он просто предан вам, — бросил Тсалит и двинулся вперед, не оглядываясь. — Но это не самое плохое чувство во вселенной!

Татьяна Викторовна яростно глянула ему вслед и вдруг вспомнила цепкие пальцы Лу-Тана на своих запястьях. «Не позволяйте этому поселиться у вас в сердце, Танни! — сердился старый крелл. — В войне сатианетов и гоков нет правых и виноватых. Нет победителей и побежденных. Она началась в незапамятные времена и первоначальная причина забыта. Но война продолжается: разумные существа гибнут, планеты обращаются в мёртвые небесные тела. Вы услышали меня?».