Водопад грез

Глава 12

Я стоял в своей комнате в отеле, уставившись из окна на ночь и на город. Когда мой взгляд сфокусировался, я шевельнулся, чувствуя себя лунатиком. Три твердых, настоящих стены, твердый потолок и твердый пол запирали меня. Я видел безликую дверь своей комнаты, кровать, которая всегда выглядела так, словно никто никогда не ложился на нее… Мийа.

— Сукин сын. — Я задумался, почему все, что случается со мной в этом мире, кажется отрывком сна. — У меня получилось.

Она кивнула, тяжело дыша, но улыбаясь той улыбкой, которая была на ее лице совсем в другой комнате несколько минут назад.

Я сообразил, что она оценивает меня. Довольно много людей, работающих с пси-энергией, пыталось сделать это. И только ее оценка не уколола меня. Я улыбнулся, сам удивившись этому.

— Спасибо.

Она слегка пожала плечами. Не знаю, был это гидранский или человеческий жест.

— Оставь при себе свою благодарность, пока при контакте с ФТУ ты не покажешь, что усвоил. Возможно, потом тебе не захочется благодарить меня… — Ее тело было подобно дикому зверю, готовому исчезнуть в любую секунду, лишь почуяв намек на опасность, но ее глаза не отрывались от моего лица, и в них мне чудилась ласка.

Волны холода и жара поднимались по моему позвоночнику. Я прикусил язык, мечтая быть уверенным в том, что, как мне казалось, видел в ее глазах, желая прочитать ее мысли…

— Я должна идти. — Она взглянула в окно, посмотрела на меня. Ее пальцы теребили ткань куртки.

— Я… Подожди, — пробормотал я. — Ты не должна уходить сейчас же. Тут достаточно безопасно. Останься ненадолго… Ты, должно быть, устала. — Я перешел на стандарт, устав от усилий говорить по-гидрански.

Она колебалась, словно подумала, что мне удалось прочитать ее мысли, и желала теперь изменить это. Но кивнула, присела на один из безликих стульев и потерла глаза. Она резко подняла голову, когда я переступил с ноги на ногу. Я хотел сесть, но оставался на месте, чтобы не испугать ее.

— И ты, — сказала она.

— Что? — спросил я.

— Устал, — пробормотала она. Тени заполняли углубления ее лица.

Я кивнул, чувствуя, что ко мне возвращается улыбка. Я подумал, в чем причины того, что мне так хочется улыбаться, и как они связаны с ней. Я присел на другой стул.

— Один мой знакомый как-то раз сказал: «В стране слепых одноглазого забьют камнями». — На ее лице отразился вопрос. — Он говорил о тех из нас, кто, обладая пси-способностями, пытаются жить вместе с остатком человечества. Но это высказывание можно примерить к различным ситуациям. Например, к той, что мы сейчас пойманы между мирами. — Я уже сомневался, правильно ли делаю, что говорю это.

Ее улыбка погасла. Она потупилась.

— Ты ведь не выполняла задание ДНО. Перримид считает, что ваша организация хотела иметь своего агента на этом берегу реки. — Это не было вопросом.

— Нет, — сказала она, но не очень уверенно. — Я думала… — Она глубоко вздохнула и поправила себя: — Я верила, что это будет началом, как обещал Хэньен, что это действительно откроет некую возможность нашему народу, если граждане этого города увидят, что у меня получается. Хэньен так надеялся…

— Хэньен? Из Совета?

— Он единственный, кто еще пытается отстоять права нашего народа. Но он не может сделать ничего… и боится это признать.

— Почему он выбрал именно тебя на роль терапевта?

— Он… — Голос Мийи сорвался. — Он был другом наших родителей — моих и Наох. До того, как они погибли.

— У него с Перримидом больше общего, чем они оба об этом подозревают, — пробормотал я, вспоминая Киссиндру.

— Как и у нас…

Я поднял глаза. Она отвела взгляд. Поднявшись со стула, она двинулась к окну.

— Мийа? — сказал я, внезапно испугавшись, что она может исчезнуть. — Мийа… — Я замолчал — сдали нервы, — засунул руки в карманы, пытаясь найти слова, и вынул шар, которым играли Сорал и Тиен в комнате во Фриктауне, оставшейся далеко в прошлом. Я, не веря, смотрел на него.

Однажды, давно, я видел подобную вещь, гидранскую вещь. Когда-то давно я взял ее без задней мысли… словно она была моей по праву. Я вспомнил, как легко она упала мне в руку, теплая и живая. Тогда картинки внутри шара менялись, если мне этого хотелось. Но и тогда та вещь не была моей, как эта — сейчас. Этот шар все еще хранил образ таку: я уже не мог заставить его измениться.

— Извини, — пробормотал я, протягивая ей игрушку. — Извини.

Мийа посмотрела на шар, лежащий на моей ладони, на мои пальцы, старающиеся не сомкнуться на нем.

— Оставь себе. — Ее глаза проникали в мою плоть, словно я был прозрачен, как шар.

Я осторожно опустил его в карман, и он мягко скользнул туда, будто там и было его место.

— Откуда у вас они? Вы делаете их?

— Нет, — сказала она, обхватив себя руками. — Это старая вещь. Мы подобных уже не делаем.

Я подумал о Сорале и Тиене, использующих частицу своего наследия как игрушку. Лагра, сказала Мийа. Показуха. Растрачивание дара.

— Когда-то у меня был подобный.

— Семейный?

— Нет. — Я опять сунул руку в карман, вспоминая образ таку внутри шара. — Что значит мебтаку? Твоя сестра называла меня так. Я не знаю, что это значит.

Ее пальцы снова стали нервно перебирать рукава куртки.

— Ничего особенного. — Мийа покачала головой. — Просто глупость, которую она говорила, потому что не знала тебя. Она не будет повторять этого.

— Что это значит?

Она наконец посмотрела мне в лицо.

— Это старая история… о меббете, который захотел стать таку, чтобы летать, чтобы общаться с ан лирр. Меббет пошел к землянину и попросил, чтобы тот изменил его и он стал похожим на таку. И землянин дал ему искусственные крылья и надел какие-то штуки ему на голову, чтобы тот мог слышать то, что слышат таку… Но он не был таку, и таку презирали его. Но он не был больше меббетом, и его не приняли обратно. «Ты никто», — сказали они. И ему пришлось остаться одиноким до конца своих дней, и он умер от разрыва сердца. — Она отвела взгляд.

Я присел на тумбочку у окна, чувствуя, что кровь, которая отлила было от моего лица, бросилась в голову.

— Наох была неправа, — сказала Мийа почти сердито, словно стыдила себя за то, что рассказала мне. — Теперь, когда она знает тебя, она не повторит этого. Сейчас ты помогаешь нам… — Она помолчала. — Я должна идти, — пробормотала она. — Мне не стоило оставаться здесь. Я должна идти. — Она начала концентрировать свое сознание, чтобы подготовиться к переходу.

— Мийа… — Внезапная, бессмысленная надежда охватила меня.

Она посмотрела на меня.

— Прикоснись ко мне, — прошептал я чуть слышно. — Вот здесь. — Я положил руку на голову. — Только раз, для… только для…

Она оставалась на месте, не двигалась. Ее глаза изменили выражение, словно она одновременно ушла в свое сознание, туда, где я мог достать ее. Мои мысли оставались пустыми.

— Забудь об этом. — Я повернулся, увидел пустую постель, ожидающую меня, почувствовал себя дураком.

«Я никогда тебя не забуду», — сказала Мийа, и каждое беззвучное слово с ясностью музыки возникало в моей голове.

Я обернулся:

— «О Боже! — Как тяжело поверить этому. — Ты действительно здесь?» — Я снова коснулся своего лба.

Она кивнула, все еще удерживая меня взглядом. Медленно подняла руки. Подушечки ее пальцев коснулись моих висков легко, словно мысль. Я почувствовал, что они дрожат. Я взял ее руки в свои, не зная, почему это прикосновение вызвало дрожь, только желая, только мечтая…

Пси-энергия вошла в меня ураганом, сбив дыхание, когда моя плоть слилась с ее плотью в запрещенное энергетическое кольцо и выбила все преграды моего мозга — непроницаемые стены, минные поля боли, лезвие вины, которые так долго держали меня в заточении. Мои страхи исчезли, выметенные ураганным порывом, словно они были просто бредом.

И я поцеловал ее. Нас окружала аура, переливающаяся незнакомыми цветами. Я закрыл глаза, но цвета не исчезли, позволил своим пальцам найти ее гладкую кожу, облако ее волос, хрупкий сосуд из плоти и крови, который каким-то образом творил чудеса.