Мятеж воина

- Я просто выполнял приказ... то есть заказ. - Тадж вскинул большой палец к подволоке. - Оттуда. Есть задания, от которых вольный охотник не может отказаться.

- Ясно.

- И ты не можешь сказать, что мне плохо удалось все это! - воскликнул уязвленный Мерт Дэмлин. - Когда меня озадачили твоей поимкой, после побега с Редет II прошло больше двух галачасов. Но я проанализировал, на какую из заложенных в память "спасателя" станций ты скорее всего отправишься. И, как видишь, я не ошибся. За эти годы я изучил тебя совсем неплохо!

- На "Шквале" ты был одним... из лучших... - просипел сквозь маску теллариец.

- Почему же я только сейчас слышу от тебя об этом?!

- Мог бы и раньше... если бы что-то все время не мешало тебе услышать.

Тадж снова опустил подбородок на сплетенные пальцы:

- Только ответь мне: куда ты рвался, командир? Что хотел доказать? Впрочем, лучше не отвечай. Не хочу, чтобы твой ответ был использован против меня.

- Поздно спохватился, майор... Против тебя можно использовать много того... о чем мы говорили с тобой раньше. Так что теперешнее... ничего не при

бавит, не убавит. Если ты перехватил меня, значит, ты знал, куда... к кому я рвался. Тадж качнул головой:

- Ты сумасшедший, командир. Я всегда знал это. Думаешь, тебе дали бы подойти хотя бы на внешнюю орбиту Ал'Трооны, не то что приблизиться к нему с оружием?

- Мне никогда... не объяснить тебе причин, майор...

- Я слишком прагматик, да? Было бы это так, мы не разговаривали бы сейчас с тобой. Это не слишком понравится им, когда они полезут тебе в череп!

Эвинд сжал губы и закрыл глаза.

Штурмовик криво усмехнулся:

- Если бы мы поменялись местами, я знаю, что бы сделал для меня ты.

Флагман снова взглянул на Дэмлина:

- Но не ты для меня?..

- Я тоже не буду объяснять. Ты знаешь это слово-приказ.

- Значит, сдашь меня им живым, - подвел итог Эвинд. - Ладно... Выдержу и это, не впервой... лежать потрошеным на предметном стекле... Просто не хотелось... стать таким же зомби... как остальные в моем мире.

Тадж прикусил тонкую нижнюю губу:

- Если ты беспокоишься об этом, то ничего подобного тебе не грозит. Тебя не переменишь, того, что ты натворил, и того, в чем признался мне, командир, хватит для десятка казней.

- Я надеюсь, - с хриплым выдохом сказал теллариец.

Тадж, чуть приподняв бровь, глянул на своего бывшего командира:

- Знаешь... тебе трудно будет поверить моим словам, но мне в самом деле жаль, что все так получилось. Эвинд с трудом перевел дыхание:

- Каждый из нас сделал то, что сделал. Жалеть теперь поздно.

Хозяин "Черной Королевы" встал:

- Как угодно... Думаю, мы больше не увидимся, командир.

- Сколько... у меня времени?.. - остановил его Эвинд.

- Полтора галачаса. Ты долго был без сознания, я дал медустановке команду привести тебя в чувство, чтобы мы успели поговорить.

- Спасибо за откровенность... Счастливо оставаться в этом мире, майор. Тадж помедлил:

- Прощай, командир.

Шаги прошуршали по белому пластику, дверь закрылась за Таджем с тихим шипением. Эвинд опустил веки и сделал глубокий вдох, словно его легким недостаточно было обильно поступавшей сквозь маску обогащенной воздушной смеси.

Короткий спазм сотряс "Черную Королеву" при выходе в реальный космос, затем ритм ходовой - едва ощутимый, частый, пульсирующий стих и сменился почти неслышным жужжанием компенсаторов. Толчок швартующейся шлюпки Эвинд ощутил не слухом и не плотью - скорее обостренным сейчас до предела шестым чувством астролетчика. Теллариец по-прежнему оставался пристегнутым к своему ложу, но сознание его очистилось, мысли стали как никогда стремительными и ясными Он был рад этому: флагману Империи предстояло выдержать еще одно, последнее сражение.

Зашипела открывающаяся дверь, в медотсек во шли трое. Малиновая форма, медные пояса. На одном виднелись оранжевые значки медтехника, он был на гружен контрольной аппаратурой.

Старший из Стражей Крови, премьер-лейтенант, мельком взглянул в сторону медустановки, младший подошел к Эвинду, активируя переносной комплексный сканер. Прибор загудел, изучая данные: оттиск ладони, рисунок сетчатки глаза, еще полдесятка констант, включая код ДНК.

- Идентификация личности подтверждена, - ровнь, голосом бросил Страж.

Премьер-лейтенант чуть заметно кивнул. Молчаливая пара вышла из отсека, их место заняла охрана. Схема та же - броня, шокеры, установки удерживающего поля. Ложе, на котором покоился Эвинд, сняли с медустановки и передвинули на гравиносилки.

- Я выживу и без приборов.

Писк робота-уборщика произвел бы на них большее впечатление. Аппаратура носилок дублировала технику медустановки; когда все заработало должным образом, установку отключили и Эвинд был готов к переселению. Колпак из матового бронестекла наполз на переносное ложе флагмана, уплотнитель с легким запахом дымка загерметизировал края. Теперь Эвинд был наглухо отгорожен от внешнего мира, и только по легкому покачиванию, по слабому изменению освещенности он мог догадаться, что его куда-то несут. Сердце отчаянно стучало, все чувства напряглись до предела. Это было чудовищно - оказаться беспомощным, связанным, ослепленным и оглушенным в подвешенном на антигравах стеклянном гробу.

Уши несильно сдавило - должно быть, груз и конвой оказался на борту катера-планетарника и "Черная Королева" сбросила его на орбиту. Включились двигатели, короткий рывок, носилки выгружены и плывут над поверхностью земли. Какой земли? Как называется этот мир? Военная тюрьма?

Когда матовый колпак уполз внутрь укрепленного на новой медустановке ложа, Эвинд словно вновь очутился в медотсеке "Королевы" - или в одном из бесчисленных безликих помещений Стражи Крови, только стены здесь были металлически-блестящими, а не белыми. Однонаправленные экраны, понял Эвинд. Его изучают сейчас со всех сторон. Хотелось бы знать, что такого в нем собираются найти?

Ответ пришел почти сразу же. Связывающие Эвинда металлизированные путы натянулись, лишая возможности даже пошевелиться; из недр медуста-новки раздался басовитый, скорее ощутимый, чем слышимый гул. Медицинский контроль... но гораздо более строгий, чем даже для допуска к командованию боевым звездолетом. Те, в чьи руки был передан пленник, желали иметь в виду все, пусть и самые незаметные изъяны его здоровья, и постарались принять все меры, чтобы тело их подопечного, даже если бы он очень постарался, не смогло бы умереть прежде, чем его мозг воспримет приговор суда.