Всемогущий атом (сборник)

Если этот мир и бросал вызов кому-либо, то разве что всему искусственному, синтетическому. Гигантские рыбы в океане всегда давали себя поймать, не особо мучая рыболова. Снежные вершины гор можно было покорить даже не надевая гравитронных ботинок: они не унесли еще ни одной жертвы. Дикие звери, которыми кишели джунгли, имели могучие клыки и всегда бросались со свирепым рыком на туриста, неосторожно забредшего на их территорию, но были в общем-то безобидны.

Вообще-то Мюллер не любил таких мест. Но сейчас, когда ему наскучили опасные зубодробильные приключения, он решил провести пару недель отдыха именно здесь, на Мардуке, в обществе девушки, с которой он познакомился несколько лет тому назад, на расстоянии двадцати световых лет от этой планеты.

Звали ее Марта. Это была высокая, стройная, с большими темными глазами, модно подкрашенными ярко-алой помадой, и с голубыми волосами, спадающими на ее прекрасные точеные плечи, девушка.

Она выглядела двадцатилетней девочкой, но с таким же успехом ей могло быть и девяносто, она могла проходить свое третье преобразование. Трудно отгадать чей-то возраст в этот могучий век, а особенно возраст женщины. Однако Мюллер допускал, что она действительно молода. И это было видно не только по ее гибкости и жеребячьему проворству, потому что эти черты можно было приобрести, но ее тонкого, особенного энтузиазма, молодого задора невозможно было достичь с помощью медицины. И в плаваньях с электромотором, и в прыжках по деревьям, и на охоте с духовым ружьем, и во время их любви Марта всегда была такой увлеченной, как будто это было для нее новым, ранее не испытанным наслаждением. Мюллер не хотел вникать в это слишком глубоко. Марта была богата, родилась на Земле, ее не связывали никакие видимые семейные узы, она делала то, что хотела и путешествовала для своего развлечения.

Движимый внезапным порывом, он позвонил ей и попросил приехать на Мардук, а она, не задавая лишних вопросов, ответила, что охотно приедет. Без излишней скромности она жила в одних аппартаментах с Ричардом Мюллером. Видимо, она знала, кто такой Мюллер, но окружающий его ореол славы был ей абсолютно безразличен. Ее трогало только то, что и как он ей говорил, как сжимал ее в объятиях, как они приятно проводили время — прочим его достоинствам она не придавала никакого значения.

Отель — стрелообразная сверкающая башня — стоял в долине над великолепным искрящимся голубым озером. Они жили в аппартаментах на двухсотом этаже, ужинали на крыше отеля, куда взлетали на гравитронном диске, а в течение дня могли посещать все аттракционы, которые им услужливо предоставлял Мардук. Они были вместе все время, целую неделю, неделю невыносимого блаженства. Ее маленькие холодные груди аккуратно помещались в его ладонях, длинные, стройные ноги оплетали его, и в пиковые моменты она вонзала пятки в его лодыжки, очаровательно разгоряченная.

Но на восьмой день на Мардук прибыл Чарли Бордмен. Он снял аппартаменты в отеле на другом конце континента и пригласил Мюллера к себе.

— У меня отпуск, — запротестовал Мюллер.

— Подари мне всего полдня.

— Я не один, Чарли.

— Да, я знаю. Приглашаю вас обоих. Немного развлечемся. Это очень важно, Дик.

— Я прилетел сюда, чтобы отдохнуть от дел.

— От них никуда не скрыться. Неужели я должен тебе это напоминать? Ты — это ты, и мы нуждаемся в тебе. Поэтому — жду.

— Черт бы тебя побрал, — пробурчал Мюллер, но уже мягче.

На следующее утро он полетел вместе с Мартой на воздушном такси в отель Бордмена. Он помнил это путешествие так, будто совершил его в прошлом месяце, а не двадцать пять лет назад. Аэротакси взмыло в воздух и понеслось, почти касаясь корпусом заснеженных горных вершин. Они отчетливо видели длиннорогих зверей, похожих на горных козлов, которых местные старожилы называли «горный прыгун», бегущих по сверкающим рекам, скованным ранним льдом. Две тонны мышц и костей. Этот правдоподобный горный колосс был самым ценным аттракционом планеты Мардук. Далеко не все люди могли за свою жизнь заработать столько денег, сколько стоила лицензия на отстрел горного прыгуна. Мюллер, однако, считал, что и эта цена слишком мала.

Они сделали над могучим зверем три круга и полетели дальше в долину, находящуюся за горной цепью, где, как пояс из бриллиантов, блестела цепь озер. Около полудня они приземлились на краю шелковистой равнины, покрытой вечнозеленой растительностью. Бордмен снял самые дорогие аппартаменты в этом отеле, полном блестящих экранов и прочих приспособлений.

В ответ на приветствие он легко пожал Мюллеру локоть, а Марту обнял совершенно неприлично. Марта восприняла это очень холодно, совершенно ясно давая понять, что считает это путешествие пустой тратой времени.

— Вы голодны? — спросил Бордмен. — Сначала пообедаем, а потом поговорим.

Он угостил их в своем номере янтарным вином в кубках из голубого горного хрусталя, добываемого на Ганимеде. Потом они вошли в ресторационную капсулу и поднялись над отелем, чтобы во время обеда любоваться прекрасным видом долин и озер. Блюда появлялись из контейнера, пока они сидели, удобно развалившись в пневматических креслах. Мелко нарезанный салат из местной зелени, рыба с рисом, импортные овощи, тертый сыр, центаврина, бутылки холодного рисового пива, и после обеда — густой ликер из зеленых корней. Закрытые в летящей капсуле, они спокойно пили, ели, любовались пейзажем, вдыхали свежий воздух, накачиваемый внутрь, любовались пестрыми птицами, пролетающими мимо и порхающими среди ветвей огромных хвойных деревьев.

Бордмен надеялся этим обедом поднять его настроение, но Мюллер знал, что его старания напрасны. Потому что он, если и возьмется за задание, которое собирается предложить ему Бордмен, то вовсе не потому, что этот обед усыпит его бдительность.

Марта явно скучала. Она хладнокровно игнорировала наглые взгляды Бордмена. Ее сверкающее одеяние явно было рассчитано на то, чтобы скорее обнажить, чем спрятать ее прелести. Сверкающие длинные цепочки соединяли в единое целое кусочки блестящего вещества, меняющего при движении цвет, как в калейдоскопе, причем на мгновение они становились совсем прозрачными, открывая взглядам окружающих ее груди, бедра, живот и ягодицы. Бордмен вглядывался в эту картину с полной готовностью пофлиртовать с этой, казалось бы, такой доступной девушкой, но она оставалась равнодушной к его знакам внимания. Мюллера это развлекало. Бордмена — нет.

После обеда капсула снизилась над озером, похожем на драгоценность, глубоким и чистым. Стена раздвинулась, и Бордмен спросил:

— Может, наша юная спутница желает поплавать, пока мы будем обсуждать наши скучные дела?

— Отлично придумано, — сказала Марта бесцветным голосом.

Встав с кресла, она коснулась замка на плече, и одежда упала с плеч. Бордмен эффектным жестом поднял ее и положил на спинку стула. Марта машинально поблагодарила его улыбкой и сошла на берег озера — нагая, загорелая фигура в солнечном свете, который через ветки деревьев плясал солнечными зайчиками по ее узким плечам и округлому заду. На минуту она остановилась, когда вода достигла лодыжек, потом нырнула и поплыла, сильно и резко взмахивая руками.

— Дик, кто это? — спросил Бордмен.

— Девушка. Довольно молодая.

— Да, она моложе тех, с кем ты обычно встречаешься. А также немного испорченная. Давно ее знаешь?

— С прошлого года. Она тебе понравилась?

— Ну, конечно!

— Я скажу ей об этом, но не сегодня.

Бордмен улыбнулся таинственной, как у Будды, улыбкой и кивнул на консоль с напитками. Мюллер покачал головой. Марта уже возвращалась к берегу, плывя на спине, так что над гладкой поверхностью воды были видны розовые соски. Оба искоса смотрели на нее, время от времени бросая взгляды друг на друга. Они казались ровесниками после пятидесяти. Бордмен — полный, седеющий и крепкий. Мюллер — стройный и тоже седеющий и крепкий. Вдобавок, когда они сидели, можно было подумать, что они одного роста, но на самом деле все было не так: Бордмен был старше на целое поколение, а Мюллер выше на пятнадцать сантиметров. Знали они друг друга уже лет тридцать. В некотором смысле у них была сходная работа — они оба принадлежали к неправительственному корпусу, который заботился о том, чтобы общественная структура человечества не распалась в просторной Галактике. Они не занимали никаких официальных должностей. Однако служили всеми своими талантами Земному обществу. Мюллер уважал Бордмена за те методы, которыми тот пользовался при составлении своей длинной, импонирующей ему карьеры, но не раз задумывался, действительно ли он любит этого старика. Он знал, что Бордмен — хитрый, лишенный всяческих предрассудков человек, который исходит прежде всего из общего блага человечества. А самоотречение, соединенное с отсутствием каких-либо сантиментов, всегда бывает небезопасным.