Сердце Феникса (Хранители - 1)

Да, фениксийцы были корыстолюбивы и расчетливы... Меж тем доход от их операций шел на обеспечение деятельности самой лиги, об этом мэтр Фарель нередко нашептывал своему питомцу.

Януэля вовсе не интересовала та сложная цепочка интриг и предательств, принадлежавшая прошлому лиги. Всему этому он предпочитал ту реальную работу, связанную с хлопотами над Священным Пеплом, и постижение жестокой науки, обеспечивающей Возрождение Феникса.

Азы ее были нелегкими. Поначалу ему пришлось долго хранить перчатку то есть работать в сшитых по его мерке перчатках, целиком покрытых чешуйками сирены. Эта мера предосторожности возникла еще на первых порах существования лиги, поскольку это помогало предохранить способных учеников от многочисленных увечий. Теперь каждый, приступая к укрощению пламени Фениксов, обзаводился собственными перчатками.

На подступах к науке ученики должны были свыкнуться с близостью пламени, разожженного из обыкновенных дров. На протяжении нескольких недель его жар казался им невыносимым, хотя он был куда слабее, чем тот, что исходил от обретающего форму Феникса. Именно поэтому и были необходимы перчатки. Януэлю уже спустя три месяца было разрешено сложить перчатки в специальный сундучок, - наставники сочли, что ученик уже может работать голыми руками.

С тех пор он, проводя рукой над Священным Пеплом, остро ощущал затаившийся в нем огонь. Позднее периодически вырывавшиеся из пепла языки пламени, а также внезапные зловредные вспышки, взметнувшись, лизали кончики его пальцев, а он пытался внутренне сконцентрироваться и мужественно превозмочь боль.

Но мужество само по себе, в сущности, ничего не значило: только непрерывные упражнения давали возможность гибко приспособиться к непрерывной пляске крошечных язычков огня. Благодаря советам своего наставника Фареля Януэль смог с бесконечной утонченностью буквально заново вылепить свои пальцы. Он открыл для себя, что не нужно противостоять жжению, но, напротив, следует довериться ему, вступить во внутренний диалог с неясным бормотанием Феникса.

Преодолев еще несколько ступенек, Януэль приблизился к тяжелой почерневшей двери, преграждавшей вход в залу Священного Пепла, где он провел столько часов... Невольно ему представился ритуал, совершавшийся там. С внутренней стороны эта обычная деревянная дверь была усилена металлическими стяжками, которые должны были противостоять воздействию пламени. Несчастные случаи были чрезвычайно редкими, но наставники не пренебрегали ни одной из мер предосторожности. За дверью находилось просторное помещение, где в специальных емкостях бережно хранился пепел Фениксов. Когда одному из учеников предстояло впервые приступить к ритуалу, в зале с бесценными бронзовыми сундуками, заключавшими Священный Пепел, возникала волнующая атмосфера. Януэль отчетливо помнил лишь глухой затаенный страх, впервые возникший под ложечкой в тот момент, когда он приоткрыл сундук, страх, никогда более не покидавший фениксийцев, которым довелось участвовать в ритуале. Силдин сравнил это с трепетом - будто ты украдкой проник на кладбище, нарушив царящий там покой.

Скрещенные факелы, закрепленные на каменных стенах, отбрасывали на юношей зловещие тени, а когда ученик простирал руки над испускавшим сияние кофром, зала наполнялась неясным шепотом наставников... При воспоминании об этом на губах Януэля промелькнула снисходительная улыбка. С течением времени первоначальный ужас сменялся гордостью, ему удавалось приблизиться и взять в руки ковчег Хранителя.

Между тем Возрождение затмевало все.

Однажды в замкнутом пространстве своей кельи Януэль дал волю мыслям. Он уселся на пол, соединил ладони, как это было рекомендовано учением Завета, и закрыл глаза, стремясь сосредоточиться на молитве. Но тотчас за ним пришел наставник Фарель.

Нынешний день, каким бы он ни был, дал Януэлю ощущение поворотного момента. Его лучший друг Силдин должен был покинуть Башню. В итоге трехлетнего обучения они оба познали, как пробудить из пепла спящего Феникса, возродить его. Они уже доказали, что способны совершить это. Но удалось ли ему, Януэлю, сохранить эту свою способность?

Беспокойство Януэля нарастало. Прошлое удивительной бессмертной птицы дремало в пепле. Его собственное прошлое тоже. Он еще не пробудил воспоминаний о детстве. Никто и представить не мог, что ему довелось пережить до того, как его приняли в Башню. Даже его наставники ничего об этом не ведали. Разве что Игнанс. Януэль покачал головой. Нельзя допускать, чтобы сомнения ослабили его волю. Значение имеет лишь овладение фениксийским искусством, искусством укрощения Огня. Нельзя позволить воспоминаниям подтачивать его.

Он уже завершал свою молитву, когда Силдин, не постучав, протиснулся в келью, хотя после утренней трапезы они по уставу должны были встретиться в следующий раз лишь за ужином. Прямо с порога Силдин выдохнул, радостно сверкнув глазами:

- Час настал!

- Ты уходишь? - спросил Януэль, вскакивая на ноги. - Я думал, нас всех соберут по такому случаю.

- Я тоже так думал, но что тут поделаешь? Меня только что предупредили...

Януэль был не в силах улыбнуться другу. Он отдавал себе отчет, что в этот миг перевернута важная страница их жизни. Приблизившись к Силдину, он взял его за Руки:

- Рад за тебя...

- Когда-нибудь и ты окажешься на моем месте.

- Конечно! - воскликнул Януэль. - Все же будь осторожнее. Не забывай, что этот Феникс весьма серьезный противник.

- Со мной будет мэтр Дирио. Мы идем вместе.

Идти от Седении до имперской крепости нужно было немногим более суток. Именно в эту крепость поздней осенью перебирался грифийский император, чтобы отпраздновать свои именины, собрав родственников, придворных, а также послов многочисленных государств Миропотока. Силдину предстояло, по поручению лиги, возродить для императора Великого Феникса. Таков был дар фениксийцев - верноподданническое приношение и в то же время предмет их особой гордости. Говорили о чрезвычайной мощи имперского Феникса. Миссия Силдина состояла в том, чтобы продемонстрировать силу и величие императора перед посланцами чужеземных держав, убедить всех присутствующих в могуществе самих фениксийцев.