Колодец (СИ)

Для этого спустил в колодец тонкий оптико-волокнистый кабель с мини-объективом на конце и включил видеокамеру в режим "Запись". Сама по себе плёнка мало что давала генералу, зато подтверждала стремление Игнатова выполнить задание любой ценой. Доверие к себе, как к агенту, со стороны начальства сейчас было необходимо Игнатову как никогда. Отснятый сюжет его обеспечивал на все сто…

Между тем Симаков присел на корточки.

Пробормотав: "Господи, помоги украсть корову!", он чуть нагнулся вперёд и вложил ладони в пятипалые углубления люка. Кожу пронзила приятная теплота и слабое покалывание. Больше ничего не произошло и Симаков, словно по наитию, мысленно попросил: "Ну, давай же, давай! Открывайся!"

Игнатов на краю раскопа затаил дыхание, одним взглядом контролируя показания приборов, а другим следя за зятем. Целую секунду всё было без изменений, но уже в следующее мгновение он увидел, как из углублений люка полилось золотистое, ощутимо густое свечение! Сначала оно пронзило золотом кисти Симакова и те, послушно окрасившись в жёлто-оранжевые тона, стали прозрачными на вид, словно их отлили из цветного стекла.

Затем золотистая волна поползла выше — по рукам и одежде зятя и уже спустя четверть минуты распространилась на плечи, голову, грудь, туловище и ноги Симакова. Тот оставался невозмутимо-неподвижным и казалось не замечал происходящих с ним перемен. Игнатов же наоборот, места себе не находил от волнения, но подать голос и нарушить тишину всё же опасался. Ему ничего не оставалось делать, как стоять и молча наблюдать.

Прошла ещё пара секунд и зять стал походить на светящуюся изнутри скульптуру, целиком вырубленную из глыбы розового хрусталя. Костя вовсе пе-

рестал дышать… Если бы он отвлёкся от фантастического зрелища и внимательно осмотрелся по сторонам, то его непременно заинтересовали бы две вороны на дереве и отощавший кот под кустом, которые, как и он сам, глаз не сводили с человека в колодце.

Прошла минута, а Симаков будто окаменел. Он не подавал ни малейших признаков жизни, превратившись в "золотого истукана". Волнение Игнатова переросло в настоящее беспокойство. Он решил, что подождёт ещё с минуту, потом спустится вниз и поднимет онемевше-окаменевшего зятя на поверхность.

Но тут, к счастью, солнечные лучи пробились сквозь утренние облака, просеялись через листву вяза и упали на дно колодца. Симаков вспыхнул как сверхновая. Игнатов чуть не ослеп, но вовремя зажмурился и отвернулся в сторону. А когда рискнул посмотреть снова, то увидел, что Симаков опять стал самим собой и зашевелился!

— Степаныч, ты как? — тихо позвал Игнатов, сдерживая ликование, — Живой? А то Клавка меня убьёт за тебя!

— Нормально, шуряк. Чего мне сделается? — отозвался Симаков разгибаясь.

Он прижался спиной к стенке колодца и посмотрев на верх, улыбнулся:

— Ты лучше за люком следи, сейчас откроется.

— Я и сам смотрю и на видео снимаю! Всю аппаратуру задействовал…

— Вот и правильно — будет что начальству предоставить…

Вдруг под крышкой вроде как заработал пылесос. Она дрогнула и поползла в медленном, но с каждым мгновением ускоряющемся вращении против часовой стрелки! Рисунок на "черепаховом панцире" слился в сплошное яркое пятно. Стрелки на измерительных приборах запрыгали как сумасшедшие, индикаторы замигали, а на дисплеях замельтешили ряды многозначных цифр.

— Во, дурдом-то! — простонал Костя, оглядываясь на аппаратуру, с которой тво-

рилось что-то невообразимое.

Вдруг раздался мелодичный хрустальный перезвон и поверхность люка треснула на множество разбегающихся от центра изогнутых ятаганами сегментов с зазубренными краями. Не прекращая общего вращения, они с механическим всхлипом убрались внутрь грязно-жёлтой плиты-основания и открыли вход в Подземелье! Всё мгновенно остановилось и над колодцем повисла гнетущая тишина.

Симаков поморщился, из темной глубины пахнуло спёртым сухим возду- хом, в котором витали довольно неприятные ароматы.

Утро набирало силу, солнечные лучи в изобилии полились на дно колод-ца и проникнув в Подземелье, высветили вырубленную в камне винтовую лест-

ницу. Её ступени терялись в зыбкой тёмной глубине. Что больше всего поразило Симакова с Игнатовым, так это площадка под люком.

Выложенная ромбовидной плиткой из такого же, как и грязно-жёлтая плита с люком, материала, она начиналась в каких-то полутора метрах от него!

И это было странно, так как при такой высоте, что бы добраться от лестницы к люку, человеку нормального сложения придётся идти, согнувшись в три погибели. Согласитесь, не очень-то это и удобно. Если только подземелье не расчитано на карликов или…гномов!

Симаков подмигнул Игнатову и внезапно "солдатиком" спрыгнул в люк

на площадку. Костя ожидал, что он скроется в нём по пояс или по грудь, но зять

исчез с головой! У Игнатова сердце оборвалось. Он протёр глаза и нагнулся ниже, что бы лучше видеть. Симаков как ни в чём ни бывало стоял на площадке и улыбаясь махал ему рукой:

— Ау! Я тут!

Площадка теперь отстояла от люка метра на три-четыре ниже, чем это было только что.

— Ты что, Сткпаныч, очумел? — начал выговаривать зятю Костя, — Заикой меня

хочешь сделать? Разве можно без подстраховки? Не расшибся хоть?

— Что мне, десантуре, сделается? И не с таких высот сигали! — раззадорился Симаков, — Да и прыжка никакого не было. Только я коснулся пола, как он словно лифт опустил меня сюда…

— Как же ты теперь выберешься? Стены то голые, уцепиться не за что… Погодь, я

тебя вызволю.

Он бросил вниз конец верёвки. Симаков обвязался им вокруг пояса.

— Ты, Костя, не тащи, не надо. Я сам вылезу, ты только затяни свой конец вокруг вяза…

Игнатов так и сделал.

Симаков подёргал за верёвку, проверяя на прочность, и подошёл к стене под люком. Выложенная из гранитных блоков, она смотрелась как новенькая. Только он поднял ногу и упёр её в стык между глыбами, что бы начать подъём, как вдруг неведомая сила подхватила его и словно пушинку вынесла на край входа!

Не ожидавший ничего подобного Симаков потерял равновесие и зашатался, готовый вот-вот рухнуть спиной обратно в подземелье. Однако Игнатов был на стороже, быстро натянул верёвку и удержал зятя от падения.

— Мать честная! — изумился Симаков, утвердившись на краю люка, — Вот так

фокус-покус! Видал, шуряк, примочки?

Не успел Игнатов ответить, как он отвязал верёвку и снова шагнул вниз. И снова очутился на площадке пятью метрами ниже! Развернувшись, подошёл к стене и правым мыском коснулся её в том же месте, где и в первый раз. И опять мгновенно вознёсся на край люка.

Но на этот раз он был готов к перемещению, поэтому сразу же поставил ноги пошире. Игнатов смотрел на его проделки во все глаза. Он молчал, потому что и слов подходящих не находилось, и от волнения горло пересохло. Симаков повторил спуск-подъём несколько раз, потом, наигравшись, позвал Игнатова.

— Сигай-ка мне, шуряк! Попробуй как я. Р-р-аз — и ты внизу! Потом, р-р-аз — и ты на верху! Чудеса!

Игнатов не заставил себя упрашивать и спрыгнул в колодец. Минут пять, позабыв обо всём на свете, они развлекались как малые дети, то по очереди, то на пару спрыгивая в подземелье и поднимаясь на невидимом лифте. Наконец угомонились и выбрались из колодца.

— Не жалеешь, Степаныч, что вместо воды откопал такое? — поинтересовался Костя.

— Не знаю, что и сказать… Уж больно много хлопот обещает эта находка! Навер-

ное, было бы лучше ничего о Подземелье Атлантов не знать…

Симаков знал, о чём говорил! Отныне он мог видеть ближайшее будущее… Не открытая пока современной наукой энергия золотого свечения окончательно вырвала из темницы генной памяти Программу Стража Врат и инициировала последнюю до последнего пункта. Программа, на правах истинного хозяина человеческого организма, непосредственно проникла во все уголки "древнего", а затем и в некоторые, выборочные участки "нового" мозга Симакова и прочно закрепилась там.