Иначе — это МИФ

— По-моему, этот зверь не любит демонов, — мрачно сказал Ааз, потирая ушибленную руку.

— На то есть причина, — сказал я. — Я хочу сказать, что он ведь был скакуном охотника на демонов.

— Тебя он, однако, кажется, принимает достаточно охотно, — сказал Ааз. — Ты уверен, что ты не девственник?

— Разумеется, нет, — ответил я самым обиженным тоном.

На самом деле так оно и было, но я скорее предпочел бы оказаться скормленным слизням-вампирам, чем признаться в этом Аазу.

— Кстати, коль речь зашла об охотниках на демонов, тебе бы не мешало проверить, как там наш друг, — сказал Ааз. — Дело может стать немного неприятным, если отломиться рука или еще что-нибудь, прежде чем мы его восстановим.

Я поспешил проверить это. Мы смастерили для статуи-Квигли волокушу, чтобы избежать необходимости каждую ночь снимать, а потом сажать его, не говоря уже о спасении от трудов седлать и расседлывать единорога. Основная часть доспехов и снаряжения разделяла волокушу со статуей-Квигли, что похоже доставило огромную радость единорогу. Волочь весь этот груз было явно легче, чем нести его на своей спине.

— С ним, кажется, все в порядке, Ааз, — доложил я.

— Хорошо, — фыркнул он. — Мне бы крайне не хотелось думать, что с ним что-нибудь стрясется, этак случайно.

Ааз был все еще не очень доволен нашими попутчиками. Он лишь со скрипом уступил моей логике — прихватить их с собой в качестве альтернативы тому, чтобы их оставить. Я утверждал, что они могут оказаться потенциально полезными в торге с деволом или когда мы наконец в открытую померяемся силами с Иштваном.

На самом деле причины у меня были совершенно иные. Я чувствовал себя немного виноватым из-за подставки Квигли под удар бесов, и хотел, чтобы у него больше не было неприятностей.

— Путешествие стало бы намного легче если бы мы его оживили, — сказал я с надеждой.

— Забудь об этом, малыш.

— Но, Ааз…

— Я сказал — забудь об этом! А на тот случай, если ты забыл: главное времяпрепровождение этого конкретного господина заключается в розыске и уничтожении демонов. Ну, хоть я и сознаю, что обаяние моей личности заставило тебя забыть об этом, но я — демон. И как таковой не готов принять в попутчики живого, дышащего и; главное функционирующего охотника на демонов.

— Мы одурачим его прежде! — возразил я.

— Но не навсегда. Кроме того, как ты будешь практиковаться в магии, если мы его оживим? Пока мы не встретимся с деволом, ты все еще наша лучшая ставка против Иштвана.

Я хотел бы, чтобы он перестал упоминать об этом. Мне становилось невероятно неуютно, когда он это делал. Кроме тою, я не мог придумать на это хорошею возражения.

— Я полагаю, ты прав, Ааз, — признал я.

— Тебе лучше поверить, что я прав. И между прочим, раз уж мы остановились, то это место, кажется, весьма подходящим для твоего следующего урока.

Я воспрянул духом. Кроме естественного нетерпеливого желания развить свои магические способности, я в предложении Ааза увидел молчаливое заявление, что он пока доволен моими прежними успехами.

— Ладно, Ааз, — согласился я, накидывая поводья единорога на ближайший куст. — Я готов.

— Хорошо, — улыбнулся Ааз, потирая руки. — Сегодня мы будем учить тебя летать.

Я снова упал духом.

— Летать? — переспросил я.

— Именно это я и сказал, малыш. Летать. Волнительно, не правда ли?

— Почему?

— Что значит — почему? Всегда с той поры, как мы бросили ревнивый взгляд на воздушных тварей, мы хотели летать. А теперь у тебя есть шанс научиться летать. Вот потому-то и волнительно!

— Я хочу сказать, почему мне захотелось бы научиться летать?

— Ну…потому что все хотят летать.

— Я — нет, — подчеркнуто сказал я.

— Почему — нет?

— Хотя бы потому, что боюсь высоты, — ответил я.

— Это недостаточная причина, чтобы не учиться, — нахмурился Ааз.

— Но я еще не слышал никаких доводов зачем мне это, — ответил я.

— Слушай, малыш, — принялся увещевать меня Ааз. — Это же не столько полет, сколько плавание в воздухе.

— Разница от меня ускользает, — сухо заметил я.

— Ладно, малыш. Позволь мне изложить это так. Ты мой ученик, верно?

— Верно, — подозрительно согласился я.

— Ну, а я не собираюсь держать ученика, не умеющего летать! Усек? — рявкнул он.

— Ладно, Ааз. Как это делается? — Я понимаю, когда меня обставляют.

— Вот так-то лучше. На самом-то деле это не связано ни с чем, чего ты еще не знаешь. Ты ведь умеешь левитировать предметы, верно?

Озадаченный, я медленно кивнул.

— Ну, а все, чем является полет, это левитирование самого себя.

— Как это? Еще раз.

— Вместо того чтобы твердо стоять на земле и поднимать предметы, ты отталкиваешься своей волей от земли и поднимаешь самого себя.

— Но если я не буду касаться земли, откуда же я буду черпать силу?

— Из воздуха! Брось, малыш, ты же маг, а не элементал.

— А что такое элементал?

— Забудь об этом. Я хочу сказать, что ты не привязан к какому-либо из четырех элементов. Ты — маг. Ты управляешь ими, или по крайне мере, влияешь на них и черпаешь из них свою энергию. Когда ты летаешь, то все, что тебе нужно, это черпать энергию из воздуха вместо земли.

— Если ты так утверждаешь, Ааз, — с сомнением сказал я.

— Отлично. Сначала отыщи силовую линию.

— Но ведь мы покинули ее, когда свернули проведать девола, — сказал я.

— Малыш, силовых линий великое множество. Одно лишь то, что мы покинули какую-то наземную силовую линию, не означает, что мы совершенно вне контакта с ней. Проверь-ка, нет ли силовой линии в воздухе?

— В воздухе?

— Поверь мне малыш. Поищи.

Я вздохнул и закрыл глаза. Обратив лицо к небу, я пытался представить обоюдоострое копье. Сперва я не мог этого сделать, а потом вдруг сообразил, что вижу копье, но другое. Оно было не такое яркое и светилось ледяной голубизной и белизной.

— По-моему я нашел его, Ааз! — ахнул я.

— Оно бело-голубое, верно? — саркастически усмехнулся Ааз.

— Да, но не такое яркое, как последнее.

— Оно вероятно дальше от линии. А, впрочем, оно достаточно близко, чтобь’1 ты черпал энергию. Ну, попробуй, малыш. Зацепись за эту силовую линию и оттолкнись от земли. Но не торопись.

Я сделал, как было сказано, мысленно стараясь перекачивать энергию из этого ледяного видения. Ощущаемый мной прилив сил не был похож ни на один из испытанных мной прежде. Когда я раньше вызывал мощь, я чувствовал тепло и благоухание, а на этот раз была прохлада и расслабленность. Поток энергии действительно позволял чувствовать себя более легким.

— Отталкивайся, малыш! — прозвучал голос Ааза. — Мягче!

Я лениво коснулся мыслью земли, лишь мимоходом осознавая любопытное чувство, когда под ногами нет практически ничего.

— Открой глаза, малыш! Устрани дифферент!

На этот раз голос Ааза казался неожиданно далеким. Я в удивлении открыл глаза.

Я плыл примерно в десяти футах над землей под углом, стремительно смещавшимся к горизонтали. Я летел!

И тут на меня бросилась земля. Я пережил мгновение изумленной озадаченности, а затем она врезалась в меня с зубодробительной реальностью.

Какой-то миг я лежал и принужденно загонял в легкие воздух, гадая, не сломал ли я чего.

— С тобой все в порядке, малыш? — надо мной вдруг обрисовался Ааз. — И вообще, что случилось?

— Я… я летал! — выдавил я, наконец, из себя эти слова.

— Да, ну и что? О, уразумел. Ты был так удивлен, что забыл поддерживать поток энергии, верно?

Я кивнул, будучи не в состоянии говорить.

— Из всех тупых… Слушай, малыш, когда я говорю, что ты будешь летать, ты верь этому!

— Но…

— Никаких “но”! Либо ты веришь в меня как в учителя, либо нет. Тут не может быть никаких “но”!

— Извини, Ааз. — Дыхание вновь вернулось ко мне.

— А… я не собирался вот так набрасываться на тебя, малыш, но ты чуть не до смерти напугал меня этим падением. Ты должен понять, что теперь ты принимаешься за некоторые виды весьма мощной магии. Ты должен ожидать, что она сработает. Внезапный разрыв в неподходящий момент, наподобие этого, может убить тебя, или меня, если уж на то пошло.