Повелители времени (Страна Эльдера - 2)

- Кыш! Пошла отсюда!

С недовольным карканьем ворона взлетела. Вяло взмахивая крыльями, она пересекла поле.

- Ким! Ким! Ты жив?

В первый момент его взгляд был лишен даже тени узнавания. Затем в поле зрения Кима возник расплывчатый, но хорошо знакомый объект.

- Ф-фабиан?

Ким поднял голову, затем сел. Все вокруг него вращалось. Голова раскалывалась. Он ощупал лоб, и его пальцы отдернулись, когда боль усилилась.

- Где мы?

Фабиан, стоящий рядом на коленях, откинулся назад. Облегчение появилось на его лице, но было еще и нечто другое.

- Мы в царстве смерти, - сказал он жестко. - Правда, мы-то живы.

Ким осмотрелся. И понял, что его друг имел в виду.

Здесь ничто не росло, ни трава, ни цветы. Но эта земля приносила иные, ужасные плоды. Поле было полно трупов.

Они лежали в разных стадиях разложения, мужчины, женщины, дети. Некоторые из них были прикрыты остатками ткани, в которую были когда-то завернуты, другие были нагими. Ребра торчали сквозь разорванную кожу, зияли пустые глазницы. Здесь и там в безжалостное небо обвиняюще указывала окостеневшая рука.

Было тихо, ужасающе тихо. Лишь иногда черные тени взлетали, вяло размахивая крыльями.

Смрад, наполняющий воздух, душил Кима. В какое-то мгновение он действительно поверил, что пребывает в царстве смерти, по ту сторону всех надежд. Над ними нависали Темные Стены Мрака, украшенные трезубцами, а в бесконечной крепостной стене зияла дыра, через которую они и выбрались.

- Эльфы закапывают своих мертвецов в плодородную землю и выращивают цветы на холмах, под которыми те спят, - сказал Фабиан. - Гномы обретают покой в вечном камне. Люди востока сжигают своих умерших, а на юге тела бальзамируют и кладут в саркофаги из золота, воздвигая каменные пирамиды над ними. Когда судьба призовет меня из Среднеземья, я буду положен в склеп к моим предкам. Но даже простые крестьяне моего народа имеют шесть досок для гроба. Это принадлежит к первоосновам любой культуры - оказывать честь мертвым. Но выкидывать их как отбросы, это... это... - Ему не хватало слов, чтобы выразить негодование.

Ким положил ладонь ему на руку:

- Я понимаю тебя. Но ты ничего не можешь изменить.

Фабиан резко выпрямился:

- Но я попытаюсь положить этому конец. Пойдем. Мы не можем терять время.

- Куда ты предлагаешь идти?

- Ты не помнишь? Они хотят убить Талмонда, моего предка, прежде чем он поведет войско свободных народов против Твердыни Теней. Мы должны идти в Турион, чтобы его предупредить, и помочь ему, насколько это возможно.

Ким с трудом поднялся. Однако, кроме ссадины на лбу и пары синяков, серьезных повреждений не было. Ни сломанных ребер, ни вывихнутых суставов. Это было чудом и единственной радостью в не слишком-то обнадеживающем положении.

Перед ними простиралась в убывающем свете бесконечная холмистая равнина. Эта земля была его родиной, но он пришел сюда как в чужой мир. Ким вздохнул:

- Куда пойдем?

Фабиан, все еще стоявший на коленях, посмотрел на него:

- Через болота нам не пробраться. Так что остается только один путь: через горы.

Старая дорога гномов, ведущая к перевалу, с которой когда-то прежде то есть когда-то в будущем, если это будущее вообще есть, - фольки впервые увидели, верней, увидят холмы Эльдерланда. Ким уже однажды шел по ней, и Фабиану она известна.

- Но мост разрушен, а перевал... - Он умолк, осознав свою ошибку.

- Не в этом времени, - произнес Фабиан мягко. - И кто знает, может быть, мы найдем там помощь.

Слезы подступили к глазам Кима. Фабиан обнял его.

- Не унывай, - попытался он утешить Кима и добавил: - Ты ведь знаешь, что тебя обычно посылают туда, где ты больше всего нужен. - Он встал. - А сейчас пойдем, пока нас кто-нибудь не увидел.

Ким последовал за ним, все еще наполовину слепой от слез. Может быть, это была милость Великой Матери, затуманившей его взгляд, чтобы он не видел ужаса, царившего вокруг.

Но ему и не нужно было это видеть, ведь отчаяние, наполнившее его, шло изнутри. Внезапно он постиг, что его так мучит: не его кольцо перенесло их сюда. Это была власть того, другого кольца, надетого на палец князя Тьмы, силой которого они оказались перенесенными в далекое прошлое. И он ничего, совсем ничего не может противопоставить этой власти. И вот, слепо спотыкаясь, он брел, полный отчаяния, и не видел теней, следующих за ними.

Они были здесь.

Они не были рождены или созданы. У них не было сознания; они были одно целое, но одновременно и множество. Там, где были мертвые, не погребенные, лишенные родины, там всегда оказывались и они. Может быть, они были материализовавшимся отчаянием. Они не думали и не чувствовали. Они только подтверждали своим присутствием, что здесь происходит нечто чудовищное, нарушающее миропорядок.

Но все это только слова, а слово было им чуждо, ведь оно никогда не обращалось к ним. И поэтому, если однажды земля примет кости мертвых, они, вероятно, тоже снова растворятся, как если бы их никогда не существовало.

Но вдруг среди мертвых появились живые. И тени пошли следом за ними.

То, что двигало тенями, было не любопытство. Это была лишь перемена, которая привела тени в движение: переход от чистого бытия к действию.

Ибо тень смерти всегда следует за жизнью.

С заходом солнца, кроваво-красно отпылавшего на западе, над местностью нависла давящая тишина. Далеко на востоке возвышалась цепь Серповых гор. Медленно и устало карабкались Ким и Фабиан через скалы и колючие кусты. Единственной их сегодняшней целью было как можно дальше уйти от мест, принадлежащих смерти.

В конце концов, когда Ким в темноте во второй раз провалился в расселину, они остановились. В тени мощного валуна отыскалось место для ночлега.

- У меня во рту совсем пересохло, - сказал Ким. - В вещевом мешке есть еще немного эльфийского хлеба, но без воды он, боюсь, застрянет в горле.

- Да, - согласился Фабиан, - без еды мы еще сколько-то протянем, но не без питья.

Мысль о том, что где-то под ногами может скрываться вода, делала жажду еще непереносимее.

- Кстати, - вспомнил Ким, - у меня в мешке лежит книга. Но сейчас слишком темно.

- А что, собственно, это за книга?