По ту сторону барьера

- Мог бы себе до посинения подозревать, никто бы не занялся этим делом, если бы не убийство. Ну, заставил бы по своей линии проверить, представляешь, сколько времени все это бы тянулось? Нет, решительно ее кокнул какой-то твой поклонник. Признайся же!

Догадки ближайшей подруги меня так ошарашили, что я и не знала что сказать. Наконец в голову пришел аргумент.

- Тогда ему пришлось бы блюсти мои интересы долгие годы и... как это говорится? Держать руку на пульсе, чтобы подключиться в самый подходящий момент. Да такого человека вообще не существует.

- А твой Роман?

- Исключено. В момент убийства он был вместе со мной в Секерках.

- Подумаешь, большое дело! Сел в самолет, прилетел во Францию, прикончил вредную бабу и в тот же день вернулся. Ты бы и не заметила его отсутствия.

У меня чуть не вырвалось - да месяц назад никаких самолетов еще не было и дорога до Парижа занимала три недели! Ну, ездовой верхом, сменяя лошадей, мог бы доскакать за четыре дня. Вовремя прикусив язык, я сказала другое:

- Полиция установила точную дату смерти экономки - двадцать третьего июня была Собутка*. Вспомни, не совсем же ты от польского фольклора отбилась! Помнишь, что это такое? Венки, песни, прыжки через костер. А ко мне понаехало множество гостей. Без Романа я бы с ними не справилась, он - моя правая рука, и весь день был на виду. У меня на глазах! И нечего глупости болтать. Это не Роман.

Эва особо и не настаивала на кандидатуре Романа. Оставив его в покое, она эмоционально принялась обсуждать положительные для меня стороны убийства экономки.

- Обрати внимание, она ведь запросто могла еще и обокрасть тебя! Ну, не тебя, твоего старикана прадедушку. Могла заранее вынести из дому и припрятать вещи поценнее, в первую очередь - драгоценности. Но наверняка этого не сделала, рассчитывая, что и без того все ей достанется. То есть, считай, ее идея женить на себе старикана, прости, прадедушку, тебе же принесла пользу. А тебе сказали, что не будь тебя тогда во Франции, ты была бы первой кандидаткой в убийцы?

- Ну что ты болтаешь! И без того голова кругом идет. Мне уже начинает казаться - это я придумала женить прадедушку на Луизе Лера. А ведь когда я узнала о наличии свидетельства о браке, честно скажу, была очень огорчена. Нет, я не бедная родственница, но прадедушкино наследство мне очень пригодится.

- А как она выглядела? - заинтересовалась вдруг Эва.

- Черная.

- Негритянка?!

- Да нет, просто брюнетка, я говорю о глазах и волосах. В спальне прадеда стояла на столике ее фотокарточка. Очень толстая, но такая... приятная полнота, аппетитная. Впрочем, я видела ее всего раз в жизни, еще в детстве.

- Очень меня интересует ее любовник.

- Он всех интересует. Полицию в первую очередь.

- А как вообще узнали о нем?

- Роман сказал - слухи ходили, в основном среди прислуги и рабочих конюшен. Кто-то видел экономку с каким-то незнакомым мужчиной, раза три видели, но издали, никто его толком не разглядел. Кроме того, когда все во дворце уже давно спали, она принимала какого-то гостя или несколько раз на ночь глядя уезжала на своей машине. А поскольку никто ничего не знает, сразу же заговорили о любовнике, которого она прячет ото всех. А ведь тем мужчиной мог быть кто угодно, ну, скажем, какой-нибудь ее бедный родственник, которого она втайне подкармливала.

- Не верю я в бедных родственников и доброе сердце экономки, упорствовала Эва. - Я верю в хахаля! И очень жалею, что ничего толком не знаю. Арман тоже.

Я так вся и всколыхнулась.

- Что Арман тоже?

- Тоже очень интересуется твоим трупом. Выпытывал у меня, но я ведь сама толком ничего не знала и ему ничего не могла сказать.

- И впредь не говори, умоляю тебя! Все сказанное - сведения лишь для тебя. Умоляю!

Эва удивилась.

- Так ведь многие кроме меня знают! Твой Роман, к примеру. И Гастон. И даже Филипу ты рассказывала...

- Только в общих чертах! А тебе с подробностями! И собственные соображения выложила! Неужели не понимаешь?

- Ладно, ладно, не кипятись. Шарлю тоже без подробностей?

- Шарлю можешь рассказать, насколько я понимаю, он не слишком дружен с Арманом.

- И что ты так вцепилась в Армана? - пыталась успокоить меня подруга. Ну, ухлестывает за тобой, но даже я заметила - уже не так рьяно, понял: ты предпочитаешь Гастона. Наверняка уверен, что сумеет его одолеть.

- Может распроститься со своими иллюзиями! Если Арман мне и нравился, то лишь с самого начала и то недолго, пока не появился Гастон. А Армана, признаюсь откровенно, я даже боюсь. Не знаю почему, просто интуитивно боюсь.

Эва задумалась.

- Знаешь, в этом что-то есть, - сказала она, помолчав. - Ты его не просто интересуешь, и даже... даже если предположить, что он голову потерял, все равно что-то не так. Он от тебя ни на шаг, ты заметила? Где ты, там и он, хотя знает, что тебе это неприятно. Вот ты появилась в Трувиле - и он тут как тут, а тебя не было - и его я не видела. Да вот взгляни, вроде бы не лезет к тебе, а глаз не сводит.

Мы с подругой лежали в тени зонтика на пляже, настырный преследователь расположился по соседству.

- Знает, сейчас подойти к нам бестактно, ждет, когда я в воду полезу, там обязательно пристанет, - раздраженно заметила я. - А выкупаться страшно хочется, солнце невыносимо припекает. И куда подевались все наши мужчины? Где твой Шарль?

- Пошел отдать пленку, чтобы проявили и отпечатали. Кажется, вместе с Гастоном пошли. А Филип здесь. Пригласим его окунуться?

Любой хорош, лишь бы не оставаться наедине с Арманом. И Эве я чистую правду сказала - я побаивалась Армана, сама не знаю почему. Не скажу, что панически боялась, но страх какой-то испытывала точно, а это было очень неприятное ощущение.

Захватив Филипа и Эву, я бросилась в море. Арман, ясное дело, сразу вскочил и устремился за нами. К его большому разочарованию, я не поплыла подальше от берега, осталась плескаться с друзьями на мелководье, хотя для меня это не удовольствие и не купанье, но зато лишила Армана возможности побыть со мною наедине.

Вот уж не ожидала, что мою неприязнь к Арману и даже исходящую от него неясную угрозу полностью разделяет Роман.

Воспользовавшись пребыванием в Трувиле, Роман приступил к систематическому обучению меня вождению машины. Он настаивал на том, чтобы это делалось втайне ото всех моих друзей. Ездить мы должны были на рассвете, едва взойдет солнце, якобы по той причине, что в столь раннее время все окрестные дороги пусты, машин нет и полиция нас не отловит. Ведь по законам ученику полагалось ездить с дипломированным инструктором, в особой машине с большой буквой L на крыше. Все эти сложности нам ни к чему, согласна, но, с другой стороны, не могла же я ограничиться умением водить машину лишь в пустыне, следовало считаться с тем, что гораздо чаще придется лавировать среди других машин и транспортных средств, не говоря уже о пешеходах.