Обретение Энкиду

Пришла кошка, устроилась в дверях, обмахнулась хвостом и вытаращилась. Котята - слышно было - бесчинствовали на кухне. Роняли что-то.

Цира добросовестно отправила плоскогрудую девицу в седые дали, и теперь Луринду рычала и злобилась не хуже нас с Мурзиком. Она говорила на языке Энкиду. Только голос у нее остался женский, тоненький. Мы с Мурзиком хорошо понимали, о чем она. Программистка из хорошей семьи рвала на части диких быков. Потом воровала скот у жалких пастухов и похвалялась этим. Съела кого-то живьем, и это ее насмешило. Исполнила исступленную пляску у костра. Погрозила богам кулаками. Обломала ветки у священного дерева. Совершила еще серию подобных бессмысленно-героических деяний. И пребывала от того в упоении...

Наконец Цира вернула ее назад и в изнеможении опустилась на мои руки.

- Мурзик! - крикнул я. - Воды!..

Мурзик принес стакан воды. Набрал в рот и фыркнул на Циру - чтоб очнулась. Цира очнулась и обругала Мурзика. Мурзик сконфузился.

Цира уселась у меня на коленях. Она мелко дрожала, как маленькая птичка.

Кошка, подумав, ушла.

Я погладил мага высшего посвящения по волосам и поцеловал в висок. Когда я наклонился над лицом Циры, я увидел, что возле ее глаза еще осталось желтоватое пятно.

Луринду застонала на диване. Открыла глаза. Нащупала и нацепила на нос очки.

- Ого! - промолвила она. Я отметил, что она очень быстро пришла в себя и мгновенно обрела способность к иронии. Немногим это удается, особенно после первого потрясения. - Вот это было да! Арргх!..

Она посмотрела по сторонам и попросила горячего. Мурзик сходил на кухню и принес ей чаю.

- Как впечатления? - хмуро спросила Цира, сидя у меня на коленях.

- Потрясающе! Все это, - она неопределенно махнула рукой, имея в виду мою тесную комнатку, - кажется теперь таким серым, таким тусклым, маленьким... после того... Какой молодой мир! Какой огромный человек!.. Как близки были боги!.. Какой... Неужели это - я?

Она вытянула руки, посмотрела на свои пальцы, на кольцо. Вздохнула. Мечтательно завела глаза за толстыми стеклами.

Ицхак глядел на нее недоверчиво.

- Ну и что? - заявил он наконец. - Вы погрузили ее в гипнотический транс. Она заснула. Любой бы заснул. Во сне хрипела, давилась и издавала неприятные, нечеловеческие звуки. Потом очнулась. Рассказывает свой сон. По-вашему, это должно меня убедить в том, что мой программист - Энкиду?

- И не только она, - убежденно сказал я. - Но и ты, Изя. Ты тоже. Отчасти.

Ицхак покрутил пальцем у виска. Что-то больно часто стал он повторять этот жест. В отношении меня, я имею в виду.

На следующий день я взял Мурзика с собой в офис. Мурзик откровенно перетрусил. По дороге несколько раз пытался попасть под машину и оказаться, таким образом, в травматической больнице.

Офис устрашил его даже больше, чем я подозревал. Мне пришлось тащить Мурзика в кабинет к Ицхаку едва ли не волоком по гладкому белому полу.

Ицхак сидел на столе и смотрел в окно на голубей.

- Можно? - спросил я, входя и втаскивая за собой Мурзика.

Ицхак повернулся в нашу сторону. Покачал ногой. Молча кивнул на диван.

Я утопил Мурзика в диване, а сам сел в кресло для посетителей.

- Ну так что, - сказал я, - ты еще не передумал брать Мурзика на работу?

Ицхак вытащил из-под стопки бумаг пачку документов, перелистал, скрепил степлером.

- Держи, - сказал он мне. - Рабовладелец.

Я тихонько зашипел. Шутки Изи начинали действовать мне на нервы. Ему-то мамочка никаких рабов не дарит. Ему-то не приходится тратить целое состояние на то, чтобы от этих рабов избавиться.

Мурзик сидел на краешке дивана и имел несчастный, всклокоченный вид.

- Забери, - сказал я, бросая документы Мурзику. - Сам будешь все оформлять. Мне некогда.

Мурзик осторожно взял бумаги. Можно было подумать, что я бросил в него что-то ядовитое.

- Вы мне хоть растолкуйте, господин, - жалобно сказал он, - про что тут написано... Как бы впросак, значит, не попасть...

- А он у тебя, что, Баян, неграмотный? - осведомился Ицхак.

- А зачем ему грамота? - удивился я. - Полы мыть грамота не нужна.

- Да? А если какой-нибудь документ случайно... на пол попадет, должен, по-твоему, квалифицированный уборщик понять, важный это документ или неважный?

- Уборщику лучше не понимать. Вдруг документ секретный?

- А мы ему язык отрежем, чтобы не разгласил...

- Так если он грамотный, он написать может и разгласить письменно...

- А мы ему пальцы отрежем, чтобы не...

- А как он будет пол мыть, если мы ему пальцы отрежем?..

Мурзик шумно икнул, сидя на диване. Мы с Изей перестали препираться и поглядели на моего раба. Он был бледно-зеленого цвета. Помолчав, сполз с дивана и на подгибающихся ногах приблизился к Ицхаку. Протянул ему бумаги.

- Это... - сказал Мурзик.

- Да перестань, - сказал Ицхак. - Это мы с Баяном так, для трепа.

Мурзик мялся. Я видел, что он не вполне верит Ицхаку. Я бы тоже на его месте Ицхаку не верил.

- Мурзик, - строго сказал я. - Возьми документы. Ты обязан их оформить и получить справку о трудоустройстве. Без этого я не смогу тебя освободить.

- А может, и того... - пробормотал Мурзик.

- Молчать! - рявкнул я. - Сам все знаешь, так что лезешь с глупыми вопросами...

Ицхак смотрел на нас с любопытством.

- Слышь, Баян, а что тебе так приспичило его освобождать-то? Подумаешь - великий Энкиду... Это когда было... Быльем уж поросло.

- Изя, - сказал я с расстановкой. Чтобы до этого твердолобого семита дошло, наконец. - Обратись к Цире. Она поможет тебе увидеть Энкиду. Спроси свою Луринду, в конце концов, если мне не доверяешь... Это не опасно, но как бы сказать... В общем, обретение Энкиду меняет тебя... В лучшую сторону.

- Не заметно, - фыркнул Ицхак.

- Позвони Цире, - повторил я. - Я тебя прошу.

Ицхак замялся.

- Позвони, - сказал я в третий раз. Забрал мурзиковы бумаги, Мурзика и вышел. Изя остался сидеть на столе, покачивая ногой.

Цире он все-таки позвонил. Я понял это, потому что спустя несколько дней - это был как раз день Мардука - Изя явился на работу какой-то растерянный и помятый. Он явно не мог отделаться от впечатления, произведенного встречей с самим собой - Истинным и Великим.