Во имя Разума. Уникум

– Возьми, пожалуйста, эту сумку, – подошла Нина. – Тяжелая. А где хозяева?

– Скоро будут, – неопределенно ответил Кирилл, не зная, как лучше ответить – не говорить же, что они в прошлом, на Тунгуске. – Они у родственников.

– У каких родственников? – удивилась Нина. – У Тони никого нет. Гостей вместо себя оставили! И даже не предупредили. Есть же телефон!

– Ну что ты к человеку пристала! – одернул жену Владимир. – Может, уже зайдем, наконец?

– Да–да, жарко, продукты портятся, – заторопилась Нина. – Ох, мне водички бы холодненькой! – И повернулась к Ратибору: – Ну–ка, дружок, принеси поскорее. Мы с утра в дороге.

Ратибор вопросительно посмотрел на Кирилла. Он не привык, чтобы им понукали. Кирилл, нарочно сделав строгое лицо – получилось смешно, – медленно кивнул. Ратибор хихикнул и побежал за кружкой.

В доме Нина принялась распаковывать чемоданы, доставать гостинцы, игрушки, сладости, одежду для малышей. Кирилл невольно все поглядывал на Владимира. Перед ним стоял его отец – и в то же время совершенно посторонний человек, ничего не знавший о нем, о его матери и о Ратиборе. Но Ратибор с этим, кажется, разобрался по–своему и не ломает над этим голову. Он уже привык к путешествиям во времени.

– Что это у тебя за брелок такой? Телефон? – спросил Ратибора Владимир, чтобы пока занять ребенка. – Никогда такого не видел.

– А, это «Джинн», преобразователь материи, – охотно ответил мальчик. И тут же с гордостью добавил: – Его мой дед изобрел!

– Как ты сказал? – Владимир весь подался к нему в сильном волнении. – Преобразователь материи? Ты не сочиняешь?

– Могу показать, – обиделся мальчик. – В кого превратиться? Может, в Габриэля? Это мой пес, он уже старый, но я все равно его люблю.

И Ратибор, вскочив, тут же принялся нажимать кнопки. И вот это уже не мальчик, а черная шотландская овчарка! Пес нажал мордой клавишу возврата на «Джинне», и вот это уже снова мальчик Ратибор.

– Господи! – вырвалось у Владимира. – Я столько лет над этим бьюсь. И вот, пожалуйста! Кто же этого добился? Кто этот гений?

– Ты, отец. В будущем. Это твое изобретение.

Все обернулись. На пороге стоял Вадим с малышом на руках, а за ним – Тоня с Серафимкой за ручку.

– Я не совсем понял, что ты имеешь в виду, – все больше бледнел Владимир.

– Я тебе все объясню. Многое надо рассказать. – Затем обратился к Кириллу: – Кассеты я Георагзису отдал. Этому Георагзису, который сейчас. И про коллайдер все объяснил, ну, почему он уничтожен.

– Понятно... – Кирилл кивнул. – Значит, мир спасен.

– Спасен, – ухмыльнулся Вадим.

Нина тут же забрала у него малыша.

– Мы все поедем в Москву! – заявила она. – Бабушка я или кто? Внуков буду нянчить. Вадим наконец устроится к отцу в лабораторию, хватит в навозе ковыряться! Тонечка, дорогая, ну, сколько можно жить в этой развалюхе? А если дети заболеют? Малыш вон совсем слабенький. Поедем к нам, в город?

– Поедем, мам? – подключилась Серафимка. – Бабушка обещала меня в цирк на клоунов сводить!

– Поедем, поедем, только завтра, – согласилась Тоня. – Я тоже уже об этом думала.

– Ну, слава Богу! – сказал Вадим. – Наконец–то едем в цивилизацию.

– Ну, раз у вас все хорошо, нам пора домой, – решил Кирилл.

– Будешь к нам в гости приезжать? – попросила Серафимка Ратибора.

– Теперь твоя очередь, – ответил мальчик. – Я буду тебя ждать.

– Мы вместе к вам нагрянем, – пообещал Вадим. – Вот, малыш подрастет.

– Я так и передам отцу, – просиял Кирилл. – Он очень вас ждет.

– Еще ему передай, что я все понял. Чтобы он простил меня.

– За что? – удивился Кирилл. – Но я все передам.

– И пусть он, черт возьми, женится, наконец, на твоей матери!

– Спасибо, брат. – Кирилл даже прослезился.

И они обнялись на прощанье.

– У нас теперь такая сила! – торжественно изрек Владимир невпопад, вертя в руках «Джинн». – Будущее только начинается.

УНИКУМ

Научно–фантастическая повесть

Мозг человеческий используется всего на 10%,

всё остальное – это парапсихология, телепатия, телепортация, телекинез и даже магия, но наша технологическая цивилизация пока, к сожалению,

не может пользоваться этим божественным даром.

Часть 1. Пробуждение

Глубокая тишина была пронизана мелодией пространства, ее безмолвие было наполнено поэзией души. Он шел по звездам, как по цветкам белого клевера на лугу. Яркая комета проскочила меж его пальцев, как светящаяся стрекоза. Спиральная галак–тика, похожая на скрученный клок шерсти, легла на его ладонь. Он осторожно сдунул ее, не касаясь. Галактика всё так же быстро вращалась, он не нарушил ее ритм. Млечный Путь. Вон там, почти с краю, Солнце. Путешественник чуть–чуть коснулся пальцем светящейся точки, как на виртуальном экране дисплея. Солнце стало быстро приближаться, вокруг появились планеты. А это – Земля. Вот и она приблизилась, уже заполонила собой всё пространство… Тут его астральное тело вдруг содрогнулось, как от удара электрическим током, и он стал стремительно падать в облака…

– Разряд!.. Еще разряд!

Сердце наконец–то заработало. Врачи вытащили его из клинической смерти. Тело его оставалось в коме, но приборы высветили на осциллографе активность мозга. Это обнадеживало. Более того – изумляло.

– Удивительно, что он вообще выжил – с такой–то дырой в черепе! – Иван Саныч, профессор, стянул с рук перчатки и бросил их к остальному использованному материалу в кюветку на тележке. – И мозг работает!

– Чудеса еще случаются в этом мире… – Лидочка вновь промокнула салфеткой профессору потный лоб, но тот отмахнулся – уже сам справится.

– Ну, теперь выкарабкается, – продолжал Иван Саныч, словно разговаривая сам с собой. – Организм молодой, сильный.

– С вашими–то золотыми руками – запросто! – щебетала Лидочка, складывая инструменты. – Он просто везунчик!

– Уникум, – подытожил профессор и вновь склонился над пациентом, словно всё ещё не веря, что тот дышит. И тут же сам себя опроверг: – Да нет, обычный парнишка. Это травма мозга у него уникальна – словно открылся в его мозгу неизвестный пока науке ментальный канал и черпает силы извне.

– Сказки! – отмахнулся Иван Саныч. – Я не верю в чудеса.

– Так вот оно, чудо! – кивнул на пациента Олег Палыч.

– Не понимаю, зачем было вытаскивать его с того света, если его всё равно приговорят к смерти? – в недоумении пожал плечами анестезиолог Константин. – Это же маньяк! Он вырезал всю свою семью!

– Это наш врачебный долг, молодой человек! – назидательно ответил профессор, блеснув стеклами очков. – Мы не судьи и не палачи.

– К тому же такой уникальный случай! – добавил главный нейрохирург Олег Палыч.

Это вовсе не облака. Какие–то огромные белые горы окружали его, колышатся, передвигаются. На вершинах этих гор парные пещеры уставились на него, смотрят, изучают. Одна гора склонилась над ним совсем близко. Под пещерами этой горы ниже разверзлась еще одна пещера, из нее доносится грохот водопада, превращается в слова, но не разобрать, что говорит. Ниже, на уровне горизонта, белая равнина, вдали угадываются огромные упавшие вдоль нее две колонны. Слева и справа тоже колонны, прикованные к земле. Словно распятый гигант врос в снежную землю. Колышащиеся горы, вероятно, обратили внимание, что он их видит, засуетились, заметались. Ближайшая гора вытянула к нему такую же колонну, как по бокам равнины, потянулась к нему, продолжая исторгать какие–то звуки. Он попытался отодвинуться, отползти, но не мог даже пошевелиться, будто его зарыли в землю. Колонна коснулась его, он в ужасе рванулся назад. Страшная боль нахлынула на него, скрутила саму его душу в тугой канат, и он снова провалился в беспамятство.