Второе Установление

Зубы Стеттина скрежетали, скрытые бледными, сжатыми губами. Но разве у него оставался выбор?

В первый день нового года Хомир Мунн покинул Калган. Больше шести месяцев прошло с того дня, когда он оставил Терминус, и за это время разразилась и угасла война.

Он прилетел один, а улетал с эскортом. Он прибыл простым частным лицом; он улетал хотя и неофициальным, но, тем не менее, фактическим послом мира.

Но наибольшие перемены произошли в его всегдашней озабоченности Вторым Установлением. Он смеялся, вспоминая свои страхи, и в мельчайших подробностях представлял себе, как возвестит итоговое откровение доктору Дареллу, этому молодому, энергичному, компетентному Антору, всем прочим…

Он знал. Он, Хомир Мунн, знал истину.

20. «Я знаю…»

Последние два месяца Стеттиновой войны не казались Хомиру слишком долгими. На своем необычном посту Чрезвычайного Посредника он оказался в самом центре межзвездных дел, и роль эту он не мог не находить весьма приятной.

Крупных сражений больше не было — несколько отдельных стычек в счет не шли, — и условия мирного договора содержали крайне незначительные уступки со стороны Установления. Стеттин сохранил свой статус, но и только. Его военный флот был демонтирован; его владения за пределами основной системы стали автономными и получили право решать путем голосования, хотят ли они вернуться в прежнее состояние, получить полную независимость, или вступить в конфедерацию Установления.

Война была формально завершена на астероиде в планетной системе Терминуса, где находилась старейшая космическая база Установления. За Калган договор подписал Лев Мейрус.

Хомир был весьма заинтересованным наблюдателем.

На протяжении всего этого времени он не видел ни доктора Дарелла, ни кого-либо другого из всей компании. Но это едва ли имело значение. Пусть его новости потерпят — и, как всегда, он улыбнулся этой мысли.

Доктор Дарелл возвратился на Терминус спустя несколько недель после победы, и в тот же вечер его дом сделался местом встречи пятерых мужчин, которые десятью месяцами ранее строили свои первые планы.

Словно не решаясь вернуться к старой теме, они тянули с обедом, а потом долго, молча, сидели за вином.

Пристально всматриваясь одним глазом в пурпурные глубины бокала, Джоль Турбор, наконец, произнес — или, скорее, пробормотал:

— Ну, Хомир, теперь, как я погляжу, ты государственный муж. Ты хорошо провел дело.

— Я? — Мунн громко и весело расхохотался.

По какой-то причине его заикание уже давно прошло.

— Я же не имею к этому никакого отношения. Все это дело рук Аркадии. А кстати, Дарелл, как она? Я слышал, она возвращается с Трантора?

— Все правильно, — спокойно сказал Дарелл. — Через неделю корабль, на котором она летит, зайдет на посадку.

Сквозь полуприкрытые ресницы он бросил взгляд на остальных. Последовали только радостные, неопределенные возгласы — и ничего больше. Турбор заявил:

— Тогда все в самом деле кончено. Кто бы мог предсказать такой поворот десять месяцев назад? Мунн отправился на Калган и вернулся. Аркадия побывала на Калгане и на Транторе, и теперь возвращается. Мы были втянуты в войну и выиграли ее, клянусь Космосом. Утверждают, что можно предсказать широкую поступь истории, — но мыслимо ли было предсказать все происшедшее с нами, все наши переживания?

— Глупости, — колко заметил Антор. — Что, собственно, приводит вас в такой восторг? Вы говорите так, будто мы и в самом деле выиграли войну, тогда как в действительности мы одержали верх в дурацкой ссоре, послужившей только отвлечению внимания от подлинного врага.

Наступило неловкое молчание. Общей атмосфере не соответствовала только слабая улыбка Хомира Мунна. Антор, полный гнева, стукнул сжатым кулаком по ручке кресла.

— Да, я имею в виду Второе Установление. О нем стараются не упоминать и, насколько я сужу, даже не думать. Не в этой ли комедии победы, кажущейся столь привлекательной этому миру идиотов, вы желаете участвовать? Тогда кувыркайтесь, бейтесь о стены, хлопайте друг друга по спинам и швыряйте в окна конфетти. Делайте что вам угодно, только уберите это настроение из своих мозгов, а когда вы натешитесь и придете в себя, возвращайтесь, и мы снова обсудим проблему, которая остается точно такой же, как и десять месяцев назад, когда вы сидели тут, озираясь через плечо, опасаясь неизвестно чего. Или вы и в самом деле считаете, что Владыки умов Второго Установления стали менее опасными оттого, что вы задали трепку глупому повелителю звездолетов?

Раскрасневшись, тяжело дыша, он замолк. Мунн спокойно сказал:

— Не хотите ли вы теперь послушать меня, Антор? Или вы предпочитаете играть роль напыщенного конспиратора?

— Говорите, Хомир, — произнес Дарелл, — но давайте мы все воздержимся от излишней цветистости в речах. Будучи к месту, это звучит превосходно, но в данный момент меня раздражает.

Хомир Мунн откинулся в кресле и аккуратно наполнил свой бокал из стоявшего рядом графина.

— Я был послан на Калган, — начал он, — чтобы выяснить, что можно раскопать в архивах Мулова дворца. Я занимался этим несколько месяцев. За это достижение я не требую награды. Как я уже указал, позволение на это, благодаря своей изобретательности, добыла для меня Аркадия. Тем не менее факт остается фактом: к моим первоначальным познаниям о жизни Мула и его времени, каковые, готов согласиться, были и так достаточно велики, я добавил плоды трудоемких поисков среди оригинальных документов, в настоящее время никому не доступных. Следовательно, я оказался в уникальном положении, получив возможность оценить подлинную угрозу со стороны Второго Установления, — в положении куда лучшем, нежели сидящий здесь наш взволнованный друг.

— И как же вы оцениваете эту опасность? — раздраженно бросил Антор.

— Как нулевую.

После короткой паузы Элветт Семик спросил тоном изумленного недоверия:

— Вы хотите сказать, что опасность равна нулю?

— Безусловно. Друзья, Второго Установления не существует!

Веки Антора медленно опустились. Он продолжал сидеть, лицо его было бледным и невыразительным.

Мунн продолжал, оказавшись, к своему удовольствию, в центре внимания:

— И более того, его никогда и не было.

— На чем, — спросил Дарелл, — основано ваше столь поразительное заключение?

— Оно отнюдь не поразительное, — сказал Мунн. — Все вы знаете историю того, как Мул искал Второе Установление. Но представляли ли вы интенсивность этих поисков, ту одержимость, с которой они велись? Мул имел в своем распоряжении колоссальные ресурсы и не щадил их. Он весь был сосредоточен на этой цели — и все же не достиг успеха. Второе Установление не было найдено.

— Но его вряд ли можно было отыскать, — подчеркнул Турбор с беспокойством. — Оно имело способы защитить себя от любопытствующих умов.

— Даже если любопытствующий ум обладает мутантной силой Мула? Думаю, что это не так.

Но полно, не ждите, чтобы я за пять минут представил вам суть отчетов, занявших пятьдесят томов.

Все они, кстати, согласно условиям мирного договора, должны стать частью Селдоновского Исторического Музея, и вы все сможете их проанализировать так же не спеша, как это сделал я. Вы обнаружите, однако, что вывод Мула сформулирован четко — и эту формулировку я уже изложил.

Второго Установления нет и никогда не было.

— Что же тогда остановило Мула? — вмешался Семик.

— Великая Галактика, а что же, по-вашему, могло его остановить? Разумеется, смерть — как остановит она и всех нас. Мнение, что Мул каким-то образом был остановлен на пути завоеваний некими мистическими существами, превосходившими даже его самого, является величайшим предрассудком века. Это результат взгляда на события с ложных позиций. Кто в Галактике не знал, что Мул был не только ментальным, но и физическим уродом? Он умер в возрасти тридцати с чем-то лет, потому что его плохо скроенное тело не могло больше служить оболочкой для разрушающейся физиологии. Уже за несколько лет до смерти он сделался инвалидом. Самое лучшее состояние его здоровья с точки зрения обычного человека считалось бы хрупкостью и слабостью. Так что все в порядке. Мул завоевал Галактику, а потом, согласно естественному ходу вещей, его постигла смерть.