Ищи горы

— От Поэта ничего нет? — спросил Дан, когда они с Мараном вышли в коридор.

Маран покачал головой.

— Беспокоишься?

— Теперь, когда с ним Мит, нет.

— А почему, собственно, надо беспокоиться? Что он такого сделал? Ну вошел в визор-центр. Не стрелял, не угрожал, он, по-моему, даже не вынул пистолет. Наверх не поднимался, в студию не врывался, стоял себе и разговаривал. Что ему могут инкриминировать? Ничего.

— Ты рассуждаешь так, Дан, словно в нашей стране есть законность и право.

— Ты мне говорил, по другому, правда, поводу, что Лайва побоится тронуть Поэта.

— Может, и побоится. Теперь. Опасно было попадаться под горячую руку, ты же слышал, какой им дали приказ. Но, в любом случае, ничто не обеспечивает безопасность лучше осторожности.

Дан фыркнул.

— Это ты, конечно, испытал на себе.

— Разумеется. Если хочешь знать, я самый осторожный человек в Бакнии.

— Да? А по-моему, ты самая рисковая личность не только в Бакнии, но и… ну уж среди всех известных мне людей точно.

— Одно не исключает другого. Знаешь мой девиз времен Изия? «Рискуй осторожно». Я сам его придерживался и от других того же требовал. И представь себе, за шесть лет, с того дня, когда я встретил в баре вдребезги пьяного и толкавшего весьма сомнительные речи Навера и увел его с собой, и до конца нашей подпольной деятельности я не потерял ни одного человека.

— Так ты нашел Навера в баре? — усмехнулся Дан.

— Да, но он отнюдь не алкоголик. Если хочешь знать, он математик. Он работал вычислителем в одной организации, занимавшейся распределением не помню, чего, и ему случайно попались секретные статистические данные. Такие, после знакомства с которыми остается только пойти и напиться.

— А остальные? — спросил Дан с любопытством.

— Остальные? Кто как. Мит работал в Охране, он повторил мой путь, в этом мы схожи, только он моложе на четыре года и на войну не попал. Лета я знаю давно, с войны, правда, после нее мы долго не виделись. Он остался в армии, служил года три, надоело, уволился и пошел учиться, на историка, тоже выдумал, какая тогда могла быть история. Ну и… Стал задавать вопросы, выгнали, он не знал, куда податься, и тут мы с ним случайно столкнулись в одном баре. Санту я выловил во время облавы. Ему было чуть меньше четырнадцати, и он почти год — после того, как вернувшись в один прекрасный день из школы, обнаружил, что его родителей забрали, а квартиру опечатали, о его существовании просто-напросто забыв, болтался по подвалам со всякими бродягами и воришками. Это был испуганный ребенок, тощий, грязный, с огромными, тоскливыми глазами. В принципе, я должен был сдать его в приют, но, как тебе известно, когда-то я сам был в приюте и… Словом, я оставил его у себя. Впихнул в свой личный штат, тогда у меня уже была возможность держать несколько человек без определенных должностей, это называлось личным штатом, да ты знаешь, ты ведь и сам там числился. Оформил и потихоньку отправил обратно в школу. Ну и так далее. У каждого своя история. Будет свободное время, расскажу и о других, а сейчас…

— Пойдем позавтракаем?

— Иди, если хочешь.

— А ты?

— Я не голоден.

— Ты же со вчерашнего дня не ел. Ну хоть кофе выпей за компанию.

Маран покачал головой.

— Иди. Увидимся в смотровой.

Зонд пробил облака точно в зоне полигона. Дан на секунду перевел взгляд с центрального на соседний экоэкран. На большой карте юга Бакнии засветилась красная точка. Точка находилась в середине длинного, тонкого, загибавшегося к востоку язычка, которым оканчивалась южная часть провинции Вагра. Язычок заползал под тучное тело пограничной с восточным соседом Бакнии Латанией провинции Солана, продвигаясь на северо-восток, облако должно было захватить и краешек Соланы. Или пронесло?.. Пустыни, так таковой, не существовало, до горизонта, заполнив весь центральный экран, простерлась степь со скудной растительностью, большей частью кустарником. Повинуясь команде оператора, зонд увеличил скорость и пошел к северу. Мелькнула вставшая дыбом оплавленная земля, дальше бесконечное выжженное пространство, видимо, зона взрыва, вне зоны, но в опасной близости к ней низкие, на три четверти вогнанные в грунт постройки. Дан снова перевел взгляд на экоэкран. Тот же район, только представленный в другом масштабе, не столь укрупненно. По экрану медленно расползалось ярко-красное пятно. Дан посмотрел на цветную диаграмму в верхнем правом углу, где были даны уровни радиации в оттенках, и присвистнул… Зонд пошел еще быстрее, выжженная зона кончилась, навстречу понеслась степь, потом замелькали кусты, деревья… Ярко-красное пятно на экоэкране превратилось в полосу по направлению полета зонда, полоса стала бледнеть, розоветь, потом пожелтела… На желтом то и дело снова возникали красно-розовые кляксы — места выпадения радиоактивных осадков, возникали, пропадали, но нигде желтый так и не перешел в изумрудно-зеленый цвет — естественный фон. Полоса пересекла границу Вагры… да, мазнуло и по краешку Соланы, но всего лишь мазнуло, розового видно не было, только бледно-желтый… Дан не стал сверяться с диаграммой, и без цифр цвета эти он знал с детства со всеми их оттенками, то была биологическая шкала, одинаковая для любого токсического экофактора, и он привычно переводил оттенки в соответствующие понятия. Бледно-бледно-желтый. Чтобы заболеть, надо находиться в этой зоне не менее пятисот часов, заболевают, конечно, не все, в медицине стопроцентная вероятность — абстракция, девяносто шесть, вполне достаточно для достоверности. Потемнее — сто часов, совсем темно-желтый — десять, и далее… Зонд летел уже вновь над территорией провинции Вагра, мелькнуло бледно-розовое пятно, еще…

— Удобная система, — заметил Маран вполголоса.

Дан согласно кивнул — да, удобная, отличная штука, ее предложили лет сто назад, идея предельно проста, система для быстрого реагирования, цифры воспринимаются не сразу и не каждым, тогда как цвета… особенно, красный, желтый, зеленый, на которые у большинства людей давно выработался условный рефлекс, надо только оценить интенсивность цвета, от красного отскочить, на зеленый идти смело, перед желтым приостановиться и подумать…

— Стоп! — сказал в пространство Железный Тигран. — Ник, поворачивай свою птичку обратно. К солдатам.

Дан понял, что увлекшись экоэкраном, прозевал что-то на главном. Какие еще солдаты? Он уставился на центральный экран, чтобы не пропустить их снова. Вот они! Форма Наружной Охраны, два тяжелых темно-зеленых мобиля стоят поперек дороги, ведущей на запад, возле них собрались в кучку несколько армейцев, остальные цепью рассыпались по степи.

— Так и есть! — сухо сказал Железный Тигран.

— Примитивная радиометрия, — прогудел за спиной Дана густой голос Петерса, нового начальника станции, с которым Дан еще не успел толком познакомиться, тот прилетел вчера с шефом… Господи, неужели это было вчера?!.

— Примитивная радиометрия, радиология, радиобиология, — согласился Тигран, — хорошего, впрочем, в этом мало.

Дан посмотрел на экоэкран, многие из армейцев стояли на границе желтого и розового цветов, некоторые и вовсе в розовой зоне… Черт возьми!

— Ладно, Ник, давай дальше, — негромко сказал Тигран, и зонд сразу рванулся вперед, внизу замелькали деревья, поля, появились наконец первые дома… Дан бросил взгляд на экоэкран… темно-желтая зона. Полоса наблюдения зонда имела в ширину двадцать километров, и на экоэкране выглядела как пестрая лента, основным тоном которой был желтый. На желтый накладывались частые розовые пятна разной интенсивности, изредка проскакивали светло-зеленые крапинки. Вот рядом с первой полосой начала расти вторая, потом третья — пошли другие зонды. Но на центральный экран был по-прежнему выведен первый. Что там? В полях никого, улицы деревень пусты. Район оставлял впечатление покинутого — неужели все успели уйти? Или их вывезли? Такая оперативность? Невероятно.

— Не может этого быть, — сказал он вслух.

Железный Тигран, видимо, подумал о том же.