Мошка в зенице Господней. Хватательная рука

— Точно. Я думаю, что к нам летит военный корабль, Номер Первый. Сообщите об этом адмиралу, затем Хорвату. Уитбрид, дайте мне Бакмана.

— Да? — Астрофизик выглядел встревоженным.

— Доктор, мне нужно все, что могут дать ваши люди об этом корабле. И немедленно. Кстати, что вы думаете о его странном ускорении?

— Это кажется достаточно очевидным. Они стартовали с Мошки-1 или с расположенного рядом спутника спустя сорок минут после нашего прибытия сюда. В чем заключается проблема?

— Если они взлетели так быстро, то это почти наверняка военный корабль. Иначе в это трудно поверить.

Бакман был тверд.

— Думайте что хотите, но математика неумолима, капитан. Или они стартовали через сорок минут, или… Сейчас корабль мошкитов примерно в двух миллионах километров по эту сторону Мошки-1… это может дать им больше времени… Но я не верю в это.

— Так же, как и я. И я хочу, чтобы вы поняли это, доктор Бакман. Что заставляет вас предположить, что у них было больше времени для старта?

— Дайте подумать… Вы же знаете, что я не могу думать в ракетных терминах. Моя область — скорее гравитационное ускорение. Гм… — Глаза Бакмана были удивительно пустыми. Одно мгновение он был похож на идиота. — Можно предположить движение по инерции и гораздо большее ускорение в стартовом устройстве. Гораздо большее.

— Как долго продолжалось движение по инерции?

— Несколько часов. Капитан, я не понимаю, что вас волнует. Почему они не могли бы запустить за сорок минут научно-исследовательский корабль? Почему обязательно военный? В конце концов «Макартур» и то, и другое, и это требует у вас чрезмерно большого времени для старта. Я был готов еще за несколько дней до него.

Блейн выключил экран. «Я еще сверну твою костлявую шею, — подумал он. — Меня будет судить Верховный суд, но я буду настаивать на необходимости убийства. Я отправлю повестку в суд каждому, кто знал его, и они будут вынуждены оправдать меня». Он коснулся переключателей.

— Номер Первый, что вы можете сказать?

— Они запустили этот корабль через сорок минут.

— Значит, это военный корабль.

— Так же думает и адмирал. Доктор Хорват не убежден в этом.

— Я тоже, но мы должны быть готовы ко всему. И мы должны знать о мошкитах больше, чем люди Хорвата могут узнать от нашего пассажира. Номер Первый, я хочу, чтобы вы взяли катер и отправились на астероид, с которого прибыла эта мошкита. Там нет никаких признаков активности, так что это должно быть вполне безопасно. Я хочу знать, что мошкита делала там. Это может дать нам ключ к разгадке.

18. Каменный Улей

Гораций Бери разглядывал маленького мошкита, играющего за проволочной загородкой.

— Они кусаются? — спросил он.

— Нет, — ответил Хорват. — Даже когда биологи брали у них пробы крови.

Бери удивленно уставился на него. Министр по науке Хорват считал себя хорошим знатоком людей — однажды он оставил науку и пошел в политику, которой научился очень быстро, — но он не мог измерить глубину мыслительных процессов Бери. Легкая улыбка торговца была только маской, скрываясь за которой он разглядывал мошкита, подобно Богу, судящему сомневающихся.

«До чего же они безобразны! — подумал Бери. — Какой стыд! Их нельзя держать, как маленьких любимцев, если…» — Он остановил течение своих мыслей и шагнул вперед, просунув руку в отверстие в заграждении, слишком маленькое, чтобы через него можно было выбраться.

— За ухом, — подсказал Хорват.

— Спасибо. — Бери было интересно, подойдет ли кто-нибудь из них изучить его руку. Подошел более худощавый, и Бери почесал его за ухом, делая это очень осторожно, поскольку ухо казалось весьма хрупким. Похоже было, что существу это нравится.

«Они будут ужасными любимцами, и продавать их можно за тысячи каждого, — подумал Бери. — В первое время. Пока не пройдет ощущение новизны. Лучше всего выбросить их всех на все планеты одновременно. Если их разводить в неволе и если мы сможем кормить их и продавать, пока люди не перестанут покупать…»

— О Аллах! Она забрала мои часы!

— Они любят разные механизмы. Видите тот карманный фонарь, который мы дали им?

— Это не важно, Хорват. Как мне получить обратно мои часы?

— Протяните руку и возьмите их. Или позвольте мне. — Хорват попытался сам, но ограждение было слишком велико, а мошкита не хотела отдавать часы. Хорват дрожал от возбуждения. — Я бы не хотел слишком сильно беспокоить их.

— Хорват, эти часы стоят восемьсот крон! Они не только показывают время и дату, но… — Бери сделал паузу. — Они еще и противоударные. Реклама утверждает, что удар, который сможет повредить их, убьет также и владельца. Вряд ли она сможет повредить их.

Мошкита изучала браслет часов внимательно и спокойно, и Бери удивился, как другие люди могли находить ее манеры очаровательными. Ни один домашний любимец не ведет себя так. Даже кошки.

— Вы снимаете их?

— Конечно, — ответил Хорват.

— Моя фирма может захотеть купить эти кадры. Для рекламных целей. — «Но это одна сторона», — подумал Бери. Сейчас к ним приближался корабль мошкитов, и Каргилл отправился куда-то на катере. Бери никогда не имел никаких дел с Каргиллом, но ведь был еще Бакман. В конце концов должна же быть какая-то отдача с того кофе, который выпил астрофизик.

Эта мысль наполнила его печалью.

Катер был крупнейшим экипажем на ангарной палубе корабля. Корпус его имел вверху плоскую площадку, которой катер прижимался к одной из стен ангара, и свои собственные входные туннели, соединявшие воздушный шлюз катера с жилыми помещениями «Макартура», поскольку обычно в ангаре царил вакуум.

На борту катера не было генератора Поля Лэнгстона и Движителя Олдерсона, однако двигатель его был эффективным и мощным, а запас топлива довольно значительным даже без отделяющихся резервуаров. Защитное покрытие на его носу обеспечивало одно вхождение в земную атмосферу при скорости 20 километров в секунду или же множество, если они совершались на меньших скоростях. Катер был рассчитан на шесть человек, но мог нести и больше. Он мог передвигаться от планеты к планете, но не между звездами. Когда-то историю делали космические корабли меньших размеров, чем катер «Макартура».

Сейчас в нем спали полдюжины человек. Одного из них выселили, чтобы освободить место для Кроуфорда, которого самого выселили из отдельной каюты, предоставив ее трехрукому чужаку.

Каргилл улыбнулся, увидев это.

— Я возьму Кроуфорда с собой, — решил он. — Не вышвыривать же его еще раз. Лафферти пойдет штурманом. Трое космодесантников… — он быстро проглядел список команды, — и Стейли гардемарином — он будет рад возможности показать себя и будет хорошо повиноваться приказам.

Внутренность катера была вычищена и надраена, но и тут виднелись следы странных ремонтов Синклера — вдоль левого борта, где лазеры «Дерзкого» пробили защитный слой. Несмотря на значительное расстояние, на котором находился катер, повреждения были серьезными.

Каргилл разместил свои вещи в единственном огороженном углу кабины и изучил план предполагаемого перелета. Весь полет должен был проходить с ускорением в три g, хотя на практике это могло означать одно g по дороге туда и пять — на обратном пути. То, что у астероида не было ядерного реактора, вовсе не означало, что он необитаем.

Джек Каргилл вспомнил скорость, с которой мошкита собрала его кофейник, причем даже не зная, на что похож вкус кофе! Может, они уже миновали стадию ядерной энергии? Он отложил свои вещи и надел вакуумный скафандр — плотно облегающую одежду, которая была достаточно пористой, чтобы пропускать пот. В нем имелся саморегулирующийся температурный переключатель, и при помощи плотной ткани костюма кожа человека могла выдерживать холод космического пространства. Шлем плотно прикреплялся к воротнику. В бою костюм не мог противостоять тяжелому оружию, но был достаточно хорош для осмотров и проверок.