Колокол (СИ)

   Как-то зимою, гуляла Дашенька по лесу, далеко не заходила, как матушка велела. Но девочка была любопытная, и как-то раз забрела она в чащу лесную, там, где не бывала она одна, там, куда только мужики ходили за ягодами редкими, к болоту зеленому, к болоту глубокому, к болоту старому, к болоту мудрому.

   Стоит Дашенька и смотрит, чуть вдалеке от дороги лежит припорошенный снегом волк, да не просто волк, а большой, серый, грозный. Он мог бы одним махом съесть Дашеньку - и не поперхнулся бы. Но лежал волк сиротливо на боку, смотрел он большими полными боли глазами, и сжалось сердце у Дашеньки. Подбежала она к нему, всплеснула рукам - а снег под волком весь красный был, рана зияла в боку страшная, непонятная, не вилами оставленная, не топором рубленная, не колом колотая, чужеродная, злая.

   Сдернула она свой шарф, а потом косынку и заткнула ею рану. Замотала все длинным шарфом, что бабушка сшила. "Не плачь, серенький мой, все будет хорошо. Кто ж тебя так пырнул, кто ж тебя убить хотел. Я тебя вылечу" - сказала Дашенька. Волк лишь лизнул ей руку и шумно вздохнув, закрыл глаза.

   Дашенька нашла место под большим развесистым дубом, натащила туда еловых веток, с большим трудом перетащила она туда волка, уложила его так, чтобы рана быстрее заживала. Топила в руках снег, чтобы напоить волка, укрыла его еловыми ветками, чтобы не мерз он.

   День шел к вечеру, пора было идти домой. Дашенька сказала волку: "Я приду, как сядет солнце и взойдет луна. Ты смотри у меня, не умирай". Волк моргнул глазами и уснул.

   Во время ужина, Дашенька старалась больше незаметно переложить еды в кастрюльку, что припрятала у себя под ногами. Мама и папа радовались хорошему аппетиту дочери, а бабушка хитро пару раз взглянула на Дашеньку, но ничего не сказала.

   Как села солнце, взошла луна и дом уснула, встала Дашенька, тихонько оделась и побежала в лес. То лес был не тот, что днем, ночью лес был величественен, каждый куст, каждое дерево таило в себе опасность. Но лес расступился перед Дашенькой, и никто из ночных жителей не тронул ее. Она добежала до дуба, волк лежал под деревом, пытаясь пошевелиться.

   "Не шевелись, серенький мой, я тебе поесть принесла, чтобы окреп ты и выздоровел" - сказала Дашенька и начала кормить волка с руки. Волк деликатно принимал пищу из рук девочки, пытаясь не поранить ее ручки своими клыками. Покормив волка, Дашенька потеребила его за ухом и сказала: "Ну, спи уже, давай, завтра приду еще".

   Дашенька встала и пошла в сторону дома. Тихо отворила дверь, так, чтобы никто не слышал, сложила вещи на место и юркнула в свою постель. Через некоторое время Дашенька увидела сидящую рядом бабушку. Она приложила палец к губам. Покачала головой, но не осуждающе, и тихо проговорила: "Завтра вместе пойдем, и мне спокойней, и тебе легче будет".

   Так всю зиму выхаживали волка Дашенька с бабушкой. На первых неделях апреля, когда Яровит перестает баловаться морозами, волк смог самостоятельно подняться и ждал своих спасительниц уже вполне здоровым.

   Дашенька с бабушкой пришли к болоту, волк подошел к ним, принял угощение, поклонился каждой из них до земли и бросился в чащу леса.

   "Делай добро, добро и придет к тебе" - сказала бабушка заплаканной внучке, - "ты ему помогла, когда-то он поможет и тебе".

   Прошло лето, зима, прошло несколько весен, и пришли времена тяжелые, времена лютые, когда человек человеку волк, когда брат на брата руку поднимал, когда голод начался.

   Многое было потеряно, многое было пережито, поля опустели, землю выжгли. Мужики на заработки в город отправились, опустела деревня, одни бабы, да старики.

   Работала Дашенька как и все, то в поле, то дома подновляли, чтоб не развалились избы вековые. Не было времени на детские мечты, забылась и история с волком, стать взрослой пришлось слишком рано.

   Заехал как-то в деревню шальной воевода со своим малым войском. Встретили их гостеприимно, как подобает обычаям, расположили по свободным избам, накормили, баню истопили.

   Шла Дашенька на дальний край деревни, помогать крышу латать. Повстречались ей два воина.

   - Куда это такая красавица да мимо нас идет, а?

   Даша испугалась двух пьяных солдат, да и мать говорила сторониться их, пуще огня. И она побежала. Воины, видя это, побежали за ней вслед. Бегут долго, вот и лес уже, а они не отстают. "Да лучше я в болоте утоплюсь, чем опозорена буду" - и побежала Даша к болоту. Воины за ней. Вот уже край болота, Даша собралась прыгать, зажмурилась, как вдруг что-то горячее и мягкое остановила ее. Это был огромный серый волк, и она все вспомнила. Увидев волка, доблестные воины помчались что есть мочи обратно.

   "Спасибо тебе серенький, спасибо, спас ты меня" - ничего не ответил волк, лишь лизнул ей руку, и скрылся в чаще леса.

   Тем временем наелись воины, захмелели, осатанели. Начали они по избам шастать, золото искать, оберега срывать. Требовали добровольно, чтобы бабы с ними ложе разделили, избили стариков, которые супротив них свои рогатины выставили, парочку повесили.

   Вернулась Дашенька в деревню, не узнать совсем: дома горят, на столбах старики висят. Закрыла лицо руками - сон это, сон! Открыла - нет, явь!

   Мама закричала: "Беги доченька, спасайся! Беги через лес, зови на помощь, беги!". И Дашенька побежала в лес, бежала долго, добежала до соседней деревни, а та вся уж выгорела, кругом мертвые лежат коровы, козы, лошади, собаки... Заплакала Дашенька, горько заплакала, не откуда больше ждать ей помощи и побрела она обратно в лес. Долго шла, уже не знала где она.

   Вышла на большую поляну, и тут к ней потянулась огромная стая волков, сотни серых свирепых морд. "Ну, вот и смерть мне пришла" - подумала Дашенька, но волки отступили назад, а из центра вышел большой серый волк и подошел к ней. Упала Дашенька ему на шее и горько заплакала.

   Боднул ее волк мордой и показал на свою спину. Села она на него, и волк помчался в деревню, а за ними и вся стая. Ветки деревьев расступались перед ними, и уже скоро влетели они в дальний край деревни.

   Плач, стон, гарь, ужас стояли над деревней. Волк присел и Даша слезла. Он показал, что дальше они пойдут одни. Повернувшись к стае, он завыл громко, протяжно, так, что у бесчинствовавших в деревне воинов застыла кровь в жилах. Волк и стая ринулись в деревню, как горячая сера, как волна, она захлестнули ее. Послышались вой, вопли обезумевших воинов, рычание, предсмертные крики душегубов.

   Даша закрыла лицо руками. Долго ли она стояла так, не знаю, но волк боднул ее еще раз, и она открыла глаза. Пожары догорали, не было больше никого, только бабы, детей давно попрятали в погреба, да уцелевшие старики боязливо и с благодарностью смотрели на стаю, окружившую Дашу.

   Волк боднул ее еще раз, лизнул руку. Даша обхватила его шею руками, крепко обняла и отпустила. Волк посмотрел на нее, подмигнул левым глазом, зарычал, и стая побежала в лес.

   Как говорят старики, не было на той земле умнее и строже княжны, чем Дарья-повелительница волков, да и сейчас она пример многим".

* * *

   Я посмотрел на Олега. Он был страшно бледен, то и дело лицо его обтирал мокрым полотенцем Дима.

   - Жестоко Вы с ним, Николай Борисович, так ведь и свихнуться можно.

   - Знаю, Дим, знаю. Только вот построил он себе стену, хорошую, добротную. Такую стену проломить риск нужен, иначе потеряли бы, когда б еще шанс выпал.

   - Согласен, - сказал Дима. - Повезем его домой? Семья, небось, заждалась.

   - О семье не беспокойся, с ними Елена Андреевна работает, да и спят уже наверно, ночь уже глухая.

   - Да, а мы за весь день и не ели ничего.

   - Это ты брат точно подметил, вот сейчас Олег очнется, поедем, поедим, - я подмигнул Диме. Дима хмыкнул, но не смог сдержать ответной улыбки.

   Олег открыл глаза. В комнате было темно, лишь настольная лампа горела на столе, освещая напряженное лицо Николая Борисовича. Чья-то большая ладонь протерла мокрым полотенцем лоб.